Ким Уилкинз - Призрак острова 

И сразу же стало понятно, что яд подействовал.

Зеркально-черная поверхность воды начала бурлить и пениться. Видар слишком поздно осознал, что находится на небезопасном расстоянии от берега.

— Видар, убирайся из воды! — закричала Од.

Видар повернулся и быстро направился к берегу, покрытому травой. Закипающая вода вокруг него мешала передвигать ноги. Он уже почти не чувствовал их.

Горькая вода уже наполнила его рот, но он продолжал бороться со стихией. Вокруг него все стонало и переливалось разным цветом, а перед глазами проплывали образы — все, что видел Сьяфьорд за прошедшие столетия, все переплелось и варилось сейчас в одной пучине. Не сдаваясь, Видар поплыл, разрезая поверхность своим телом. Мощный звук послышался у него в ушах. Гул из глубины фьорда неумолимо поднимался к поверхности. Бешеное течение угрожало затянуть его в свой бушующий поток. Од кричала и махала, бегая у края воды. Сделав неимоверное усилие, ему удалось продвинуться вперед на несколько метров, но его снова откинуло назад. Од протянула ему руку, удерживаясь другой за скалу. Его пальцы схватились за ее пальцы, а течение вцепилось в его одежду, сорвав тунику с плеч. Он сделал рывок вперед, ловя Од за запястье.

— Я держу тебя! — крикнула она.

Еще немного, и он выбрался на берег, тяжело дыша, сел на скалу и посмотрел на кипящую воду. Он наблюдал, как его туника исчезла в ней. Смерть была совсем близко; боялся ли он ее? Сейчас он ощутил, какая она на вкус. Он чувствовал горечь во рту, вспоминая, как черные волны фьорда накрывали его с головой, затягивая в кромешную тьму. Он еще больше испугался навсегда расстаться с Викторией. Он перевел дух.

Од крепко держала его за руку. Гул постепенно начинал затихать. Фьорд понемногу успокаивался.

— Спасибо тебе, Од, — похлопал он ее по руке.

— Я уже думала, что потеряю тебя.

Теперь темная поверхность фьорда покрылась туманной дымкой. Од повернула голову, солнце осветило ее волосы в золотисто-каштановый цвет, и он понял, что будет скучать по ней.

Повернувшись, она увидела, что он смотрит на нее, и улыбнулась.

— Что? — спросила она.

— Как только стемнеет, я уезжаю в Мидгард. Я буду скучать по тебе, Од.

Она отвернулась, пытаясь скрыть улыбку.

— Ты забудешь меня совсем скоро, — сказала она, поднимаясь.

— Подожди, Од, — сказал он, мягко беря ее за запястье, — присядь ненадолго. Мне нужно тебе что-то сказать.

Од нехотя села рядом с ним, подняв колени и прижав их к груди.

— Я правда так напугал тебя? — спросил он.

Она глубоко вздохнула и посмотрела по сторонам. А потом, как будто укрепившись в своем решении, сказала:

— Я слышала, что когда-то ты был бесстрашным воином, Видар, — произнесла она, — но никто не предостерегал меня, чтобы я защитила сердце от твоей доброты.

— У меня никогда не было и мысли причинить тебе боль, — сказал он.

— И все же ты это сделал, — тихо произнесла она.

— За это я прошу прощения. Ты еще не думала, что будешь делать, когда я уеду?

Она пожала плечами.

— Можно я останусь в Старой Долине?

— Пожалуйста, но я боюсь, если кто-нибудь из Валяскьяльва нагрянет сюда, ты тогда не будешь в безопасности. — Он откинулся назад, опершись локтями в траву. Подлетела птица и, сев около воды, немного попила так, будто ничего и не произошло.

— У меня есть родственники на севере. Я их не очень-то хорошо знаю, но уверен, что они не причинят тебе зла, если ты отправишься к ним.

— Я пойду к Локи, — сказала она.

— Ты этого хочешь?

Ее щеки запылали, и он понял, что она разозлилась.

— Нет, Видар, это не то, чего я хочу. Я хочу вернуться в Ванахейм. Я хочу быть с моим сыном. Я хочу… — Ее голос оборвался, и глаза наполнились слезами.

— Од?

— Я хочу, чтобы ты полюбил меня, Видар, — мягко проговорила она. — А ты не любишь. Я не могу возвратиться домой. Я не могу быть рядом с Хельги. Я сделала свой выбор и готова нести наказание, так что, пожалуйста, не пытай меня этими разговорами о будущем. Я не хочу, чтобы ты считал меня человеком второго сорта.

Видар наклонил голову. Его волосы прикрыли лицо.

— Прости Од, но ты не второго сорта для меня.

— Но я не так важна для тебя, как она.

— Я люблю ее.

— Почему?

Обычно он не отвечал на такие вопросы, но Од открыла ему свое сердце.

— Она восхитительная, и она такая уязвимая. Ее сердце бьется быстрее, чем наши, ее кожа мягче, и к ней я испытываю такую нежность, такую страсть, что даже трудно объяснить…

Од сжала губы.

— Тогда я только могу пожелать тебе счастья.

— Мы будем счастливы только короткое время. Од, я обречен увидеть то, как она состарится и умрет. Я бы отдал все, чтобы постареть вместе с ней и умереть. — Он замолчал, чувствуя неудобство оттого, что слишком долго говорит.

— Но у нас другая судьба, — сказала Од, устремив глаза на запад.

— Да.

— Мы все ее рабы.

— Я оставлю Арвака, чтобы ты заботилась о нем, — мягко произнес он. — Если ты будешь обращаться с ним по-доброму, он всегда будет предан тебе.

Она не ответила.

Он дотронулся до ее плеча.

— Од? Од, ты слушаешь?

Она повернулась и серьезными глазами посмотрела на него.

— Видар, если бы ты мог попросить норн обо всем, как бы ты поступил?

— Что ты имеешь в виду? — Его тело напряглось.

— Ты стал бы смертным? Отрекся бы от крови Асиров, текущей в твоих жилах, и стал бы смертным человеком, который с возрастом стал бы дряхлым, немощным и беззубым?

— Чтобы быть рядом с Викторией? Чтобы растить вместе с ней детей?

— Да. Ты согласился бы на это?

— Согласился бы.

— Тогда пошли со мной. Я покажу тебе, где они живут.

Он почувствовал изумление и испуг одновременно.

— Од, ты уверена? А Хельги?

— Я больше не могу так жить, Видар. Хельги больше не принадлежит мне. Я люблю его, но вынуждена смириться, что его нет со мной.

— И ты готова лишиться последней радости, чтобы видеть его?

— Я уже давно должна была сделать это. Так будет легче.

Он взял ее руки в свои, но он был так переполнен эмоциями, что не мог говорить. Наконец, он прошептал:

— Тогда, Од, я принимаю твое предложение и буду перед тобой в долгу до конца своих дней.

— Тогда идем, — сказала она, поднимаясь с земли. — Сейчас все еще возможно.

Од долго вела его по темным проходам мирового древа, он даже испугался, что они могут заблудиться в них, и его опасения развеялись только тогда, когда тусклый свет забрезжил впереди.

Од приложила палец к губам и взяла его за руку. Бесшумно она повела его в грот, где жили волшебницы.

Они мирно сидели за работой, а их пальцы порхали, перебирая нить, переливающуюся всеми цветами радуги. Когда одна из сестер подняла глаза, то внезапно вся картинка нарушилась.

— Од! Что ты натворила?