Джиллиан Карр - Из жизни звезд

Автоответчик щелчком отключился, и в дверях появился Ричард.

Страх овладел Моникой. Она бросилась мимо него за шубой.

— Ричард, ты поедешь со мной? — спросила она, сдерживая дрожь в голосе и пытаясь попасть в рукава шубы.

Он изменился в лице.

— Мо, ты же знаешь, как я ненавижу больницы… И потом, мне нужно прочитать все это.

— Мне необходимо, чтобы ты был рядом, — взмолилась она. — Ричард, я боюсь!

— Кто боится? Ты? — сказал он шутливым тоном и, приблизившись, поцеловал ее в щеку. — Этого не может быть! Ничто не может напугать мою неукротимую Мо. И потом Дороти сказала, что нет причин для беспокойства. Похоже, что все под контролем… А кто такой Ламберт?

— Плотник, который реставрирует террасу, — рассеянно ответила Моника, накидывая шубу на плечи и быстрым шагом направляясь к двери.

— Ты точно не приедешь? — еще раз спросила она.

— Давай сделаем так. — Ричард поднял трубку. — Я хочу поймать водителя, пока он не отправил машину в гараж… Я выслушаю твой отчет, после того как ознакомлюсь со своими, и свяжусь с тобой утром, а затем могу присоединиться к тебе. Если я услышу что-то от Дороти, я позвоню тебе в машину.

«И это все, что ты можешь сделать?» — подумала Моника, глядя на него в глухой ярости.

Ричард сделал вид, что не видит ее гнева. Он быстро заговорил в трубку, отдавая приказания шоферу.

— Сейчас настоящий кризис, — сказал он, положив трубку. — Я позвоню тебе туда. Обещаю.

Моника поджала губы и хлопнула дверью.

«Чурбан! — в сердцах подумала она, пересекая вестибюль. — Боже, хоть бы не было ничего серьезного! И почему Дороти не намекнула, в чем все-таки там дело?»

Она молча прошла мимо удивленного портье к стоянке. Когда из-за сплошной круговерти появился лимузин и подрулил к ней, Моника села на свое привычное место и достала сигарету. Прикуривая, она заметила, как дрожат ее руки.

В это время суток понадобится около пятидесяти минут, чтобы добраться до больницы.

Пятьдесят минут неизвестности. Пятьдесят минут пребывания в аду.

Телефонный звонок запоздал. Когда Ричард связался с автомобилем, Моника уже ходила по больнице, пытаясь узнать, где находится Мирей Д’Арси.

Она вернулась к лимузину, получив лишь информацию о том, что ее мать направили домой. Шофер передал ей послание от Ричарда.

— Мистер Ивз позвонил буквально через пять секунд после того, как вы ушли. Ваша мать дома, а Дороти выполняет все предписания. Он просит срочно позвонить ему, сказал, что это очень важно.

«Как бы не так!» — подумала Моника, — она взяла телефон и набрала номер загородного дома.

Меньше всего ей сейчас хотелось разговаривать с Ричардом. Она еще кипела из-за того, что он отказался сопровождать ее в больницу. Ей надоели его отговорки. Возможно, он действительно ненавидел больницы и болезни, но если он любит ее, то мог бы поддержать, когда она в этом нуждается.

А она сейчас явно нуждалась в такой поддержке. Если что-нибудь с maman случится, она не знает, что ей делать.

Прозвучал сигнал о том, что линия занята. Как это может быть? Она повторила вызов. Тот же результат.

Моника застонала от отчаяния. Ей так и не удалось дозвониться за то время, пока они добирались до загородного дома. Когда она вбежала в фойе и бросилась вверх по лестнице, она была почти в невменяемом состоянии. Она ворвалась в комнату матери и увидела, что в качалке сидит Дороти, а на кровати с пологом спит ее мать.

Сердце Моники сжалось. Maman казалась такой маленькой, хрупкой, мертвенно бледной и — старенькой.

«Она выглядит лет на десять старше», — с горечью подумала Моника.

— Что произошло? — громким шепотом спросила она у Дороти, которая отложила вязание и вскочила.

— Воспаление легких, — отрапортовала няня. — После обеда она почувствовала, что ей трудно дышать. А до этого мы думали, что это обычная простуда.

— Разве ее не могли оставить в больнице? — Моника подошла к изголовью, поправила одеяло и внимательно вгляделась в бледное лицо матери.

— Из больницы вышвыривают через пятнадцать минут после операции, — дала волю раздражению Дороти. Она погладила Монику по плечу. — Да не беспокойтесь, мисс Д’Арси. Они уже дали ей антибиотики, и я продолжаю их давать. С вашего разрешения через час на смену мне придет сиделка, чтобы при нашей маме кто-нибудь находился круглосуточно.

— Да, да, Дороти, очень хорошо… А сейчас ты можешь отправляться спать. Уже третий час… Я останусь с maman до прихода сиделки.

Моника придвинула качалку поближе, чтобы можно было достать до руки Мирей. Она чувствовала усталость и страх. Инсульт сильно подкосил здоровье матери. Как она сейчас справится с воспалением легких?

— У меня хватит сил на нас двоих, — тихо прошептала она. — Я помогу тебе.

Рука у maman казалась маленькой и хрупкой. Дыхание было частым, неглубоким, свистящим. Моника подумала о том, что ее письменный стол завален работой, что на этой неделе нужно съездить на Мауи, о предстоящем Дне Благодарения и грядущих съемках.

Как ей со всем этим справиться? Ведь она не может оставить мать в таком состоянии?

Моника вздохнула, сбросила с ног туфли и сняла большие серьги, внезапно ставшие слишком тяжелыми. Она посмотрела на бриллианты, которые переливались у нее на ладони. Ричард подарил эти серьги в день помолвки.

«Что проку мне от них сейчас?»

Ей нужен был он, а не серьги, не меха, не все эти дурацкие приманки. Нужно чтобы кто-то был рядом, когда ей страшно. А ей сейчас было страшно.

Около трех часов появилась сиделка. Моника дала ей указания и, поцеловав maman в лоб, удалилась в свою комнату, встретившую ее леденящей тишиной.

Моника разделась и залезла в ванну, надеясь, что теплая, пахнущая сиренью вода вернет ей силы и душевное равновесие, иначе ей сегодня не удастся заснуть.

И только когда она спустилась вниз, на кухню, что-нибудь перекусить, она вспомнила о просьбе Ричарда. Она налила в стакан молока, выпила его залпом и подошла к телефону на столе.

Трубка была сдвинута. Черт побери, вот почему она не могла дозвониться из лимузина.

После четвертого гудка Ричард снял трубку.

— Давно пора, — огрызнулся он. Она поняла, что он не спал и был раздражен.

— У maman дела обстоят неплохо.

— Я знаю. Дороти нарисовала полную картину. Я же сказал тебе, что все образуется. А сейчас мне нужно, чтобы ты приехала немедленно, я должен проинструктировать тебя. Судя по отчетам, у тебя, дорогая, большие проблемы.

— В половине четвертого утра? Ричард, ты что, с ума сошел?

— Нет, но ты можешь сойти, если узнаешь всю подноготную.

— Какую подноготную? — Моника опустилась в бамбуковое кресло и нервно провела ладонью по еще влажным волосам. Сегодня у нее не было больше сил, чтобы что-то делать, но она должна знать, откуда ей грозит опасность. Она положила ноги на бамбуковое кресло восемнадцатого века с плюшевыми подушками, и приготовилась слушать.