Эмма Голдрик - Летняя буря

– Мы можем еще попробовать, Фил, если вы настаиваете.

Именно в этот момент на лестнице появилась Эмилия и ленивой походкой стала спускаться вниз.

– Что это вы хотите попробовать? – спросила она. – Может, мы все вместе поиграем?

– Да нет, Фил обучал меня музыке. Во всяком случае, мне так показалось, объяснила Чарли. – Миссис Сатерленд отправилась в город за покупками и оставила вам завтрак на кухне.

– Ну, раз я все тут устроил, могу ехать на работу, – сказал Фил. – Милые дамы, желаю вам приятно провести время. Рад видеть, что вы поладили. Что-нибудь вам привезти?

– Журналы, – попросила Эмилия, – но что-нибудь более утонченное, чем «Морской ежегодник» или «Навигационный справочник».

– Обязательно, – пообещал Фил. – Я знаю, кто мне в этом поможет. А вам, Чарли?

– Если уж вы предлагаете, то мне нужен молоток, тюбик смолы и гвозди по десять центов.

– Собираетесь строить новый мост? – поинтересовался Фил.

– Я собираюсь строить баржу, – ответила Чарли. – Но новый мост необходим. Эта старая развалина...

– Ему почти пятьдесят лет, – прервал ее Фил, – а члены городского управления, кажется, считают, что он простоит еще пятьдесят, и пытаются меня в этом убедить. Займитесь чем-нибудь более реальным. До свидания, мои красотки. Расставание – это сладкая печаль [12].

– И это называется Гарвард, – возмутилась Чарли, но едва слышно. – Даже Шекспира не может правильно процитировать.

– Да, действительно, – соловьем залилась Эмилия и кинулась к Филу.

Мне следует запомнить это представление, подумала Чарли. Эмилия получит в награду высшую оценку – поцелуй, а мне это безразлично. Особенно если обратить внимание, как кисло выглядит Фил. Больше старания, мисс Эмилия Фрейтас, или отправляйся восвояси! Убери лапы от моего мужчины. И еще – не забыть бы одной вещи, как только Фил уйдет. А пока она посмотрела на него взглядом ученицы младших классов и холодно пробормотала: «До свидания». Фил, насвистывая, ушел, а Эмилия, вся в мечтах, лениво прошествовала на кухню. Чарли взяла скрипку и снова вернулась к своим бесконечным гаммам.

– Это продолжается уже битых два часа, – пожаловалась Эмилия, явившись из кухни. – Нельзя ли прекратить этот вой?

Чарли играла с трудом, стараясь не порвать струны. Услышав Эмилию, она опустила смычок и покачала головой.

– А вы играете, Эмилия? – кротко спросила она.

– Конечно, на пианино и аккордеоне. У нас в семье всегда уделяли внимание культуре.

– Я так и думала. – Чарли сгибала и разгибала пальцы: после шестинедельного безделья мышцы ослабли. – Могу я вам дать совет?

– С какой стати? – огрызнулась Эмилия. – Мы с вами, в конце концов, не закадычные подруги. Вы скоро уйдете, а я приду, но на этот раз заполучу кольцо на палец прежде, чем...

– Да, – прервала ее Чарли, – я вас понимаю. Но мы ведь обе женщины, Эмилия, а живем в мире мужчин, и мне не хотелось бы, чтобы вы испытали то, что испытала я.

– Например?

– Никогда не говорите ему, что вы умеете играть, – прошептала Чарли.

– Неужели? Вы хотите остаться единственной музыкальной звездой на местном небосклоне?

– Я? – В смехе Чарли звучала горечь. – Поверьте, если бы я знала заранее, я бы даже не заикнулась Филипу о музыке.

– Ну что ж, расскажите, – попросила красавица блондинка.

– Вы ведь, конечно, знаете, что у Фила нет слуха. Абсолютно. Вы слышали, как он насвистывал, уходя. Он полагает, что это музыка. Единственный жанр, который он признает, – это кантри.

– А если не играешь кантри?

– Он не отличит одну песню от другой, но, как типичный выходец из Новой Англии, приходит в ярость, если ему говорят об этом. Как вы думаете, что случилось у меня с ногой?

– Вы хотите сказать?..

– Ага. Я играла Римского-Корсакова, а он заявил, что я издеваюсь над ним и...

– Господи, он вас снова побил?

– Не совсем, – ответила Чарли. Все-таки трудно врать, подумала она. Выдавать ей порциями или выложить сразу, пока я в ударе? – Нет, не то чтобы побил, он ударил меня ногой по колену и отшвырнул в сторону.

– Я не верю, – пробормотала Эмилия. – И почему вы мне все это рассказываете?

– Я уже говорила. Я скоро уйду, Эмилия, и буду чувствовать себя виноватой, не предупредив вас насчет Фила. Нам, женщинам, и так трудно жить, а если еще мириться с хулиганом... – Здесь надо было бы уронить слезу, но не получилось. Поэтому Чарли взяла скрипку и направилась в спальню. – А вообще, не обращайте на меня внимания, дорогая. Вы старше и опытней меня. Но – будьте осторожны!

И на этой высокой ноте Чарли удалилась, не испортив важного акта драмы.

Следующее утро было ясным и жарким. Но когда Чарли сообщила свою новость Филу, и погода и разговор стали тягостными.

– Но почему вы вдруг хотите вернуться к себе? – сердито потребовал он объяснения, глядя на нее в упор и забыв про ложку с кашей, которую не донес до рта. Молоко расплескалось и потекло у него по подбородку.

– Боже мой, да не кричите на меня с утра! И вообще не смейте на меня кричать. – Чарли отставила от себя тарелку и едва не швырнула ее. – Мне не нужно ваше разрешение, чтобы вернуться в собственный дом.

Сцена грозила перерасти в грандиозный скандал, однако Фил, против своего обыкновения, тут же замолк. Наступила тишина, только Бет Сатерленд осторожно орудовала у плиты.

– Что ж, если вы не переносите жару, вам лучше уйти из кухни, – сказал наконец Фил.

Чарли снова придвинула к себе тарелку с кашей и стала усердно ее уписывать. Как раз сегодня она не собиралась уходить. Можно было бы еще поиграть в эти игры, впрочем, все уже и так ясно.

– Ну что? – спросил Фил.

– Ничего, – ответила Чарли, плотно сжала губы и с трудом встала на ноги. С рукой дело явно шло на поправку, она полагала, что врач сегодня снимет повязку. Что же касается колена, то отек спал, и она вполне могла передвигаться на костылях. – Итак, я ухожу, – сказала Чарли и вышла из кухни.

– Счастливо. – Фил даже не встал из-за стола.

Странные отношения! – думала Чарли. То он Бог знает как со мной обращается, а потом хочет, чтобы я с ним целовалась. Все было бы просто, если бы не эти дьявольские поцелуи. В спальне Чарли попыталась решить, как ей переезжать, и ответ не замедлил явиться в лице Бет Сатерленд.

– Спасибо вам за помощь, – поблагодарила Чарли. – Вы такая приятная женщина, и как вам удается ладить с таким... – Чарли никак не могла подыскать нужного слова.

– Противным, – подсказала Бет.

– Вот-вот. Противным человеком, – со вкусом произнесла Чарли.

Именно: противный, хотя и не во всем! Ведь не во всем, Шарлотта Макеннали? Не во всем.

– Если вы упакуете мою сумку, Бет, я пойду во двор отпустить Хэнку.

– Хэнку?

– Мою чайку. Ветеринар сказал, что как раз сегодня можно отпустить ее на волю.