Джейн Фэвэр - Коршун и горлица

- Я понимаю тебя.

- Нет! - твердо сказала она. - Мне помогут Кадига и Зулема. А ты иди и не возвращайся до тех пор, пока я за тобой не пошлю.

У Абула вытянулось лицо.

- Но я думал, что смогу использовать свою изобретательность...

- Нет, - смеясь, прервала его Сарита. - На этот раз нет. Это женская работа, Абул, и ты будешь только мешаться.

- Никто раньше мне не говорил, что я буду мешать.

- Это потому, что никто не осмеливался тебе это сказать, - ответила Сарита с безмятежной улыбкой. - Последствия могли бы быть ужасны.

- Когда я вернусь, - сказал Абул, вставая с дивана, - мы возобновим нашу дискуссию. Мне многое надо с тобой обсудить.

- Звучит очень многообещающе, - сказала она. - Ну, а теперь иди по делам. Уверена, у тебя их накопилось огромное количество после всех этих дней.

И она помахала ему:

- Можешь вернуться через два часа. К тому времени я буду уже готова к твоему приходу.

Она говорила с ним напыщенным тоном, высоко задрав нос. Абул смотрел на нее во все глаза - ощущение человека, которому отказали в немедленной аудиенции, были для него внове. Через минуту он разразился смехом.

- Ну несчастная! Ты выглядишь прямо как нахальный воробушек, изображающий из себя павлина. Тебе не удается разыграть высокомерие, и не надувай губы, это тоже тебе не идет. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

- Я хотел бы напомнить тебе, что эти апартаменты - мои, и я вернусь в них тогда, когда захочу.

Он щелкнул Сариту по носу.

- А когда я-таки вернусь, мы перейдем к одному делу, которое так и не кончили.

- Ты хочешь сказать, к тому, что ты некогда обещал, - сказала Сарита.

- Да, если тебе угодно, - согласился он и ушел в соседнюю палату.

- Не давай Сарите чересчур напрягаться, - сказал он Кадиге, наполняющей ванну горячей водой.

- Конечно, конечно, мой господин, - заверила его женщина, кладя в воду лаванду и розовые лепестки.

- Мне не нужна нянька, - заявила Сарита, появляясь в дверях, она, очевидно, услышала этот разговор - Я сама могу распределять свои силы.

- Абул поднял руки в успокаивающем жесте, - как пожелаешь, милая, как пожелаешь. Но если я найду тебя по возвращении уставшей, то не сдержу своих обещаний.

С этими словами он покинул свои апартаменты, отметив про себя, как легко приспособился к отсутствию уединения. Так легко, что теперь был вовсе не уверен в том, что хочет, чтобы Сарита снова вернулась в башню. Теперь, когда ее силы и здоровье восстановились.

Возможно, ему надо устроить какой-нибудь компромиссный вариант, чтобы у нее были собственные апартаменты, но по соседству с его.

Постоянные хождения в ее башню были, конечно же, неудобны, хотя часы, проведенные ими там, носили на себе отпечаток чего-то необыкновенного.

В комнате, в которой он обычно занимался каждодневными делами, Абул нашел ожидающих его людей. Они были из тех людей, которые собирали для него вести по всему королевству, и сообщения их были не из приятных.

- Среди рода Мокарабов, мой господин, ходит много разговоров о христианской женщине, - застенчиво сказал один из них. - Ахмед бен Калед рассказал эмиру какую-то небылицу и она вызвала много кривотолков.

- Небылицу о чем? - спросил Абул, садясь за длинный стол, стоящий около окна. Он ожидал нечто в этом роде, так как инцидент с Каледом вряд ли мог не иметь продолжения.

- Небылицу о том, что калиф пренебрегает обязанностями по управлению королевством из-за того, что увлекся женщиной, - сказал другой мужчина, поигрывая рукояткой кинжала и, стараясь не смотреть Абулу в глаза.

Абул был поражен. Подобное не приходило ему в голову, и откуда они это взяли? До приезда Каледа о Сарите знали только в Альгамбре. Или.., или это Айка приложила свою руку?

- Что-то еще? - спросил он, ничем не выдавая своих мыслей.

- Мой господин, - сказал первый, - эмир Мокарабов призвал к себе эмира Абенцаррати на совет. Говорят, по той же самой причине.

Абул побарабанил пальцами по столу. Он не мог позволить себе проигнорировать эту информацию и отнестись к ней с презрением, как она того и заслуживала. Слухи было необходимо пресечь, а сплетников разоружить, пока они не посеяли смуту, но как это сделать?

- Вы хорошо сделали, что сообщили мне об этом без задержки, - сказал он, наконец. - Я хочу, чтобы вы вернулись на свои посты и продолжали информировать меня обо всем, что происходит.

Двое низко поклонились и ушли. Абул остался в своем кабинете. Ему было необходимо сделать что-то, чтобы доказать всем, что он по-прежнему не выпускает из рук штурвал управления королевством.

Какая-нибудь военная операция была бы сейчас очень убедительна.., но в данный момент, как назло, не было никакой нужды для военных действий. Испанцы вели себя тихо, а банды головорезов, что шныряли по королевству, находились под строгим контролем. Возможно, следует показать свой гнев в связи с возникновением слухов.., или ему следует опуститься до уровня тестя и потребовать у него и у его сообщников удовлетворения за клевету. Конечно, его отношения с эмиром не улучшатся оттого, что он отверг и наказал его дочь.

В особенности, если ее прегрешения касаются какой-то сомнительной христианки. Это только подольет масла в огонь. Пока что об этом неизвестно никому, но долго такое положение не продлится, и если он выгонит Айку из Альгамбры, скрывать будет нечего.

Он встал и подошел к окну. Почему он так озабочен тем, чтобы скрыть что-то? Он не выходил за рамки закона, так что нет причин, по которым должен занимать обороняющуюся позицию своим тестем. А вот Айка пыталась совершить убийство, а это преступление каралось смертью, несмотря на личность предполагаемой жертвы. Но доказательство ее вины было получено темным способом.

С другой стороны, мужчина имеет право отвергнуть жену, которая больше его не удовлетворяет.

Эмир не может жаловаться на это. Но ему и не нужны справедливые причины для того, чтобы подстрекать людей к восстанию. Для этого вполне подойдут сфабрикованные. А положение Абула и так было достаточно шатким, где смуты и волнения были обычным делом. Может, ему стоит посетить секретный совет и тем самым спугнуть заговорщиков. Во всяком случае, одно его появление там развеет слухи о его пренебрежении делами, и он сможет выразить свое неудовольствие вмешательством в его внутренние дела. Гарем был несомненно внутренним его делом.

Не то, что Сарита была его членом. Абул не мог удержаться от смеха при мысли о том, как отреагировали бы его соотечественники, если бы узнали, какие отношения в действительности связывают его и испанку. Между ними было полное равенство, при виде которого любой человек со стороны лишился бы дара речи.

Мысль эта несколько развлекла его, но пока что он ее оставил. Подобный визит к тестю был бы, кроме того, отличной возможностью представить свою собственную версию случившегося. Таким образом он сможет предвосхитить критику, публично заявив об обстоятельствах дела и о своем решении. А если он сделает все хорошо, то в заявлении его слушатели непременно услышат намек на критику человека, воспитавшего такую дочь и использовавшего ее для того, чтобы взять власть в Альгамбре в свои руки.