Джейн Фэвэр - Коршун и горлица

Одетый в плащ, Бобдил молчал. В его широко открытых глазах был страх. Он знал, что им предстоит длинное и трудное путешествие, в том числе и по темным подземным коридорам, во время которого он не должен произнести ни звука. В противном случае они будут обнаружены и гнев отца обернется для них тяжелейшими последствиями. Его мать не жалела красок для описания этих последствий так, что забившись в угол, мальчик весь дрожал от страха перед возможными лишениями и болью. Он даже закусил язык, чтобы ненароком не издать какой-нибудь звук. За окном мелькнула тень. Айка приложила палец к губам, предвосхищая вопрос Бобдила, и ринулась вниз по лестнице. Ключ повернулся и дверь приоткрылась. Нафисса вошла внутрь и дверь за ней закрылась так быстро, словно никогда и не открывалась - Пора, моя госпожа, - прошептала служанка, - часовой ждет. Он отведет нас к подземному коридору.

- А ему можно доверять? - Айка много раз уже задавала себе этот вопрос, но раньше не имела возможности спросить об этом Нафиссу."

- Ему хорошо заплатили, госпожа, - сухо сказала Нафисса, - где ребенок?

- Бобдил, - позвала Айка, - спустись, пора уходить.

Мальчик появился на лестнице. У него было белое от страха лицо.

- Я не хочу идти, мама.

- О, ну не будь таким маленьким, - фыркнула Айка, - спускайся сейчас же!

Губы Бобдила задрожали, но он повиновался и медленно спустился с лестницы.

- Но если нас обнаружат.., захныкал он.

- Этого не случится, если ты будешь вести себя тихо и делать то, что тебе говорят, - сказала Айка, стараясь говорить поласковей, увидев слезы в его глазах, которые предвещали бесконечные рыдания. - Мы поедем во дворец к твоему дедушке.

Тебе там понравится, Бобдил. Только будь сильным мальчиком и тогда все будет хорошо.

Нафисса была уже у дверей и беспокойно сказала:

- Поторопитесь, госпожа. Мы должны уйти отсюда, пока часовой не вернулся на эту сторону вала.

Айка схватила сына за руку и пошла к двери.

Они открыли дверь лишь настолько, насколько было нужно для того, чтобы протиснуться в нее, и через секунду были уже снаружи.

Там стоял солдат.

Он быстро пошел по тропинке, выводящей в Дженералайф, и вся троица едва за ним поспевала.

Над ними возвышался голый склон горы, являвший собой разительный контраст с пышными садами внизу. Они стали карабкаться наверх, пока он не остановился и что-то сказал Нафиссе. И потом скрылся в темноте ночи.

- Сюда, - прошептала Нафисса, - это был вход в пещеру. - У меня есть с собой трут, а внутри есть лампа. А потом мы выйдем отсюда уже с другого конца горы.

Нафисса скользнула в дыру первой. Бобдил весь трясся от страха, и мать прижала его к себе.

Внутри горы зажегся свет и Айка решительно шагнула к дыре, таща за собой ребенка. В подземелье было сыро и очень холодно.

- Нам лучше поторопиться, - сказала Нафисса. - У лампы короткий фитиль. Часовой заверил меня, что те, кто пользуются подземным ходом, бережно обращаются с лампами, но этой явно пользовались уже давно и небрежно.

Она пошла впереди них, высоко неся лампу, неровный свет которой освещал каменные стены узкого прохода.

Бобдил начал хныкать, путаясь в материнских юбках, но Айка не обращала на него внимания.

Теперь шума уже никто не услышит, а он так боялась остаться без света, что ей было не до ребенка.

Они все шли и шли, проход временами сильно суживался и им приходилось почти ползти. Айка мысленно молила о том, чтобы фонарь не погас. И почему Нафисса не догадалась взять с собой свечи?

Но она не стала говорить этого вслух, слишком хорошо понимая, что от Нафиссы сейчас зависит почти все - это она знает, куда им следует свернуть на развилке подземелья.

Фонарь в конце концов угас и они погрузились в темноту. Бобдил завопил. Айка едва не удержалась от крика и задрожала от страха. Долго ли им еще идти. Вдруг медленно и ровно загорелась свеча. Значит, Нафисса была хорошо подготовлена к их побегу. Почему она об этом не сказала. Но Айка решила, что в данной ситуации лучше не пререкаться с Нафиссой.

Примерно за час до рассвета они вышли наверх.

Их поджидал мужчина в чалме, державший под уздцы двух лошадей.

- Это мой брат, - сказала Нафисса. - Он будет сопровождать нас, но ему нужно заплатить.

- Мой отец ему заплатит, - сказала Айка.

Нафисса отрицательно покачала головой.

- Ему нужно заплатить сейчас, госпожа. Путешествие рискованное, а у него нет никакой уверенности в том, что эмир его наградит.

Айка побелела от гнева, но сделать ничего не могла. Скоро рассветет...

- У меня ничего нет...

- Я позволила себе, госпожа, - Нафисса сунула руку в карман и выудила оттуда самую красивую нить жемчуга из айкиной шкатулки. - Если дать ему три жемчужины, этого будет вполне достаточно.

Мужчина, придерживающий лошадей, молча наблюдал за этим обменом.

Только после того, как он свершился, он встал и подошел к ним. Не говоря ни слова, он подал Айке маленький ножик. Она отрезала от нити три жемчужины и сунула ему в ладонь. Он снова промолчал, ничем не выказав благодарности и Айку охватило возмущение, что простые крестьяне столь непочтительно обращаются с ней. "Ну да ничего", - решила Айка. Она отомстит за оскорбления, когда станет управлять калифатом посредством ноющего ребенка, пускающего сейчас у ее ног слюни.

- Вам заплатили за сопровождение. Сопровождайте же нас!

Этот приказ, произнесенный ледяным тоном, возымел свое действие. Брат Нафиссы подсадил на лошадь Бобдила и помог Айке сесть позади него.

Потом они с сестрой сели на другую лошадь и устремились в предрассветную мглу.

Айка подумала, что если ничего непредвиденного не случится, то к полудню они будут уже под защитой отца.

***

- Мой господин калиф! - раздалось из соседней комнаты, поскольку страж хорошо знал, что господин Абул находится со своей гурией.

Абул проснулся, услышав настойчивый голос.

- Одну минуту, - и спрыгнул с дивана.

- Что там? - спросила Сарита.

- Кто там?

- Страж, - Абул оделся и пошел в соседнюю комнату.

Сарита села и прислушалась к разговору за стеной. Она мало что расслышала, хотя ей показалось, что в разговоре назвали имя Айки.

Она бесшумно соскользнула с дивана. К ее разочарованию, голоса стихли, так как Абул и страж отошли к дальнему концу залы. Отодвинув край портьеры, она просунула туда голову. Мужчины стояли возле двери, ведущей в приемную. Абул говорил очень быстро, и, хотя она и не могла что-либо расслышать, по его жестам догадалась, что дело касалось действительно чего-то очень важного. Потом мужчины ушли.

Сарита расстроилась. Возможно, ей не следовало ждать от Абула, что он найдет время, чтобы сообщить ей о причине своего беспокойства, но тем не менее она ждала от него этого. Она вернулась к дивану, ища накидку. Подняв ее с пола, она завернулась в нее, отодвинув тяжелые портьеры. Над горными вершинами показались первые лучи солнца. Внезапно загудела труба, и с крепостных валов донесся бой барабанов. Затем с главной сторожевой башни пустили ракету.