Эдит Лэйтон - Гордое сердце

Нельзя отклонить такое милое предложение. А его улыбку еще труднее отвергнуть. Странно, как очень властный человек может становиться настолько же невинно-оживленным, как один из ее братцев, подумала Александра. Его таланту стоит позавидовать. Девушка ни на минуту не сомневалась, что умение очаровывать женщин так же отработано, как и все его речи. Она согласно кивнула:

- Ладно, хорошо. Но пожалуйста, постарайтесь понять - мне ничего от вас не надо. Ни денег, ни других подарков. Бесед вполне достаточно.

- Ну что ж, - сказал он, - тогда садитесь, пожалуйста, и расскажите мне, о чем сплетничает вся округа и чем вы занимались утром.

Александра улыбнулась, потому что его просьба звучала как приказ.

- Нет, спасибо. Не хочу пачкать вашу кровать.

Драмм смутился. Он занимал единственное кресло в комнате.

- Позвольте... - начал он. Девушка перебила его:

- Нет, я сама. Но пока не против постоять. Я слишком перепачкалась, все утро работая в огороде. Там и услышала последние сплетни. Что же новенького? Новое семейство малиновок поселилось в заброшенном яблоневом саду у дороги. Вчера поздно вечером видели барсука, он вернулся в свою нору только под утро. И еще! Начали цвести золотые шары.

Граф не рассмеялся, как она ожидала. Наоборот, опечалился, ласково глядя на нее синими, как цветы горечавки, глазами.

- У вас совсем нет соседей? - серьезно спросил он.

- Есть, конечно, - быстро ответила она. Ей не нужна его жалость. Девушка гордо подняла подбородок. - Но между нами нет ничего общего. Не поймите неправильно, здесь живут добрые люди. Я уверена, они тотчас бы примчались, если бы решили, что я в беде или мне нужна помощь. Но мы почти не знакомы. Мальчикам не разрешалось играть с местными ребятишками, когда они были младше. Мистер Гаскойн говорил, чтобы братья не дружили с теми, кого он считал глупее. Поэтому мы по-прежнему чужие. Дети часто знакомятся не с теми, с кем хотели бы их родители, а эти связи потом перерастают в дружбу на всю жизнь, куда бы судьба ни забрасывала человека, - объясняла она, словно повторяя заученное наизусть. - Мистер Гаскойн знал об этом. Он не старался быть приятным человеком. А теперь мальчики знают гораздо больше, чем их сверстники, и поэтому им неинтересно с другими детьми. Между ними нет вражды, но нет и дружбы. Это похоже на то, как если бы овец пытались подружить с коровами. Они пасутся на соседних лугах, но между ними ничего общего. - Девушка рассмеялась.

Драмм заметил, что она никогда не жеманничала. Ее смех не был отработанно-звонким. Естественный, теплый смех от всей души пробуждал желание к нему присоединиться. Но не сейчас.

- Вот как одна деревенщина думает об остальных деревенских жителях, иронически заметила Александра. - Вам будет о чем рассказать своим лондонским друзьям, описывая приключения в сельской местности!

- А их одноклассники, - спросил он, не обращая внимания на ее иронию, мальчики ведь ходят в гости?

Она покачала головой:

- Нет, им не позволялось дружить и с одноклассниками. Их положение слишком отличается от условий жизни других ребят, и мистер Гаскойн не хотел, чтобы мальчики мечтали о том, чего никогда не получат. Поэтому вся их жизнь - вот этот дом. Не так уж плохо.

- А вы? - серьезно спросил Драмм. - Вам разрешалось дружить с соседскими детьми или поддерживать отношения с женами других учителей, с их семьями?

- О, я, - сказала она и снова повернулась к окну. - Я нужна здесь. У меня не было времени встречаться с другими девочками, даже если бы мистер Гаскойн позволил.

- Проклятие! - произнес Драмм. - Не хочу говорить ничего дурного о вашем отце, но что он был за человек?

Ее взгляд сверкнул, глаза потемнели.

- Он взял детей, которые иначе оказались бы на улице, - ответила девушка. - Кит был совсем маленького роста несколько лет назад, поэтому его обучили бы ремеслу трубочиста, и он заработал бы какую-нибудь смертельную болезнь, целыми днями дыша сажей. Вин давно стал крупным мальчиком, и его отправили бы к каменщику или грузчику, где он надорвался бы рано или поздно, как тягловая лошадь. А сейчас он превосходно учится. Роб всегда проказничал. Если бы он попал к злому хозяину, то мог вообще не дожить до настоящего времени.

- А вы? - тихо спросил Драмм, следя за выражением ее лица.

Александра слегка пожала плечами и опустила ресницы.

- Я. - Она улыбнулась легкой, печальной улыбкой. - Мистер Гаскойн вообще не понимал девочек. Он считал, что оберегает меня. Может, так и было. Кто знает?

"Только не я", - виновато подумал граф. Поэтому он начал пересказывать ей, что прочитал сегодня в газетах.

Глава 8

Сарай быстро строился. Остин Граймз нанял людей, которые помогли доставить доски. Драмм из окна наблюдал, как поднимаются новые стены, и не находил себе места от желания увидеть, как все выглядит внутри. Поскольку ему не разрешалось спускаться, приходилось довольствоваться рассказами остальных обитателей дома. Когда все было сделано, они явились к нему в комнату, чтобы доложить о триумфе.

- Там очень много места! Хватит еще для пяти лошадей! - восторженно говорил Вин. - Окна такие большие, что, если залезть на сеновал и выглянуть, увидишь весь мир.

- Внутри сарая светло! И сеновал огромный, - с энтузиазмом подхватил Кит. - Там можно сидеть и читать до ночи и даже не зажигать фонарь.

- Все выполнено безупречно, милорд, - самодовольно произнес Граймз.

Остальные двое слуг стояли в коридорчике у дверей, поскольку не поместились в комнате. Они обменялись взглядами и улыбнулись.

- Дерево превосходное. Я редко видела подобное, - восхищалась миссис Тук.

- Дуб, - ответил Драмм, подавив желание поклониться.

- Золотистый дуб, - продолжала она, - гладкий и блестящий и, без сомнения, почти не требующий ухода.

- Новый сарай красивее, чище и больше, - воскликнул Роб. - Нам надо перебираться туда, а не жить в доме!

Внезапно наступила тишина, все посмотрели на Александру. Она вынужденно рассмеялась.

- Может, мы так и поступим. А сюда тогда переведем Грома. Как ты думаешь, ему понравится твоя кровать, Роб?

Мальчик прикусил губу.

- Наверное, нет. - Он умоляюще посмотрел на сестру. - Но это чудесное место, Алли.

- Да, - согласилась она, - просто очень плохо, что сарай не подходит к нашему дому.

Драмм промолчал. Постройка подходящего дома не очень сказалась бы на его финансовом положении, но это было бы слишком. Перестройка сарая - одно, а покупка молодой женщине нового дома - совсем другое. Он нахмурился. Александра была права. Слишком тонкая грань разделяла то, что здешние люди сочли бы за его потакание собственным прихотям, и то, чем, по их мнению, девушка расплачивалась за дорогие подарки.

- Но твой дом - историческое место, Роб, - сказал граф. - Сейчас с каждым годом строят все меньше домов, крытых соломой. Историческая ценность не сравнится с современной.