Диана Палмер - Мое сердце - твое, любимый !

- Мое время еще не пришло.

- Ты и представить себе не можешь, что я почувствовал, когда увидел тебя в палате, без кислородной маски. - Он прислонился к дверному косяку. Прошлое вдруг нахлынуло на меня. Мы так сильно обидели тебя на похоронах Изадоры. Я никогда не прощу себе того, что тогда тебе наговорил. Однажды, надеюсь, ты сможешь все это за-быть. Чувство вины терзает мою душу, не дает покоя. Изадора сказала, что поквитается со мной, если я не возьму ее в Париж. Но когда я уезжал, ей было не так плохо.

- Разумеется. - Норин медленно набрала в легкие воздуха. - Но она несколько часов просидела под дождем в одном белье. Специально взяла и села на балконе. Поэтому так и простудилась. Горничная ушла, а я уже тогда чувствовала себя неважно. Стоило сразу обратиться за помощью.

У Рамона перехватило дыхание.

- О Господи, почему ты мне ничего не сказала?

- Ты же не слушал, - объяснила она просто. - У Изадоры подскочила температура, а телефон не соединялся, и я кинулась на лестницу, чтобы позвонить от соседей... Но помню только, как все поплыло у меня перед глазами и я старалась удержаться на ногах...

Рамон в ужасе закрыл глаза.

- Бог мой, Норин! - прошептал он и, развернувшись, ушел.

- Прости! - крикнула она вслед, но он уже не слышал ее. Откинувшись на подушки, девушка смотрела в потолок и думала, что все к лучшему: рано или поздно Рамон должен был узнать правду.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На следующий день мисс Плимм помогла Норин принять душ. Вернувшийся пораньше домой Рамон застал ее уже в постели, одетую в одну из очаровательных, белых с вышивкой, ночных рубашек. Мисс Плимм пыталась феном высушить ей волосы, но они были такие густые, что занятие растянулось едва ли не на час.

- Давайте я, - предложил он и забрал фен из рук женщины, - а вы загляните, пожалуйста, на кухню и попросите приготовить что-нибудь латиноамериканское.

- Прекрасно, но я хочу еще до ужина сходить в магазин. Мыло заканчивается.

Рамон вытащил бумажник.

- Купите тогда заодно заколку, - попросил он, - или резинку. Что-нибудь для волос.

- Обязательно, - хитро ухмыльнулась мисс Плимм и, взяв деньги, вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Рамон осторожно присел на край кровати и включил фен. Одной рукой он распутывал волосы Норин, а другой направлял на них струю теплого воздуха. Он сидел, совсем рядом, в одной лишь белоснежной рубашке с расстегнутым воротником, без пиджака и без галстука. От него исходил приятный запах одеколона и мыла, и лицо его было так близко... И самые черные волосы, и самые пронзительные глаза, которые она когда-либо видела, с самыми длинными ресницами... И все это такое искушение для ее губ...

Он почувствовал ее пристальный взгляд, обернулся и погрузился в бездонную глубину ее серых глаз. Расстояние между ними было столь малым, что электрический разряд пронзил ее тело, губы ее приоткрылись, поддавшись силе воздуха, распиравшего грудь и устремившегося наружу.

Фен продолжал работать, забытый и никому не нужный, пока Рамон не выключил его и не отложил в сторону. Потом его рука медленно скользнула по ее длинным густым волосам, поднесла их к губам, и, закрыв глаза, в полной тишине, он прошептал:

- Как я мечтал о твоих волосах!.. Я радовался, что ты закалывала их на макушке: соблазн дотронуться до них становился от этого еще сильнее... Я не раз представлял, каково это - чувствовать их руками, губами... - Ее внезапный вздох заставил его вздрогнуть. - Ты не знала, что я с ума по тебе сходил?

- Нет, - удивленно произнесла Норин, - я и помыслить не могла такое!

Он взял в руки фен и долго глядел на него.

- Я ведь не мог сказать тебе, - произнес он вдруг. - И после свадьбы стал таким язвительным и злым - обижал тебя, держал дистанцию. Так или иначе, Норин, но последние шесть лет я постоянно превращал твою жизнь в кошмар... Но теперь все будет по-другому. Знаешь, мне стало нравиться приходить домой!

- К еще одному пациенту. - Она нервно усмехнулась.

- Ты не пациент, ты сокровище. Я держу тебя под замком и не хочу делиться тобой с другими.

Норин взглянула на него: он шутит? Доверять Рамону она еще не научилась.

Он почувствовал это и, улыбнувшись, продолжал:

- Все в порядке. Хочешь, буду вести себя более сдержанно? Но когда ты снова встанешь на ноги и полностью поправишься, тогда берегись! - мягко пригрозил он. - Ты от меня легко не отделаешься. - Озадаченная, она нахмурилась, но он уже перешел на другое: - Готова к встрече с тетей и дядей?

- Похоже, да.

- Вот увидишь, они стали другими людьми, - произнес Рамон, и его взгляд скользнул по ее лицу, по длинным волосам... - Ух, какая ты сейчас!.. вымолвил он. - Постоянно приходится напоминать себе, что ты еще очень слаба...

- Почему? - бросила она, не подумав.

- Потому что хочу повалить тебя на эти подушки и целовать,- целовать, целовать, пока не попросишь пощады...

- Рамон! - Густой румянец залил ей щеки. А он только поднял руку.

- Мы оба понимаем, что сейчас ты еще не готова для такого времяпрепровождения, так что не волнуйся. Но учти - всe впереди.

- Угроза?

- Нет, обещание, - произнес он нежно. - А пока можешь подумать, какое кольцо ты хочешь.

Норин нахмурилась: вероятно, у нее поднялась температура, но нет - она пощупала рукой холодный лоб.

- Я не ношу кольца, - пробормотала она смущенно.

Рамон взял ее левую руку и посмотрел на длинные тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями.

- Может, из белого золота? - задумчиво предложил он. - С рубинами? Будет соответствовать скрытому в тебе огню.

- Зачем тебе дарить мне кольцо? - так и не придя в себя от растерянности, спросила девушка.

- Хочу, чтобы ты осталась в моей жизни, - просто объяснил он. - И у тебя никого нет, кроме Дональдсона. - Назвав эту фамилию, Рамон поморщился. - Думаю, ты его не любишь, - добавил он резко.

- Мне он нравится... очень нравится, - возразила она.

- Да и мне он нравится. Только этот мужчина не для тебя. Ты не дрожишь и не краснеешь, когда он входит в твою комнату.

- Это еще зачем?

- Истинный возлюбленный должен производить впечатление, - последовал ответ. - Должен пробуждать в тебе сладостные, запретные мысли и желания. Должен заставлять тебя краснеть. В тебе же незаметно ни того, ни другого, ни третьего во время визитов Дональдсона. Зато именно так ты ведешь себя со мной.

Норин сжала зубы и взглянула на него, потом пробормотала:

- Мне холодно. И меня бросает в жар!

- Из-за меня, - согласился он совершенно серьезно. - Ты тоже вызываешь у меня жар, так же как и уважение, восхищение, нежность и желание.

- Я не собираюсь спать с тобой, - отрезала она.

- В твоем состоянии это вряд ли возможно, - он не стал спорить.

- Никогда!

- Ну, это слишком долгий срок. А я буду настойчив.

- Я уеду сегодня же!