Диана Палмер - Мое сердце - твое, любимый !

- Почему?

Она с ума сходила по этому глубокому нежному голосу, звучавшему совсем рядом с ее ухом!

- Чтобы ты мог понять, что чувствуешь. Пауза, тишина, молчание. Он смотрел в ее огромные грустные глаза.

- Что я чувствую? - переспросил он. Норин кивнула, и Рамон тихо вздохнул.

- Разве ты не знаешь? - удивился он. - А Изадора знала. И всегда упрекала меня за это. Я ведь тебе говорил.

- Ты говорил, она считала, будто тебя тянет ко мне, - согласилась девушка, - физически.

Он мягко рассмеялся.

- Физически? - Его взгляд скользнул по ее лицу. - Есть такая песня, Норин, - произнес затем Рамон нежно. - Она даже получила "Грэмми". Я не умею петь, но в ней говорится, что мужчина, если он действительно любит, видит в глазах любимой женщины своих нерожденных детей.

- Да, - пролепетала она в ответ, дрожа всем телом не столько от этих слов, сколько от того, как он их произнес.

- К стыду своему, я видел своих сыновей в твоих глазах с того самого дня, как встретил тебя на кухне в доме Кенсингтонов, - он перешел на шепот, заставивший ее покраснеть, - а я был женат. Какая же это пытка, так грешить и не уметь покаяться. - Он закрыл глаза. - Я расплачивался за этот грех и заставил расплачиваться тебя. Да и сейчас на нас висит это проклятие.

Норин смотрела на него широко раскрытыми глазами.

- Ты хотел жениться на мне, потому что любишь? - спросила она хрипло чуть позже.

- Да, - ответил он, и его прямой взгляд подтверждал эти слова. - Я всегда будут любить тебя. Буду любить всем сердцем, всей душой, буду любить всю свою жизнь.

И она почувствовала, как слезы подступили к глазам, как они покатились по щекам. Одна, другая, третья, жгучий и бесшумный поток...

- Не надо, - шептал он, вытирая ее слезы поцелуями. - Ну что ты... Не плачь. Хочешь уйти, так я не буду тебя останавливать. Но мы хотя бы должны видеться... - Рамон вздохнул. - Я же люблю тебя и отдаю отчет в каждом сказанном слове. Я хочу провести вместе с тобой всю оставшуюся жизнь. Я хочу, чтобы у нас были дети.

- Я тоже хочу детей, - призналась Норин.

- Думаю, нам стоит сыграть свадьбу как можно скорее.

- Правда? Рамон кивнул.

- У тебя есть такая странная склонность - убегать, - пояснил он, улыбаясь. - Может, став моей женой, ты согласишься остаться дома.

Ее пальцы теребили густые волосы у него на висках.

- Я могла бы немного подрабатывать. Рамон пристально прсмотрел на нее.

- Пока не появятся дети?

- Да, и потом, когда пойдут в школу. Я люблю свою работу. .

- Ну, конечно, только все это не так уж просто, тебе придется меня задобрить.

- Так? - прошептала она, наградив его поцелуем.

Он с готовностью отозвался на него и оторвался от нее лишь тогда, когда их тела будто пронзило молнией.

- Дорогая, такие поцелуи очень опасны, - проворчал Рамон. - Нас обвенчают в церкви. На тебе будут белое платье и фата. А потом наступит наша ночь.

Румянец покрыл щеки девушки.

- Многие считают, что она уже была, я слышала от Брэда.

Рамон вопросительно поднял брови:

- Он снова заходил?

- На несколько минут. - Она улыбнулась. - И прежде чем ты сделаешь необоснованные выводы, запомни, он по уши влюблен в одну женщину из больницы, не в меня. - Норин говорила быстро, без пауз, не давая Рамону даже вставить слово. - Мы просто друзья. Так всегда и было.

- Отныне вам лучше быть друзьями на расстоянии.

- Да ты ревнуешь!

- Очень, - он снова ее поцеловал и поставил на ноги. - Знаешь, что-то я устал. Но обещаю после свадьбы перенести тебя через порог.

- Ловлю на слове, - и она улыбнулась ему широко, открыто. Радость переполняла Норин до краев.

Они объявили дату свадьбы - в День Святого Валентина, обсудили все до мелочей, и страх и беспокойство Норин растворились в праздничной суете. Самой большой неожиданностью для нее явился восторг, который вызвало их сообщение у тети и дяди. Мэри сразу же взяла на себя подготовку к свадьбе и за неделю уладила все: и приглашения, и пирог, и сам прием. Норин восхищалась ее организаторскими способностями. Они сблизились с тетей как никогда - тем более, что Рамон на время помолвки отправил ее жить к Кенсингтонам. Он заявил, что настаивает на соблюдении обычаев и не допустит никаких слухов, могущих в дальнейшем омрачить их семейную жизнь.

Новые отношения действовали благотворно на них обоих. Норин расцвела и стала еще прекраснее. Над Рамоном подшучивали коллеги, но он держался стоически. Несколько раз он приглашал Норин на ужин и всегда был корректен и предельно вежлив. Однако в глазах его полыхал такой огонь, что у девушки замирало сердце.

Вечером накануне венчания, когда Норин уже открывала дверцу машины, чтобы выйти из нее, Рамон рукой преградил ей путь.

- Ты с каждым днем волнуешься все больше, - произнес он мягко и ласково сжал ее пальцы. - Объясни, почему.

- Я не так много знаю о мужчинах, - призналась девушка. - Все получится? То есть ты смотришь на меня так, будто можешь проглотить целиком, и я не уверена, что тебе не покажется мало.

Он добродушно усмехнулся.

- Тебя будет достаточно. Но признаюсь, у меня тоже есть опасения... за тебя.

- За меня? -. Она подняла взгляд.

- Твоя невинность пугает меня. Я боюсь причинить тебе боль.

Норин доверчиво прижалась к нему.

- Это меня совсем не беспокоит.

На прощанье она подарила ему полный нежности поцелуй и была удивлена, с какой холодностью он его принял.

- Тебе больше не нравится целовать меня? - спросила девушка.

Рамон лишь рассмеялся.

- Слишком нравится. Завтра вечером ты вполне можешь ожидать множество поцелуев и кое-что еще.

- Особенно привлекательной мне кажется часть под названием "кое-что еще". - В ее приглушенном шепоте слышалось волнение.

- И мне тоже, - Рамон даже прищелкнул языком. - А теперь - спокойной ночи!

- Спокойной ночи, - Норин еще раз взглянула на него и вышла из машины.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Свадьба прошла великолепно. Норин и Рамон обменялись в церкви клятвой верности и, окруженные немногочисленными гостями, коллегами и друзьями из больницы, отправились в дом к Кенсингтонам.

Норин зашла в комнату, долгое время служившую ей спальней, привести себя в порядок и переодеться в костюм, в котором она отправится с Рамоном в Чарлстон в Южной Каролине, где они проведут короткий медовый месяц. Девушка смотрела на свое отражение в зеркале, ее огромные глаза сияли от счастья.

В этот момент она вспомнила об Изадоре. Ужасно, что жизнь кузины оборвалась так трагично. Норин считала, что всегда будет чувствовать некоторую вину перед ней. Тут дверь за ее спиной открылась, и на пороге показалась Мэри Кенсингтон. Она улыбнулась племяннице:

- Нужна помощь?

Норин покачала головой и обернулась к ней.

- Я думала об Изадоре, - ответила она с печалью в голосе.