Лариса Шкатула - Пленница французского маркиза (Книга 1)

Потом повел княжну к выходу, слегка прижимая её руку к своему боку, словно успокаивая.

Но до самого ресторана они дошли без приключений, сели за столик и услужливый официант подал им листок, на котором красивым почерком, крупными буквами были написаны названия блюд.

- Чего бы и нашим рестораторам не завести такие обычаи, - посетовал Григорий.

Соня промолчала, потому что была не очень знакома с обычаями русских рестораторов.

Григорий взял в руку листок и посмотрел на Соню:

- Перечитать все, что у них есть, или будут какие-то особые пожелания?

- Предлагаю заказать то, во что труднее всего запихнуть отраву, предложила Софья.

- Ого, мадемуазель учится прямо на глазах! - одобрительно хмыкнул Тредиаковский. - Но тогда нам останутся только вареные яйца, а я хотел бы перед серьезным делом как следует поесть.

- По вам не скажешь, что вы - такой любитель поесть. Просто-таки, обжора!

- Что есть, то есть, - ничуть не обиделся Григорий. - А насчет отравителей... Ничего, находили выход и не из такого!

Он молодецки присвистнул, вызвав негодование сидящей за соседним столиком пожилой супружеской пары, и, слегка поклонившись Соне, довольно громко проговорил:

- Дорогая, я должен убедиться, что наше с тобой любимое блюдо готовят как следует!

И пошел в противоположную от входа сторону. Некоторое время спустя он появился в сопровождении ресторанного слуги, который нес поднос с большим блюдом. На нем дымились аккуратно нарезанные куски мяса. Украшали блюдо листики какой-то неизвестной Соне зелени.

Григорий от усердия суетился, казалось, даже больше подавальщика. Накладывал мясо Соне на тарелку и, увидев, что она отрезала кусочек и поднесла его ко рту, тут же стал уговаривать её, взять ещё кусочек. Она уже хотела разозлиться, высказать, что он ведет себя неподобающим образом, как Тредиаковский, склонившись над её тарелкой, вдруг сказал холодно и четко:

- Посмотрите налево, Софья Николаевна, это не Флоримон де Баррас пытается привлечь ваше внимание.

- Где? - испугалась она.

- Вон там, у колонны. Я закрывал вас собою, сколько мог, но он, кажется, не хочет угомониться. Что ж, мы его ждали.

- Вы хотите сказать, что ждали его появления?

- Конечно. Иначе, я заказал бы ужин в номер. У рыбаков есть такая уловка - ловить на живца. Не слыхали?

- По-вашему, живец - это я?

Вопрос Софьи не то, чтобы поставил Тредиаковского в тупик, но вызвал некоторое замешательство. Впрочем, с ним он быстро справился и прямо посмотрел Соне в глаза.

- Софья Николаевна, поймите, только так мы можем проникнуть в замок де Барраса и осмотреть его. Пока он здесь, пока охотится за вами... Поверьте, дорогая, я сделаю все для того, чтобы ни один волос не упал с вашей головы!

Софья так разозлилась, что даже ноздри у неё стали раздуваться в такт дыханию. Еще не понимая, что её так разозлило, она прошипела:

- С каким бы наслаждением я сейчас влепила вам пощечину!

Но Григорий не удивился, не обиделся, а с пониманием глядя ей в глаза, кивнул.

- Вы правы, это дельная мысль. Изобразите ваш гнев, Софья Николаевна, как и положено разозленной жене. Ударьте меня по физиономии и быстро идите к выходу.

- Но вы же сами сказали...

- Быстрее, прошу вас!.. Ну же, курица!

- Я - курица?

Какая-то злая сила подбросила княжну со стула. Она перегнулась через стол и влепила Тредиаковскому такую оглушительную пощечину, что он упал назад вместе со стулом. От неожиданности Соня хотела было кинуться к нему, но уловила через неплотно прикрытые ресницы его предостерегающий взгляд и быстро пошла к выходу, положившись на слова своего мнимого мужа и милость божью. Пошла прямо в лапы своего врага.

Теперь княжна поняла причину своей злости: она думала, что Тредиаковский в неё влюблен, что он приехал в Дежансон увидеть её, предмет своей страсти, а у него здесь всего лишь свои деловые интересы! В которых княжна всего лишь живец!

Она уже не думала об опасности, которой может подвергнуться, а испытывала лишь разочарование, которое ещё месяц назад показалось бы ей странным - Григорий для неё совершенно посторонний мужчина.

Она невольно убыстряла шаги, хотя ей хотелось бы вообще едва передвигать ноги, и уже проскочила входную дверь, когда чья-то цепкая рука крепко схватила её за локоть и потащила за собой.

- Оставьте меня в покое! - закричала она. - Что вам от меня нужно?

Наверное, все ещё в запале и оттого не владея собой, она с такой силой оттолкнула от себя незнакомца, - никогда прежде Соня его не видела, - что он изрядно ударился головой о стену.

- Да вы просто фурия! - он поморщился, встряхнулся, как побитая собака, и подошел к Соне совсем близко, но теперь держался настороже, чтобы проговорить сквозь зубы. - Ваш жених, Флоримон де Баррас, просил вам передать, что если сегодня вы не захотите отправиться в замок, свою служанку живой вы больше не увидите!

При слове "живой" незнакомец гнусно захихикал. И добавил, наслаждаясь растерянностью Сони.

- Странно ведет себя невеста маркиза. После его слов я представлял вас себе несколько иначе.

- А почему он сам ко мне не подошел? - спросила Соня, чтобы не молчать. - Я видела его в ресторане.

- Возможно, он считает ниже своего достоинства выдвигать вам свои требования при постороннем человеке, - пожал плечами посланец маркиза.

- И как я должна попасть в замок?

- У входа вас ждет карета.

Ехать одной в замок, из которого она вырвалась с таким трудом, Соне не хотелось. Но теперь, когда она осталась одна, что ей оставалось делать? Тредиаковский, кажется, понял, что ничем Соне помочь не может и более не стал притворяться. Просто этак ненавязчиво оставил её одну. Неужели он узнал о действительном могуществе Флоримона де Барраса и решил не вступать с ним в борьбу?

Соня тяжело вздохнула своим мыслям и позволила усадить себя в карету, где уже сидел упомянутый Флоримон.

- Ай-яй-яй, мадемуазель Софи! - нарочито укоризненно проговорил он. Неужели вы задумали бросить одну свою бедную служанку?

- Я не собиралась её бросать! - вырвалось у Сони.

- Иными словами, вы собирались её освободить? - уточнил он. - А не могу я узнать, каким образом?

- Не можете! - дерзко ответила Соня.

В это время карету качнуло. Вернее, скрипнул облучок, на котором сидел кучер.

- В чем там дело? - спросил Флоримон, на ходу приоткрыв дверцу кареты.

- Все в порядке! - ответил ему глухой голос.

- Осторожнее! - насмешливо крикнул Флоримон. - Его сиятельство везешь... Вы так уверены в себе, мадемуазель Софи, - надеетесь на помощь полиции? Или того вашего друга, которого так неразумно ударили по лицу? Должен вас огорчить. Он за вами не побежал, остался в ресторане. Наверное, обиделся.

- Я не заявляла в полицию, - хмуро бросила Соня, с опозданием думая, что напрасно доверилась Тредиаковскому, ведь именно он уговорил её не делать этого.