Кристин Эллис - Грохочущие воды Ниагары

— Не приезжала? Ты уверен? — Пауза. — Хорошо. Нет, не беспокойся. Я прослежу. — И Карл положил трубку.

— Айрис, ее там нет. — Он выглядел крайне встревоженным. — Ты уверена, что она именно туда направлялась?

— Скорее всего.

— Придется ехать искать, — мрачно заключил он. — От этой ее малютки на колесах в сугробах толку мало. О черт, она могла застрять на полпути, а на таком морозе там и до смерти заледенеть недолго. Надеюсь, ей хватило ума остаться в машине. Я возьму лопату и веревки. Может быть, придется ее откапывать.

— Я еду с тобой.

— Нет, дорогая. На улице Бог весть что творится. Тебе такие бураны в страшных снах не снились. Все будет в порядке. Я возьму пикап.

— Если ты справишься, значит, и я тоже. Ник может почувствовать себя плохо… или удариться в истерику.

— Получит хорошего шлепка, — равнодушно заявил Карл. — Ну ладно, только надень несколько свитеров, и, пожалуй, надо захватить с собой чаю в термосе. Заваришь, пока я подгоню пикап?

Когда я вышла к нему на улицу, мороз тут же пробрал меня до костей, а ветер откинул с головы капюшон. Снег обжигал лицо и замерзал на ресницах и губах. Карл пытался удержать дверь и одновременно впихнуть в машину меня, термос и два тюка с вещами. Включив дальний свет, мы ползком тронулись по дороге. Из-за снега, мельтешащего перед глазами и оседающего на ветровом стекле, почти невозможно было разглядеть, куда мы едем. Никогда бы не рискнула пойти на такое в одиночку, но я глубоко верила в шоферские способности Карла. По пути нам встретилась лишь одна машина — грузовик, медленно прорывающийся к магазину. Канадцы знают, чего ждать от своей погоды, и в этот вечер благоразумно сидели по домам. Хорошо, что я настояла на своем и поехала с Карлом, потому что все его внимание поглотила борьба с рулем и дорогой. Свирепый ветер наметал сугробы прямо у нас на пути, но большие колеса пикапа упрямо их сминали. Карл велел мне зорко смотреть по обеим сторонам дороги. Мы проделали где-то три четверти пути по направлению к городу, когда я увидела то, что искала: между вздымающимися во тьме снежными валами мелькнуло красное пятно.

— Вот она! Машина Николь!

Машина, частично уже занесенная снегом, косо застряла на краю канавы. Карл тихо ругнулся и добавил уже более разборчиво:

— Айрис, сиди здесь. Я посмотрю, там ли она, если да, вытащу.

Когда он открыл дверь, чтобы вылезти из машины, на меня обжигающе дунул ветер и припорошил снегом. Я внимательно наблюдала за Карлом, пока он пробирался к машине Николь. С некоторым трудом ему удалось открыть дверь, и с огромным облегчением я увидела, как он помогает Николь выбраться наружу. Он доволок ее до нашего пикапа и бесцеремонно втолкнул на заднее сиденье. Туда же перебралась и я.

— Она едва не замерзла, — коротко бросил Карл. — Укутай ее и попробуй влить в нее горячего чаю. Сейчас едем домой, машину заберем потом.

Николь словно оцепенела. Она была в меховой куртке, но без капюшона, без шарфа. Кожа на ощупь казалась ледяной. Я завернула ее в плед и налила в крышку от термоса чай, но когда попыталась заставить ее отпить хотя бы глоток, Николь, казалось, не понимала, что я говорю. Я растерла ей руки и похлопала по щекам, вскоре она вздрогнула всем телом, и ее начал бить озноб. По-моему, это сказывались одновременно шок и переохлаждение, потому что, хотя глаза ее были открыты, меня она, казалось, не видела. Я мягко с ней заговорила и в отчаянии попробовала влить в нее чай насильно. Часть пролилась, но потом Николь закашлялась и сделала глоток. Из глаз ее потекли слезы. Я сжимала ее ладонями крышку с чаем, чтобы согреть их, и уговаривала ее выпить еще, затем нащупала носовой платок и вытерла ей лицо. В глазах мелькнул проблеск сознания.

— Вот ты и в порядке, Ник, — приговаривала я. — Все хорошо, ничего не бойся. Карл везет нас обратно в Хай-Вайнс. Бояться больше нечего.

Она понемногу успокаивалась, хотя все еще дрожала, не в силах согреться. Я обняла ее, и она прилегла в моих руках, по-прежнему молча. К тому времени, когда мы наконец доехали до дома, прошла, казалось, целая вечность. Мы с Карлом помогли ей войти. Он тут же выскочил обратно на улицу, чтобы поставить пикап в гараж. Я спросила Николь, как она теперь себя чувствует, и она отозвалась послушно, как больной ребенок.

— Уже теплее, спасибо. Я устала, ужасно устала.

— Думаю, сейчас тебе нужно лечь. Поспишь в комнате для гостей, рядом с моей спальней. Миссис Дю Барри там убралась и постелила чистое белье. Я дам тебе свою ночную рубашку. Если Стив позвонит и не застанет тебя дома, он наверняка перезвонит сюда.

Она позволила мне отвести ее наверх. Сказала, что не голодна, но, если можно, выпила бы еще немного чаю, так что я оставила ее раздеваться и спустилась вниз, на кухню. Там я вдруг поняла, что сейчас умру от голода, поджарила хлеб и отнесла все наверх на подносе. Она уже лежала в кровати и, увидев меня, медленно села, вежливо поблагодарив за чай. Когда она взяла чашку, я заметила, что руки ее все еще дрожат.

Сидя в просторной кровати, в моей розовой кружевной ночной рубашке, с шелковистыми черными волосами, обрамляющими бледное как мел лицо, она совершенно не походила на ту невозмутимую, насмешливую, спортивную молодую женщину, какой всегда представлялась окружающим. Передо мной сидел маленький, беззащитный ребенок. К тостам она не притронулась, тогда я присела на край кровати и набросилась на еду, как волк. Снаружи буйствовал ветер, хлопая ставнями, но в спальне, в приглушенном розовом свете лампы было тепло и спокойно, как в раю.

— Николь, тебе правда лучше? Может, все-таки вызвать врача?

— Нет… Незачем. Мне… Я уже согрелась.

Может быть, ей нужно выговориться, подумала я и, чтобы помочь, заметила:

— Не на шутку ты, наверное, перепугалась, когда застряла там в снегу?

Она поставила пустую чашку на поднос и откинулась на подушки, глядя на меня своими огромными, непостижимыми, почти черными глазами. В их печальной глубине и выступающих скулах я теперь ясно видела черты ее индейских предков.

— Я не боялась, — без всякого выражения сказала она. — Я думала, что умру, и была этому рада… А вы с Карлом меня остановили.

— Николь! — Я была потрясена до глубины души, видя, что она не играет, а просто констатирует факт. Я не знала, что ответить, как ей помочь. После долгого молчания я прошептала: — Ник, почему ты так несчастна? У тебя здесь все есть… И Стив тебя так любит.

— Не надо мне было выходить за него замуж, — сказала она тем же ровным тоном. — Это было глупо. Я его не люблю. Я просто сделала глупость.

Меня вдруг охватило негодование.

— Да, не надо было, — согласилась я, и мой голос прозвучал так же едко, как у мамы. — Стив тебя любит без памяти, и из кожи вон лезет, чтобы тебе угодить, а тебе все мало. Не знаю, чего тебе еще нужно, но, по-моему, Стивен не заслужил, чтобы с ним так обращались. Тебе не приходило в голову, что бы с ним стало, если бы ты замерзла там до смерти?