Кристин Эллис - Грохочущие воды Ниагары

Мел предстояло быть подружкой невесты, а Стиву — шафером. Я даже спросила Николь, не хочет ли она выступить в роли замужней подруги невесты, но она сказала, что, если я не возражаю, она с удовольствием побудет обычной гостьей. Естественно, предполагалось, что я не знаю причины их размолвки с Карлом, но, вероятно, она догадалась, что он мне все рассказал. По крайней мере, она не выказывала даже намеков на то, что все еще собирается бросить беднягу Стива.

Я и оглянуться не успела, как пришла ранняя весна и солнышко потихоньку растопило лед и снег. К середине апреля на ветвях зазеленели почки. Все-все, и мы, и наши рабочие с семьями, выехали на пикник к водопаду. В этот день Блейки обслуживали весь персонал фермы, и мы распределили обязанности. Я, Николь и Мелани помогали Брон, Карл со Стивом закупили и наготовили горы бифштексов, сосисок, гамбургеров, булочек и салатов. С погодой нам повезло: выдался настоящий весенний денек, солнечный и славный. Все были в приподнятом настроении. Даже Николь — я никогда не видела ее такой раскованной и спокойной. Для Реджиса захватили с собой большое садовое кресло, в котором он сидел, укрыв колени пледом, и раздавал команды направо и налево. Мы с Карлом время от времени находили друг друга взглядом и понимающе улыбались. До нашей свадьбы оставалось меньше трех недель.

После еды все разбились на группки и разбрелись по залитому солнечным светом лесу. Карл со Стивом пошли к машине относить пустые коробки и ящики, а я решила спуститься вниз и посидеть у реки. Мы остановились ярдов на сто выше водопада, но даже здесь в воздухе стоял гул. После такой суровой зимы река бурлила, неся свои широкие воды вниз, к водопаду, и в гуще потока то и дело возникали пенистые водовороты. Мелани осталась помогать Брон — надо было упаковать обратно остатки мяса, а Николь отправилась вместе со мной. Мы стояли на опушке между кустами и смотрели на несущийся мимо поток.

— Осторожно, Айрис, смотри не поскользнись, — сказала Николь. — Здесь такая слякоть.

— Да уж, сюда нырнешь — и с концами, — смеясь, согласилась я.

Сзади треснула ветка. Я обернулась — и застыла на месте. В пяти ярдах от нас стоял Биван Уильямс собственной персоной.

Все такой же высокомерный и привлекательный. В руках у него ничего не было, но во мне вдруг ожили все прежние страхи. Сердце подпрыгнуло и заколотилось, голова закружилась, и я мгновенно взмокла. Меня охватил первобытный ужас при мысли, что он вернулся, чтобы нанести мне какой-то непоправимый вред. Он шагнул ко мне, что-то говоря, но его слова утонули в шуме реки. Я инстинктивно отступила назад. В следующее мгновение земля ушла из-под ног, и я спиной полетела в реку.

Меня тут же подхватило течением и понесло вниз. Против этой мощной стихии я была просто перышком. Глотнув ледяной воды, я взвизгнула. Следующие несколько мгновений — а может быть, часов — прошли в безумной и беспомощной борьбе за воздух, за свет, в ушах у меня ужасающе гремел водопад. Я боролась с неизбежностью, а в голове у меня, как ни странно, проносились мысли, причем с удивительной ясностью.

— Я умираю… Помогите, помогите… Карл… Водопад, там водопад… Я хочу жить…

Внезапно я со страшной силой ударилась обо что-то твердое. Боль стрелой пронизала мне руку, плечо и отозвалась в голове. Инстинкт взял верх, и я забарахталась, подгребая левой рукой и всеми силами цепляясь за жизнь. Уже начиная тонуть, я несколько секунд билась с течением, из последних сил удерживая лицо в считанных дюймах от ревущего, захлестывающего потока воды. И тут я увидела ее, индианку Лелавалу с развевающимися черными волосами. Ее рука вцепилась в мое плечо, и я провалилась в леденящую тьму.

Возвращение к жизни превратилось в жуткую, удушливую, изматывающую пытку. Боль — в голове, руках, плечах. Голоса — то приближаются, то удаляются. Надо мной склоняется белое лицо Брон, и я снова проваливаюсь в уютную черноту.

Движение. Боль. Мягкие слова, в которых нет никакого смысла. Веки словно прикрыты камнями, и глаза никак не открываются. Теплая тьма. Пустота.

Возле кровати сидит мама. Не может быть. Она в Уэльсе. Ох, как раскалывается голова. Правая рука тяжелее свинца.

— Мама…

— Да, крошка. Вот ты и в порядке. Все хорошо, ничего не бойся.

Эти самые слова я говорила Николь.

— Спи, Айрис, дочка. Ты скоро поправишься.

Мягкий, покорный голос — как всегда, когда я заболеваю и она за мной ухаживает.

— Карл… Где Карл?

Проснувшись окончательно, я обнаружила себя в небольшой белой комнате; Карл сидел на месте мамы. Он читал «Вдали от безумствующей толпы», держа книгу на коленях. Я видела позолоченные буквы на темно-зеленой обложке. Карл не двигался, и я боялась спросить, не снится ли он мне, поэтому лежала и молча на него смотрела. Он перевернул страницу.

— Карл? — Это был скорее еле слышный шепот, но он взглянул на меня. Уронил книгу и бросился на колени, прижавшись ко мне лицом.

Вскоре я прошептала:

— Что со мной?

Он пересел на краешек кровати, зажав мою левую ладонь в своих теплых руках.

— Несчастный случай. Ты сломала руку и ключицу. Ударилась головой. У тебя была сильная контузия. Как ты себя чувствуешь?

— Голова… Болит немного. Рука… Она в гипсе!

Внимательно на меня глядя, Карл осторожно спросил:

— Ты что-нибудь помнишь, дорогая? О том, что произошло?

Я напряженно сосредоточилась.

— Мы были в лесу, да? Много народу…

— Ездили на пикник с рабочими фермы и их семьями. Жарили на костре мясо.

— Ах да. — Приятно, что я вспомнила, но было что-то… что-то еще… Я вздрогнула от страха. — Я в-видела… По-моему, я видела Бива.

Карл наклонился ко мне.

— Да, любимая, но больше не нужно бояться. Я с ним поговорил. Завтра он возвращается в Нью-Йорк, а оттуда в Англию. Он приезжал к тебе в Хай-Вайнс, но ему сказали, что мы на Ниагаре, и он поехал искать тебя там. Говорит, хотел с тобой еще раз повидаться, чтобы извиниться.

— Извиниться?

— За все, что он тебе сделал. За то, что причинил такое горе и боль, — сказал Карл и на мгновение помрачнел. — Кажется, я вполне доходчиво ему втолковал, что ты не хочешь его больше видеть, хотя мы понимаем — он не вполне сознавал, что делает. Я сказал ему, что скоро ты станешь моей женой. По-моему, он все правильно понял и больше тебя не потревожит.

— Хорошо. Спасибо. — Почему-то это уже не казалось мне столь важным. Я спросила: — А мама здесь? Я ее видела.

— Здесь. Она сидела с тобой сегодня, чуть раньше, но Брон увезла ее в Хай-Вайнс, отдохнуть после самолета. Вечером она приедет еще раз.

Постепенно все вставало на свои места.

— Давно я в больнице? — прошептала я.

— Три дня. Перепугала нас всех до смерти. — Карл старался говорить шутливо, но улыбка его дрогнула. — Теперь все будет хорошо, любимая. Это просто чудо.