Джудит Гулд - Творящие любовь

— Может быть.

— Мне не нужны ваши деньги.

— А я вам еще их и не предлагала.

— Но предложите, так? — Кентвелл не сводил с нее настойчивого взгляда. — Иначе для чего вам было лететь сюда? — Он помолчал. — Мой ответ — нет.

— Вы хотите сказать, что не станете показывать мне стройку?

— Я хочу сказать, что не хочу ваших денег. Представьте себе, я люблю свою независимость. И не хочу работать ни на кого другого, кроме самого себя. Поймите, в этом нет ничего личного.

Ее улыбка получилась суровой.

— Неужели? Тогда в чем же дело?

Кентвелл снова обезоруживающе улыбнулся:

— Я просто всегда придерживался точки зрения, что мужу и жене не следует вместе работать.

Дороти-Энн в изумлении уставилась на него. Была в его голосе какая-то мягкая настойчивость, заставившая ее колени задрожать. Но она тут же взяла себя в руки.

— Мистер Кентвелл, — спокойно заговорила Дороти-Энн, подчеркивая каждый слог, — я шуток не люблю. И к своему бизнесу отношусь очень серьезно. Представьте себе, мое время дорого стоит.

— Мое тоже не дешевое. — Кентвелл подошел к ней и, ослепительно улыбаясь, взял ее за руку. От его неожиданного прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

— Давайте… — Дороти-Энн сделала глубокий вдох. — Давайте говорить серьезно, мистер Кентвелл.

— Фредди, — спокойно поправил он. — Ты должна называть меня Фредди. В конце концов, мы живем не во времена королевы Виктории, когда мужья и жены обращались друг к другу по фамилии.

— Прекратите шутить, — прошептала Дороти-Энн.

— Я абсолютно серьезен.

— Но… вы ведь даже меня не знаете, — бессвязно выговорила она. Ей вдруг стало невыносимо смотреть ему в лицо, и девушка опустила взгляд на его руку. Он все еще держал ее ладонь в своей.

— Я знаю достаточно, — доверительно сообщил Кентвелл.

Они надолго замолчали. На площадке раздавался звон строительных инструментов, показавшийся им далеким и нереальным. Откуда-то снизу до Дороти-Энн донесся резкий, пронзительный голос, отдававший приказания. Она слышала даже свое дыхание. Дороти-Энн почувствовала, как смягчился взгляд Фредди. Его прозрачные темно-серые глаза нежно смотрели на нее. Кентвелл сиял белозубой улыбкой, добродушной и естественной. Он действовал на нее своим искрящимся обаянием, произнося невозможные слова:

— Естественно, я не жду, что ты мне ответишь прямо сейчас. Можешь сначала все обдумать. Даю тебе времени сколько хочешь.

— Вы настойчивы, не так ли? — произнесла Дороти-Энн с невольным восхищением. Она улыбнулась, ее холодность словно растаяла.

— Настойчив. И, как я уже тебе сказал, у нас есть время. Много времени. Потому что прежде чем жениться, я собираюсь закончить этот проект. Причем без посторонней помощи.

— А почему так? — неожиданно для себя спросила Дороти-Энн. — На это может уйти год или даже два.

— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя появились не те мысли, — улыбнувшись, Фредди выпустил ее руку.

— Что вы имеете в виду?

— Мне бы не хотелось, чтобы ты думала, что я гоняюсь за твоими деньгами. Я тебе уже говорил. Я независимый человек. Ну а теперь, когда мы все выяснили, могу ли я пригласить леди на чашечку кофе? — поинтересовался он.

И, словно маленькая дурочка, Дороти-Энн густо покраснела и услышала собственный ответ:

— Да, благодарю вас… То есть я хочу сказать… если вы действительно хотите…

— Хочу, — вежливо подтвердил Кентвелл, беря ее под руку и ведя к поддону.

Его слова эхом отдавались у нее в ушах. Дороти-Энн не могла поверить в то, что этот человек только что пообещал ей.

«Согласен ли ты, Фредерик Кентвелл, взять эту женщину в законные жены, любить и почитать ее, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?»

«Да».

Да. Короткое простое слово. И слова великой ответственности. Но они прозвучали почти год спустя. А до этого дня Дороти-Энн и Фредди проводили вместе выходные. В рабочие же дни этих долгих-долгих недель Фредди трудился в Чикаго, а она путешествовала по всему миру, выполняя свою работу. Пока здание, над которым работал Кентвелл, не было закончено без всякой помощи с ее стороны, он отказывался связать себя с ней брачными узами.

В день их первой встречи Дороти-Энн отправилась обратно в Нью-Йорк. Самолет парил в небесах, а девушка летела на крыльях чувств, которые не могла забыть. События этого дня несли ее душу, словно огромная волна, а из головы не выходил взгляд Фредди Кентвелла. Только когда Дороти-Энн приземлилась в Нью-Йорке и встретилась с Элизабет-Энн в аэропорту, она вспомнила, что это был за день. И то прабабушке пришлось ей напомнить об этом.

Ночь в Нью-Йорке выдалась ясная, небо усеяли звезды. Машин на Лонг-Айлендском скоростном шоссе было немного. Они быстро проносились мимо. Элизабет-Энн открыла свою большую сумку и, порывшись в ней, достала толстый веленевый конверт.

— Вот, возьми, дорогая! — протянула она его Дороти-Энн.

— Что это?

— Пожалуйста, прими это, будь добра.

Дороти-Энн взяла конверт и зажгла боковую лампочку со своей стороны «роллс-ройса». Она посмотрела вниз на пакет, в замешательстве отводя от глаз непослушную прядь волос. В левом углу красовалась синяя печать с обратным адресом: Шацкин, Моррис, Бернштейн и Бидгуд, 666, Пятая авеню, Нью-Йорк, Н. й., 10019.

Дороти-Энн медленно открыла конверт, вынула пачку юридических документов, поднесла к свету и повернулась к Элизабет-Энн.

— Но… но ведь это же документы, — удивленно пробормотала девушка.

— А ты думала, я об этом не знаю, — ответила Элизабет-Энн с сердитой насмешливостью.

— Но…

Прабабушка подняла руку, затянутую в перчатку, словно обороняясь.

— Никаких «но», дорогая. Мы долго ждали этого дня.

— Что ты хочешь сказать?

— Только не говори мне, что ты забыла! — Взгляд миссис Хейл царапнул правнучку. — Дороти-Энн, милая, сегодня тебе исполнилось восемнадцать лет. Неужели ты не помнишь? С сегодняшнего дня отель «Палас Хейл», которым ты управляла по доверенности с девяти лет, официально стал твоим.

— Ох, прабабушка, я и забыла. Но… я думала, что, может быть…

— Может быть что?

— Ну…

— Если я дарю что-нибудь кому-нибудь, значит, дарю. — Элизабет-Энн слабо улыбнулась.

Дороти-Энн обняла прабабушку. В эту минуту серебряная луна спряталась, и им удалось увидеть в отдалении поблескивающую огнями гряду Манхэттена, показавшуюся из-за индустриальных зданий и фабрик Лонг-Айленда.

Вспышка молнии осветила маленькую комнату неживым белесым светом, превратив все происходящее в словно застывшую от мороза картину. Прошлое плавно перетекло в настоящее, и Дороти-Энн вернулась в мотель неподалеку от города Квебек, штат Техас. Она взглянула на Фредди. Ее лицо побледнело, а в глазах появилось какое-то торжественное выражение.