Генри Вуд - Присяга леди Аделаиды

— Ей не годится на это смотреть, — обратился он к лорду Дэну. — Женщинам молодым и старым не следует видеть это; вы сами можете судить об этом, милорд.

— Уйди отсюда, — сказал лорд Дэн леди Аделаиде грустно, но повелительно после минутного молчания, во время которого он убедился собственными глазами, что это действительно леди Аделаида. — Зачем ты пришла сюда?

— После у вас всю жизнь будет это представляться перед глазами, барышня, — заговорил другой рыбак, подошедший ближе к тележке, чтобы не допустить к ней леди Аделаиду, потому что у него были свои дочери. — Кроме того, тело совершенно голое.

— Уйди отсюда, Аделаида; ты с ума сошла что ли? — сурово повторил лорд Дэн.

— Кажется, что так, — прошептала она, опомнившись и вспыхнув ярким румянцем.

Торопливо повернувшись, чтобы повиноваться лорду Дэну, она приметила, что Рэвенсберд не спускает с нее глаз.

— Это точно капитан Дэн? — спросила она в волнении, остановившись возле Рэвенсберда.

— Это все, миледи, что осталось от него. Я узнал бы его из тысячи.

Она залилась слезами и поспешно ушла в свою комнату. Сквайр Лестер, не имея ни малейшего понятия о том, что происходило внизу — он принял это за какую-нибудь пустую суматоху — ждал ее возвращения в гостиную, и ждал напрасно.

Наскоро наряжено было следствие. Это было сделано более для формы, только для того, чтобы исполнить требования закона. Рэвенсберд был свидетелем, что это было тело его покойного господина; Мичель дал показание так же, как и Дрэк. Широкая рана на черепе, на затылке, была достаточной, по свидетельству доктора, чтобы причинить смерть. Приговор состоял в обвинении неизвестного человека или неизвестных людей в умышленном убийстве. И это доказывало, что общественное мнение не вполне осудило Ричарда Рэвенсберда, как сначала.

Эпизод, рассказанный Дрэком, постепенно производил впечатление на благоразумную часть дэншельдских жителей. Пребывание Рэвенсберда в другом месте было так решительно доказано, что ему не верили только предубежденные против него, и обвинение было с него снято, а человек с тюком почти всеми вообще считался настоящим преступником. Странно сказать, его исчезновение окончательно погубило его в общественном мнении. Если только он не прятался, усилия найти его должны были увенчаться успехом. Вопрос состоял в том, где он скрывался и как напасть на его след, когда он выйдет из своего логовища.

Леди Дэн и ее сын были погребены вместе. Гэрри Дэна более жалели, чем Джоффри. Опять лорд Дэн не мог провожать гроб и главным лицом на похоронах, как прежде, был новый наследник.

Возвращаясь с похорон, Герберт Дэн — постойте, и мы должны поступать, как остальные, и забыть это имя — Джоффри Дэн встретил у ворот замка лакея, приглашавшего его к милорду. Отдав свою шляпу с длинным крепом Бреффу, он тотчас пошел к дяде и был поражен переменой, которую он увидал на прекрасном старом лице, смотревшем на него с высокого изголовья.

— Разве вам хуже, дядюшка? — было невольным приветствием мистера Дэна.

— Кажется, что так, Джоффри; я чувствую себя очень нехорошо. Меня было подняли. Я надеялся быть там, откуда ты только что воротился, но со мною сделался обморок, или что-то в этом роде, и я должен был лечь опять. Я желаю говорить с тобою, Джоффри. Я оставлю тебе одно поручение, поручение выше всех других. Ты исполнишь его?

— Исполню, дядюшка, насколько это будет зависеть от меня.

— По неисповедимым определениям судьбы — как странны, как неожиданны они бывают! — ты будешь семнадцатым бароном Дэном. Джоффри, — и престарелый пэр выразительно положил свою руку на руку племянника и тревожно посмотрел на него, — я поручаю, заклиная тебя всеми твоими надеждами на счастье, постараться обнаружить убийцу моего сына. Не щади ни издержек, ни хлопот, ни энергии, не допускай лености удержать тебя от усилий; не бросай твоего дела, если не будешь иметь успеха. Никогда не переставай тайно наблюдать за этим человеком. Ты меня слышишь, Джоффри.

— Но он еще не найден, сэр.

— Не найден! Что ты хочешь сказать?

— Ведь вы говорите о разносчике с тюком?

— О разносчике! — иронически возразил лорд Дэн, — этот рассказ, по моему мнению, не стоит ни малейшего внимания. Ты это слышал от меня, Джоффри. Какой-нибудь странствующий разносчик, встретивший Гэрри, когда он выходил из замка, последовал за ним на утес и приставал, чтобы он купил у него бумажный носовой платок или роговой нож, а Гэрри рассердился на его докучливость и разругал его. Более ничего не было, поверь мне. Нет, тот, кто принес смерть Гэрри в эту ночь, сделал это умышленно. Это сделал Рэвенсберд, Джоффри, и я поручаю тебе присматривать за ним.

Тень неудовольствия пробежала по лицу Джоффри Дэна.

— Мне не хотелось бы не соглашаться с вами, сэр, но, право, я, не думаю, чтобы это сделал Рэвенсберд, — возразил он. — Я сначала обвинял его, но это было прежде, чем доказали, что он находился в то время в «Отдыхе Моряков»; это не мог быть Рэвенсберд.

— Говорю тебе, Джоффри Дэн, это был Рэвенсберд и никто другой. Не давай себе покоя до тех пор, пока не обнаружишь его. Это мое великое поручение тебе. Теперь перейдем к другому. Где Цецилия? Она воротилась домой?

— Нет. Я получил от нее письмо сегодня утром. Она пишет, что не может воротиться еще недели две. Мистрисс Сент-Обин больна, и Цецилия поэтому остается у нее.

На лице лорда Дэна выразилась досада.

— А я желал, чтобы она жила в замке, пока Аделаида не уедет в Шотландию.

— Это решено, что она уедет в Шотландию?

— Совершенно. Что другое может она делать? Она не может оставаться здесь одна. Я хотел, чтобы Цецилия жила здесь с нею, пока она не уедет, хотя Цецилия не степеннее ее. В тот день, когда привезли Гэрри, Аделаида побежала в толпу и хотела приподнять клеенку, чтобы взглянуть на него. Она такая же сумасшедшая, как и заяц в марте. Вспомни, что она бегала на утес в ту ночь!

— Она не захочет ехать в Шотландию.

— Необходимость не подчиняется законам, — заметил лорд Дэн. — Мистрисс Грант ей родственница и будет заботиться о ней. Если бы Иркдэль женился, он мог бы взять ее к себе, но он не женат.

— Я думаю… я думаю, — пролепетал Джоффри Дэн, и румянец любви разлился по его лбу, — я думаю, она была бы счастливее со мною. Если бы вы одобрили это и простили, что я говорю об этом сегодня.

— В каком отношении счастливее?

— Как моя жена.

— Джоффри, я предпочитаю быть откровенным тобою, — сказал лорд Дэн. — Ты не можешь предполагать, чтобы после смерти моих сыновей я не думал о будущности тех, которые остались в живых. Моя жена забрала себе в голову несколько месяцев тому назад, что Аделаида любит тебя более, чем любила Гэрри, но она не говорила мне об этом ничего до несчастья, случившегося с Гэрри. С своей стороны, я думал, что леди Дэн ошибается. Если она не любила Гэрри, зачем она дала ему слово? Но Гэрри умер, умер и Джоффри, и ты заступил на их место и сделался моим наследником. В последнем свидании, которое я имел с моей женой, я говорил с ней об этом; я знал, что она очень беспокоится о том, что оставляет Аделаиду одну. Я сказал, что если ты и Аделаида любите друг друга, то брак будет приличный! И сказать тебе по правде, Джоффри, я отдал бы ее тебе охотнее, чем Гэрри, потому что мне не нравилось, чтобы кузены сделались мужем и женой, тогда как тебе она не родственница по крови.