Линда Дэвис - Гадюшник

Они дружески обнялись. Сара протянула Масами упаковку бачи:

— Держи, лакомка.

Масами сорвала обертку и вытащила пару шоколадок.

— Чудесно. Мои любимые. На-ка съешь и ты. — Она протянула лакомство подруге. — Что-то ты похудела в последнее время, дорогая.

— О Боже, — зевнула Сара. — И что это все так интересуются моим весом.

— Неужели сама не знаешь? — Масами лукаво посмотрела на нее. — Ладно, не болтай и ешь.

Весело рассмеявшись, подруги пошли на кухню. Масами откупорила бутылку вина.

— Ну, что новенького? — спросила она, протягивая Саре наполненный бокал. Сара сделала глоток и двинулась назад в гостиную. Масами последовала за ней, прихватив бутылку и бокал.

— Да странно как-то без Алекса и Эдди. — Сара передернула плечами. — Не сразу и привыкнешь. Иногда я думаю: а на черта мне все это нужно? Может, найти кого-нибудь понадежнее, например бухгалтера какого-нибудь.

— Понадежнее, — фыркнула Масами. — И это ты называешь надежностью? Да ты и пяти минут бы не вытерпела. И тебе это прекрасно известно.

— Пожалуй. И все равно…

— Да все я понимаю, крошка. Трудно. Но не вешай носа. У нас впереди тихий, спокойный уикэнд без мужчин. У меня куча всяких планов.

— Ты прямо ангел, — улыбнулась Сара.

— А то. Ладно, оставим это. Так что все-таки происходит на свете? — настойчиво переспросила Масами.

Сара помолчала.

— Да вот думаю на другую работу перейти. — Сара остановилась, ожидая реакции.

— Это еще почему?

— Четыре года на одном месте. Хочется чего-нибудь новенького.

— И это все?

— А разве мало?

Еще как мало, подумала Масами и снова потянулась к бутылке.

Уик-энд прошел чудесно, подруги развлекались вовсю, ни о чем не думая. Сара вернулась домой в воскресенье вечером и, миновав анфиладу пустынных комнат, включила автоответчик: может, Эдди с Алексом дали о себе знать. Увы, от них ни слуху ни духу, да и вообще ничего интересного, кроме звонка Сью Бэнкс с просьбой перезвонить.

Сара перелистала записную книжку и набрала номер.

— Сью, это Сара.

— А, Сара, привет, как дела?

— Все в порядке. Пробездельничала целый уикэнд. А у вас?

— Предвкушаю веселый понедельник.

— Ну, это уж как водится.

— Ладно, к делу. ИКБ.

— Гм…

— Как это следует понимать — гм?

— Так и понимать — а идите вы… Не буду я там работать.

— Это почему же?

— А потому, что Данте Скарпирато уделил мне всего полчаса своего драгоценного времени, а потом разве что за дверь не выставил.

Сью рассмеялась:

— Слушайте, Сара, если бы вы ему не понравились, он бы и пяти минут вам не подарил. Все, что ему нужно, он выяснил заранее. К тому же он доверяет мне. Какой вы работник, ему известно, так что оставалось только встретиться с глазу на глаз да посмотреть: понравитесь — не понравитесь. Понравились. — На этой победоносной ноте Сью закончила свой монолог.

— Странный, однако, способ выказывать симпатию, — пробормотала Сара.

— Слушайте, не стройте из себя королеву. Вы что, считаете, все должны вас обхаживать?

— Ничего себе — королеву. Да я едва…

— Слушайте, — резко оборвала ее Сью. — Скарпирато только что мне звонил. Сейчас он дома. И просит связаться с ним, чтобы устроить встречу с другими игроками команды.

— Что-то новенькое, а? — заметила Сара. — Я хочу сказать, личные встречи. Как-то не очень по правилам.

— Перестаньте! Вы что же, хотите, чтобы я стала вашей дуэньей?

— Что нет, то нет, — рассмеялась Сара. — Ладно, давайте номер.

Сью знала его наизусть. Сара попрощалась и сразу же позвонила Скарпирато. Номер в Челси, отметила она про себя, первые три цифры, как у нее. Стало быть, они соседи.

— Данте, это Сара Йенсен.

— Добрый вечер, Сара.

Голос звучал четко, отрывисто и, пожалуй, даже более бесстрастно, чем при личной встрече. И еще в нем ощущалась какая-то насмешка. Ее Сара предпочла не замечать и помолчала, поглаживая ногти.

— Можете быть завтра у меня в кабинете в половине седьмого?

— Могу.

— Стало быть, до встречи. — И он повесил трубку.

От этого короткого разговора Саре сделалось немного не по себе. В самой краткости угадывались некий холодок и презрение к ритуалу. Правда, и других маклеров болтунами не назовешь, но в данном случае речь шла не о грубости либо неразговорчивости. Похоже, он просто плюет на формальности.

Весь следующий день Сара толком не знала, куда себя девать, нетерпеливо дожидаясь, пока пробьет шесть. Когда рабочий день наконец завершился, она быстро собралась и отправилась в ИКБ.

Тот же сумрачный кабинет. Такой же безупречный, только другой костюм. При ее появлении Скарпирато не спеша поднялся, подошел к ней, крепко пожал руку. Взгляд его словно прожигал Сару насквозь. Он слегка улыбался, но не дружески и не приветственно; было в этой улыбке нечто другое, а что именно — Сара понять не могла. Она огляделась. В кабинете были еще двое. Они сидели у стола на обитых мягкой тканью стульях. Скарпирато кивнул в их сторону:

— Это Сара Йенсен. А это Мэттью Эрнотт и Саймон Уилсон.

Уилсон живо поднялся и с улыбкой подал Саре руку. Эрнотт замешкался, потом привстал и, вяло протянув руку, снова откинулся на спинку и бросил взгляд куда-то мимо Сары. Скарпирато уселся между Эрноттом и Уилсоном, который поспешил немного подвинуться, уступая ему место. Эти двое, усевшиеся по бокам и не отрывающие глаз от Скарпирато, словно в ожидании команды, показались Саре новичками. Она уселась напротив, поставила сумку на пол, расстегнула жакет, вытащила пачку сигарет и небрежно щелкнула зажигалкой.

— Не возражаете? — Сара с улыбкой перехватила устремленные на нее взгляды.

Скарпирато кивнул и передал ей пепельницу.

— Я, пожалуй, тоже покурю, — сказал Эрнотт. Он вышел из кабинета, но вскоре вернулся с пачкой в руках, закурил. К потолку потянулись струйки сигаретного дыма.

Потягивая сигарету, Сара между делом оглядывала новых знакомцев. Эрнотт словно сошел с рекламной полосы какого-нибудь популярного журнала. Это был американец лет под тридцать, вполне благообразной внешности: квадратный подбородок, голубые глаза, коротко остриженные каштановые волосы, зачесанные так гладко, будто он каждое утро пользовался феном. И акцент такой же приглаженный, отметила Сара. Гнусавый выговор уроженца Нью-Джерси почти совсем уступил место протяжной бостонской речи и давал о себе знать лишь в некоторых редко употребляемых словах. В общем, человек как человек, ну, может, слегка претенциозен, и лицо как лицо — если б не глаза и линия рта. Взгляд колючий, жесткий, в нем читается насмешка над целым миром. И губы слегка изогнуты в глумливой ухмылке. Не самый приятный мужчина из тех, с кем Саре приходилось встречаться. Не говоря уж — вместе работать.