Линда Дэвис - Гадюшник

Казалось, он обладал неисчерпаемым запасом всяких историй, начиная с времен второй мировой войны, когда служил в отряде королевских драгун, и кончая всяческими послевоенными приключениями. В конце концов он вернулся в Лондон, где сделался первоклассным специалистом по сейфам. В том числе и по их взлому.

Именно эта сторона его деятельности увлекала Сару всего более. Его, в свою очередь, этот интерес забавлял, и он с удовольствием рассказывал ей о своих сомнительных приключениях, а после долгих уговоров научил ее отпирать замки и вскрывать сейфы. К девяти годам она уже умела входить в дом без всяких ключей, а равно — проникать в сейфы к Джейкобу и Айле. Занималась она этим исключительно спортивного интереса ради. Содержимое сейфов ее в ни малой степени не занимало, напротив, нередко она подкидывала в них кое-что свое. Когда бы Джейкоб ни отпирал свой сейф, а делал он это примерно раз в два месяца, там обнаруживались записочки, оставленные ему Сарой.

Столь необычное воспитание, столь разнообразные влияния, не говоря уже о ранней утрате, выработали у Сары и Алекса весьма специфический моральный кодекс. Личную преданность друг другу и Джейкобу, они ставили необычайно высоко, а вот к тому, что другие сочли бы, скажем так, отступлением от нормы, относились вполне снисходительно. К примеру, их ничуть не смущали небольшие кражи, которые позволял себе Джейкоб, ибо жертвам от того хуже не становилось — страховые компании компенсировали все потери, — а также потому, что сам Джейкоб был человеком необыкновенно добрым. Он заботился о них, любил, развлекал и помогал выработать характер, в общем, независимый от привычных условностей.

Боевые подвиги Джейкоба и его трехлетние послевоенные странствия по Европе, закончившиеся возвращением в Ист-Энд, привили Алексу любовь к приключениям. Привязанность же Сары к Джейкобу, ничуть не уменьшавшаяся от того, что она знала о его промысле, считавшемся в глазах людей преступным, сызмала выработала у нее гибкие представления о нравственности, согласно которым отдельные действия сами по себе необязательно должны быть праведными или грешными. Чем старше она становилась, тем более обострялось у нее чувство справедливости.

Джейкоба ни разу не ловили, тюрьма ему никогда даже не светила, но ребенком Сара всегда боялась, что его у нее отнимут. И успокоилась она только после того, как деятельность его, в общем, сошла на нет и он пообещал, что никогда к ней не вернется. Так или иначе Сара всегда считала, что если Джейкоба засадят, то это будет всего лишь пародией на справедливость.

Айла тоже оказала, хотя и не прямо, сильное воздействие на формирование обоих детей, оказавшихся на ее попечении. С одной стороны — независимая, сделавшая успешную профессиональную карьеру женщина, воплощавшая в их представлении всех женщин, ибо других они просто не знали, с другой — кухарка Джейкоб; в результате дети оказались свободны от привычных стереотипов, связанных с полом. У Алекса под воздействием тетки и сестры выработались глубокое уважение и любовь к женщинам, а Сара упрямо не желала признавать, что пол может каким-либо образом препятствовать ее устремлениям и развитию талантов. Да, она росла с болезненным ощущением, сколь недолговечной может оказаться любовь, но вера в себя, в свои силы ее никогда не оставляла.

Эта вера провела Сару сквозь школьные годы, она помогла блистать в Кембридже и наконец сделала ее первой по математике. С детства она мечтала именно о такой карьере, но, оказавшись пару раз на встречах с представителями коммерческих банков, которые искали в Кембридже студентов-математиков для постоянно усложняющихся банковских операций, заколебалась. Абстрактный мир математики начал утрачивать свое очарование. Основательно обсудив это дело с Джейкобом и Айлой, Сара остановила свой выбор на Сити. Здесь она будет постоянно среди людей; мир чистой математики — мир чересчур замкнутый, к тому же работа в Сити обещает массу волнующих возможностей, да и денег. А деньги принесут ей свободу и то самое чувство надежности, которого ей всегда так недоставало.

Так Сара стала банкиром, а Алекс — путешественником, чьи горные вылазки, пока он еще не сделал собственного имени, оплачивала старшая сестра. Став на ноги, он начнет снимать документальные фильмы и постепенно с ней расплатится; а когда Сара покончит с работой в Сити, лет, скажем, через десять, он будет брать ее с собой в экспедиции. Таков был план, и вот уже четыре года, как он успешно выполнялся.

Айла, освободившаяся от домашних обязанностей, которые, впрочем, она и прежде не слишком прилежно выполняла, уехала читать лекции в Калифорнийский университет и вот уже два года жила в Беркли. Она продала дом, так что Сара, взяв огромный кредит в банке и ухлопав все свои накопления, купила себе новое жилище, на Карлайл-сквер, куда они с Алексом вскоре и переехали. Три месяца назад была выставлена на продажу квартира на первом этаже дома, где жила Сара с братом. Жившая там пожилая дама решила, видно, плюнуть на свою сомнительную независимость и переехала в Шотландию к женатому сыну.

Сара действовала быстро и решительно. Она давно уже зарилась на эту квартиру. При случае там всегда могли остановиться Айла или Джейкоб, либо Алекс мог использовать ее под склад своей многообразной амуниции. Она взяла новый кредит, на сей раз под завязку, залезла в сбережения, которые снова начала было делать, и купила квартиру за 160 тысяч фунтов. Так к двадцати семи годам Сара стала владелицей дома в Челси стоимостью в 800 тысяч фунтов, 400 из которых, взятых под залог хорошо оплачиваемой, но ненадежной работы, предстояло вернуть банку.

Когда-то финансовые проблемы могли казаться ей неразрешимыми, но на раны, полученные в детстве, целительное воздействие оказала позднейшая карьера, и теперь, хоть и не вполне удовлетворенная своей работой, Сара даже и тревожиться отказывалась, подначивая себя тем, что ненадежность положения сродни азарту игрока. Еще несколько лет такой же успешной работы в Сити, и она расплатится по всем кредитам и начнет откладывать деньги для вольной, как она любила выражаться, жизни.

Сара была умна, красива, известна, ей сопутствовала удача, но она так и не обрела подлинной уверенности в жизни. Во многих отношениях все складывалось так, что лучше вроде и быть не может, и все равно она боялась, что выстроенный ею мир может рухнуть в любую минуту.

Джейкобу казалось, что внутри у Сары действуют какие-то саморазрушительные силы, и ни на минуту не спускал с нее глаз. Он был в курсе ее финансовых дел и, хоть и заблуждался, полагая, что Сару они тревожат, выказывал сочувствие не просто на словах. К восемнадцатилетию он подарил ей старинное бриллиантовое кольцо. К окончанию университета — сережки ему под пару. В ожидании какой-нибудь еще оказии — какой именно, он пока и сам не знал, — Джейкоб держал в запасе ожерелье, украшенное бриллиантами и рубинами; пока оно было спрятано у него в спальне, и, если бы понадобилось, на вырученные от продажи деньги можно было бы разом покрыть кредит. Правда, в Англии продать нелегко, это ему было хорошо известно; но существовали и определенного рода покупатели, которые, хорошо разбираясь в драгоценностях, не стали бы при покупке задавать неудобных вопросов — как да откуда.