Линда Дэвис - Гадюшник

Пока Джон Картер размышлял о своих отношениях с Сарой Йенсен, секретарша, пробираясь на мопеде через улицы и переулки Сити, везла ее анкету Энтони Баррингтону.

Полчаса спустя, миновав экспедицию банка и пройдя положенные тесты, анкета приземлилась на столе у Баррингтона, мягко скользнув в гнездо для входящих документов. Баррингтон разрезал конверт и с интересом погрузился в чтение.

Сара Луиза Йенсен, англичанка по национальности, родилась в Новом Орлеане в 1966 году; стало быть, сейчас ей двадцать семь. Образование получила в хэмпстедской женской школе и Тринити-колледже, где была первой по математике. В круг ее интересов входили джаз, чтение, катание на лыжах, горный туризм и путешествия. Закончив колледж, она в течение года путешествовала по Соединенным Штатам, а потом поступила на работу в банк «Финли».

Баррингтон обратился к записям отдела кадров. В первой, напечатанной на специальном бланке, говорилось о профессиональных качествах работника. Выдающиеся результаты деятельности. Не только оправдывает, но и превосходит все ожидания. Хладнокровный, исключительно компетентный маклер. В прошлом году заработала для своего управления шесть миллионов фунтов стерлингов. Что касается дисциплины, то тут картина не такая радужная. Возможно, полагает, что такой ценный работник, как она, вправе рассчитывать на особые привилегии. Когда слышит нарекания по этому поводу, просто отшучивается. Баррингтон и сам ухмыльнулся, прочитав приписку от руки к последней строке: «По крайней мере она никого не пытается обмануть».

Другой бланк пестрел различными цифрами. Баррингтон бегло просмотрел его: номера банковских счетов, кредит на покупку недвижимости, страховка. Несколько цифр привлекли его внимание. Общий заработок за прошлый год — 400 тысяч фунтов. Штатный оклад сто тысяч, премиальные — триста. Даже по стандартам Сити цифра поражает воображение. Из нее следует, что Сара Йенсен — одна из самых высокооплачиваемых женщин в Сити да и вообще один из наиболее высокооплачиваемых маклеров.

В профессиональном отношении, подумал Баррингтон, Сара Йенсен — работник высшей квалификации. В этом нет никаких сомнений. Вопрос, стало быть, состоит в том, готова ли она психологически на роль шпиона. Это, разумеется, может выясниться только при личной встрече. Вообще-то Баррингтон и сам толком не знал, каким, собственно, требованиям должен удовлетворять претендент. Но в одном отдавал себе отчет твердо: встречи с этой женщиной он ожидает с нетерпением.

Возвращая бумаги на место, Баррингтон гадал, какова Сара Йенсен на вид. Уже заклеивая конверт и собираясь положить его в сейф, Баррингтон обратил внимание еще на одну деталь: в качестве ближайших родственников Сары указаны тетка и брат. Это показалось ему странным. Ей всего двадцать семь. Неужели родителей уже нет на свете? Может, какая-нибудь семейная драма? Не слишком хороший знак. Он надавил кнопку звонка и велел секретарше соединить его с Картером.

Того нашли минут через пять. Картер пояснил, что никаких драм не было. Родители Сары погибли в автомобильной катастрофе в Новом Орлеане, когда ей было всего восемь лет.

— Наверное, шрам остался на всю жизнь, — задумчиво заметил Баррингтон.

Картер помолчал, отдавшись потоку воспоминаний и незаданных вопросов. «Все это только предположения», — сказал он про себя, а вслух произнес:

— По-моему, ей как-то удалось с этим справиться.

Баррингтон с облегчением повесил трубку. Ибо пока, по крайней мере на бумаге, Сара Йенсен была в его глазах идеальным претендентом.

Сара Йенсен выругалась про себя. Да что же это такое? Стоит ей только собраться уйти пораньше, как на рынках неожиданно начинает твориться черт знает что. Они посмотрела на колонки цифр, мелькающие на экране компьютера, — под ее взглядом строчки, казалось, забегали еще быстрее. Она выругалась еще раз и раздраженно выдернула вилку из сети — тяжело вздохнув и матово вспыхнув напоследок, экран погас. Сара схватила сумку. Дэвид Рид с удивлением посмотрел на нее.

— Куда это ты? Ведь еще только два. Даже если бы на рынке было тихо… — Он прикинулся раздраженным. Они уже давно играли в эту игру. Ему нравился мятежный дух Сары, а ей — готовность Дэвида всегда прикрыть ее.

— Куда надо, — огрызнулась она. — Рынок приводит меня в плохое настроение, а когда я в плохом настроении, то всегда проигрываю. И тебе это известно. — Сара пожала плечами, словно мирясь с неизбежностью. — Вот я и ухожу. — На ее гладкой коже начали собираться морщинки, и Сара быстро отвернулась. — Если кому понадоблюсь, скажи, что буду завтра.

Сраженный ее логикой, Дэвид откинулся на спинку стула.

— Эй, а ты помнишь, — крикнул он вслед, — что завтра у тебя обед с Картером? — По опыту ему было известно, что приступы так называемого «плохого настроения» могут растягиваться у Сары на два дня.

В супермаркете «Уайтроуз» на Кингз-роуд толпились мамаши с младенцами, пенсионеры и сомнительного вида богемная публика, которая, как всегда казалось Саре, одевалась так, чтобы привести окружающих в уныние. Если бы Сара, подобно множеству пленников ежемесячной зарплаты, приходила сюда где-нибудь около пяти, то увидела бы в торговых залах совсем других людей. Но она предпочитала добрых католиков, занимающихся покупками между двумя и тремя. После шести всегда рискуешь попасть в толпу застегнутых на все пуговицы клерков, которые только что оторвались от рабочих столов и привезли с собой на троллейбусе в магазин все свои горести и печали.

Сара задержалась в мясном отделе, пристально рассматривая упакованные в пластик куски, вертя их так и эдак, упиваясь видом сочащейся крови. Он выбрала свежайший, на ее взгляд, аппетитнейший кусок баранины. За ним последовали картошка на жарку, помидоры, которые предстояло запечь, несколько вилков цветной капусты и целая охапка красного и зеленого салата-латука. Загрузив добычу в тележку, Сара проследовала в молочный отдел, где добавила к покупкам масло, сметану и с полдюжины яиц. Покончив с делами в супермаркете, Сара потащилась на угол, в «Челси-маркет». Купив пакетик жареных, с ванилью, орешков от «Нила», где обычно торговали отборными продуктами, она, пригнув голову, нырнула в подвальную лавчонку — знаменитую хижину, где всегда был хороший выбор вин, а продавцы, хоть и не великие знатоки своего дела, отличались отменной вежливостью. Не торопясь, она выбрала три бутылки красного вина и две шампанского. Теперь можно было идти домой.

Когда Сара вошла, Алекс и Эдди сидели, скрестив ноги, на полу в гостиной и сосредоточенно изучали большую смятую карту. Они настолько погрузились в это занятие, что какое-то время даже не замечали ее присутствия. Сара молча наблюдала за ними. Алекс, братик, малыш, ему двадцать пять, он храбр и щедр душой. Он всегда казался ей совершенно невинным существом — светлым и беззаветным. Он был рожден для счастья. Смерть родителей — ему было тогда шесть — куда меньше подействовала на него, чем на Сару. Да, он горевал, тосковал по отцу с матерью, ему было одиноко и страшно, но все это были обычные человеческие чувства. К тому же за ним присматривали старшая сестра и няня-англичанка. Под их опекой он за несколько лет снова сделался нормальным, наслаждающимся жизнью парнишкой. Энергию свою он направлял вовне, особенно ему полюбились, став буквально наваждением, горы. Вслед за Сарой он поступил в Кембридж, но большую часть времени проводил в горах и закончил курс весьма посредственно. Впрочем, это его ничуть не огорчало. Пока есть время и деньги заниматься восхождениями, все в порядке. Время было у него, а деньги были у Сары. Девять месяцев в году Алекс лазал по горам, остальные три жил у Сары. О большем и мечтать не приходилось, и Сара тоже была счастлива: если брат доволен жизнью, значит, все хорошо. Ровно год назад, в Альпах, Алекс встретился с двадцатидевятилетним австралийцем Эдди. В горах они составили одну связку и в дом к Саре тоже явились вместе. Между Эдди и Сарой постепенно завязалась дружба. Через четыре месяца они сделались любовниками.