Ксавье Монтепен - Тайные страсти принцессы Джеллы

Скиндия внесла в комнату два серебряных подсвечника со вставленными в них свечами. Осветив комнату, она поглядела на Марию, как бы ожидая, что та обратится к ней с вопросом.

— Что ты хочешь сказать, Скиндия? — спросила ее Мария, опасения которой внезапно рассеялись при появлении молодой девушки.

Скиндия отвечала на ломаном английском языке:

— У вашего дома стоит паланкин, весь в золоте…

— Паланкин у нашего дома! — повторила изумленная Мария.

— А в паланкине богатая дама в роскошном платье.

— Кто она?

— Не знаю, я спросила ее об этом, но она не захотела отвечать. Ее лицо закрыто вуалью.

— Что ей нужно?

— Видеть вас, мисс…

— Нас! — в изумлении воскликнули обе сестры.

— Да, вас. Она выразила желание видеть мисс Марию и мисс Эву.

— Сейчас мы не в силах принять кого бы то ни было, — заметила Мария.

— Я знаю это, поэтому и сказала ей, что вас нет дома, но она настаивала.

— Может быть, у нее есть известия для нас? — проговорила Эва.

— Известия? О ком? — спросила Мария.

— Об Эдуарде и Джордже.

— Скорее всего ты права, сестра. Другая причина не могла бы привести сюда эту даму.

— Тогда примем ее.

— Проси ее сюда, — обратилась Мария к индуске.

— Сейчас! — проговорила Скиндия, выбегая из комнаты.

— Только бы эта женщина не оказалась вестницей скорби, — сказала Эва таким тихим голосом, что Мария с трудом смогла ее расслышать.

— Не следует преждевременно расстраиваться, подождем: время объяснит все.

Дверь снова отворилась, и Скиндия ввела в гостиную богато одетую женщину. Густая вуаль, наброшенная на голову, полностью скрывала ее лицо, однако даже сквозь нее виднелись сверкающие черные глаза.

Незнакомая женщина медленно направилась к молодым девушкам и, остановившись в нескольких шагах, поклонилась им. Мария сделала Скиндии знак, чтобы та вышла, и обратилась к незнакомке:

— Вы настойчиво желали видеть нас, хотя знаете о нашем горе. Наверное, для этого у вас есть важные причины? Но позвольте сначала спросить у вас…

Молодая девушка остановилась.

— Конечно, вы хотите, мисс Мария, спросить, кто я?

— Совершенно верно.

— Сейчас вы узнаете.

Произнося эти слова, незнакомка откинула вуаль. Молодые девушки, одновременно взглянув на нее, остановились в недоумении: не обманывает ли их зрение, не мерещится ли им?

— Вы не ошибаетесь, — отвечала женщина, грустно улыбаясь. — Это я!

— Принцесса Джелла! — воскликнула Мария.

— Принцесса у нас в доме, — сказала Эва.

Марии пришла в голову мысль, что ее самые мрачные опасения, самые тревожные предчувствия начинают осуществляться.

Принцесса в течение нескольких секунд совершенно безмолвно смотрела попеременно то на одну сестру, то на другую. На ее лице выражалось самое теплое участие к этим молодым девушкам. В ее взоре чувствовалось добродушие. При взгляде на нее можно было подумать, что это старшая сестра, сердце которой исполнено умилением при виде двух младших, с которыми она долго находилась в разлуке.

Наконец принцесса заговорила.

— Милые, бедные девушки, — начала она трогательным голосом. — Наверное, мой визит очень удивляет вас, даже тревожит?

Она взяла руки Марии и слегка пожала их. Затем, как бы не замечая, что это пожатие вызвало у девушки нервную дрожь, продолжала:

— О, соберитесь с силами, мои дорогие, успокойтесь! Одно лишь искреннее участие и теплое сочувствие к вам обеим заставило меня настаивать на немедленном свидании.

Если бы кто-нибудь во время речи принцессы стоял у окна и вглядывался бы в сгущающийся мрак, то заметил бы среди лиан, заполнивших сад и образовавших зеленый свод над входом в дом, промелькнувшую фигуру невысокого роста. Чтобы не обнаружить себя, человек пробрался по карнизу веранды до первого из открытых окон и, прижавшись между двух ваз японской работы, пробормотал едва слышно:

— Отсюда мне будет все видно.

Это был Казиль.

— Почему вы молчите? Почему не отвечаете мне? — спросила принцесса Джелла, стараясь придать своему голосу самый нежный, исполненный ласки оттенок.

— Мы благодарны вам, принцесса, — заговорила Мария, — за ваше расположение и внимание, оказанные нам, однако…

— Однако, — договорила Джелла, — вы все-таки удивлены, потому что видите во мне чужую. Не это ли вы хотели сказать?

Мария не умела лгать.

— Вы правы, принцесса.

— Тем не менее, — продолжала Джелла, — я вам друг, и друг искренний. Мною руководят только порывы сердца. Каждый раз, когда несчастье обрушивается на человека, я прихожу к нему, чтобы утешить и защитить его. Я покровительствую вам.

Эва с гордостью подняла голову.

— У нас есть покровитель, принцесса, который нам не изменит, а сила и власть его не вызывают сомнений, — сказала она.

— Покровитель? — удивилась принцесса. — Кто же это?

— Наш соотечественник, губернатор Бенареса лорд Сингльтон.

— Лорд Сингльтон! — воскликнула Джелла. — Я приехала от него. Именно он и послал меня к вам.

— А! — успокоились молодые девушки. — Значит, вы видели сэра Эдуарда и сэра Джорджа и можете сообщить нам причину столь длительного их отсутствия?

— Они сейчас у губернатора, и исполнение печального долга, вероятно, задержит их еще на некоторое время.

— Слышишь, сестра? — обратилась Эва к Марии. — Мы зря волновались.

— Да, — ответила Мария, — предчувствия могут быть обманчивы.

Джелла продолжала:

— Я разговаривала с вашим другом лордом Сингльтоном о вас и вашем беспомощном одиночестве, которое меня глубоко смущает и огорчает.

— Мы вовсе не одиноки, принцесса, — сказала Мария. — Сэр Джордж и его брат Эдуард живут вместе с нами в этом доме, который принадлежал нашему дорогому опекуну.

— Да, я знаю это. Но в том-то и дело…

— О чем вы, принцесса?

— Лорд Сингльтон, которому я высказала кое-какие соображения, вполне согласился со мной.

— Мы не понимаем вас, принцесса.

— Сейчас я выскажусь яснее. В течение некоторого времени я жила в Англии, правда недолго, но вполне достаточно, чтобы изучить нравы и обычаи страны, а поэтому мне хорошо известно, что там, в этой свободной стране, девушки наравне с мужчинами и женщинами пользуются полной свободой и независимостью. И никому не приходит в голову, считать эту свободу неприличной.

— Что вы хотите сказать? — спросила Мария.

— А вот что: как ни беспредельна свобода молодых англичанок, она не простирается до того, чтобы молодые девушки жили в одном доме с мужчинами, которые не являются их братьями. А вы после смерти вашего опекуна оказались именно в таком положении. Вот здесь-то и заключается опасность, разумеется, не для вас, а для вашей репутации.