Терри Лоуренс - Мужчина достойный любви

Не прошла она и десяти шагов, как тотчас же разорвала пестрый конверт с сине-белыми полосами на красном фоне. И развернула четыре аккуратно сложенные странички с текстом от руки. Опустив приветствия во вступительном абзаце, она стала читать:

«Полагаю, что к этому времени весь беспорядок после празднества прибран. Гирлянды следует снять до того, как они высохнут. С особой тщательностью надо убрать с библиотечных полок сухие листья и сосновые иголки, так как нежелательно, чтобы они в течение многих лет падали на тех, кто будет брать со стеллажа книгу…»

Мелисса просмотрела страничку одну за другой. Четыре листа инструкций персоналу! И как посмотрит шеф-повар на то, что Мелисса поторопилась разорвать конверт? Возможно, рассмеется и понимающе подмигнет кипящему чайнику.

Мелисса проглядела прочую корреспонденцию. И наткнулась на тоненький белый конвертик, адресованный лично ей, с ямайской маркой. Тут она замедлила шаги.

«Драгоценная любовь моя! — писал он. — Мои обязанности таковы. У меня собственный коттедж на краю имения. Без тебя он пуст, и мне одиноко, как может быть одиноко только в раю. Мне тебя не хватает, и от этого на душе пусто. Как ни стараюсь, но местные девушки не способны сделать что бы то ни было, чтобы снять с меня боль».

Ха! Она потерлась тыльной стороной ладони о лист бумаги. Он целую страницу дразнил ее и возбуждал. А потом стал описывать ночи.

Во рту у нее стало сухо. Сердце бешено забилось. Щеки приобрели цвет яркого ямайского заката. Он точно так же разговаривал с нею в постели, то поэтично, то приземленно, романтично и бесстыдно. И, как всегда, закончил письмо просьбой любить его вечно.

Итак, она его любит, подумала Мелисса, и не может даже вообразить себе, что может полюбить кого-нибудь еще. Все, что было в ней и чем она обладала, она отдала ему.

Все, за исключением руки в браке, подсказывал ей разум. Все, за исключением вечности.

Тут мысли ее прервал голосок Авроры, убирая черные мысли, начавшие необъяснимым образом омрачать Мелиссе день.

— Это письмо от Рейли?

— С чего ты взяла, куколка?

— Вы же им обмахиваетесь.

Мелисса в отчаянии поглядела на тончайшую бумагу, пляшущую у нее под подбородком. Судя по жару написанных на ней слов, на этом листе, возможно, есть горелые пятна.

— Он душит свои письма? И потому ты ими машешь? Можно понюхать?

— Нет, милая, нюхать тут нечего. — Возможно, это было единственное из чувственных наслаждений, которое он не поверил бумаге. Она поспешно сложила письмо, чуть-чуть не засунув его в конверт, предназначенный для шеф-повара. Однако потенциальная катастрофа была вовремя предотвращена.

— Пошли в детскую.

— Хорошо.

Аврора с новыми силами погрузилась в занятия. Какое-то время Мелисса опасалась, что это лишь способ компенсировать отсутствие матери, но, как всегда, ребенок с радостью принял то, что приносила ему жизнь.

— Ты готова для занятий чтением?

— Давайте лучше займемся историей. Я сегодня чувствую себя умной.

— Ты всегда умная.

— А буду ли я умной среди других детей?

Мелисса пощекотала ее.

— Даже умнее. Ты везде побывала. Говоришь по-французски, по-английски и имеешь понятие об итальянском. А учебник математики ты буквально проглотила.

— Если я пойду в школу, то буду сидеть в первом ряду, делать упражнения и таскать с собой целую кучу книг. И со временем буду знать все. Про всех королей и королев, про все страны и их столицы…

На фоне речей ребенка мысли Мелиссы уплывали куда-то далеко. Она лежала на белом песчаном пляже, а знойный тропический воздух ласкал ее тело. Над ней раскачивались пальмы, а волны целовали побережье Ямайки. Рейли трогал ее обнаженную спину, а большой палец лез под пояс купальника.

Руку ее дергала маленькая ручонка.

— Прости. Ну, что, дорогая?

— Если я напишу письмо маме и папе, ты его отправишь сегодня?

Они с почтальоном стали хорошими знакомыми и называли друг друга по именам.

— Конечно, отправлю.

Аврора пристроилась в уголке детской, трудясь над письмом. Мелисса перечитывала послание Рейли. Он полностью вверял себя ей. Будет ли она когда-нибудь в состоянии с такой же самоотдачей ответить на его любовь? Или сердце ее будет всегда разрываться между любовью к нему и любовью к этому ребенку?

Если он любит ее, то не должен заставлять ее делать выбор.

И если она его любит, прошептало ей сердце, то ей делать выбор не требуется.

Месяц разлуки мог бы дать достаточно времени для размышления. Вместо этого Мелисса обнаружила, что просто живет, применяясь к бегу дней, к шуму налаженного дома, к деловитости Авроры, впитывающей знания, словно губка. Не в первый раз она подумала о Бедфорд-хаузе, как о своеобразном придатке к Рейли, прочном, терпеливом, надежном, домашнем.

У них у обоих были ранее взятые на себя обязательства. Для нее это была Аврора, для него — дом. Он не мог ожидать от нее того, что она пожертвует ребенком ради собственного счастья, как и она не смеет просить у него, чтобы из-за нее он покинул этот дом. И все же одному из них придется уступить.

Мелисса приняла решение — но она по поводу Рейли принимала решения ежедневно. Последнее ее решение содержало в себе элементы компромисса. Если бы только он не переставал ее любить все то время, пока Аврора не повзрослеет хотя бы немножко! Он ведь обещал ей.

Но это обещание было дано им в пылу страсти, засомневалась она.

Рейли никогда не лжет настаивало ее сердце. Все блистательные эмоции, которым она так долго не доверяла, — надежда, оптимизм, любовь — заряжали ее энергией. Возможно, он подождет, но пока ей надо чем-то занять себя. Беготня к почтовому ящику не помогает держать нервы в порядке, а, наоборот, доводит их до отчаянного состояния.

Мелисса решила прогуляться к коттеджу, когда Аврора будет брать уроки верховой езды. Пустая коробка переворачивала ей душу. Оттуда на новый пост контрольного слежения, устроенный над конюшней, было перенесено все, кроме мусора. И когда она увидела эту картину запустения впервые, то начала приводить помещение в порядок, подбирая кусочки проводов и обрывки магнитофонных и видеолент, смахивая пыль с подоконников.

В следующий раз она пришла в коттедж вооруженной метелкой, мусорным ведром, ведром для воды и щеткой. И прежде, чем неделя подошла к концу, она заказала со склада рулоны обоев с прекрасными старинными рисунками, оставшимися от отделки основного дома. С разрешения шеф-повара она забрала из западного крыла несколько ненужных стульев и диванов, а также парочку ламп. Коттедж стал неотъемлемой частью прожитых ею дней, и она взяла туда Аврору и попросила читать вслух, пока она работала.

Ребенок назвал это помещение «школой».