Хавьер Моро - Индийская страсть

25 апреля вечером она почувствовала наступление первых сильных схваток. На вилле Виопа Vista началась лихорадочная беготня. Слуги, медсестры, акушерки и знахари забегали вверх и вниз со смешанным чувством волнения и страха, вызванным стонами мемсахиб. Вмешательство акушерки привело лишь к тому, что стоны перешли в вопли, от которых, казалось, разрывался воздух, насыщенный жарой. Анита кричала, как мусульманка, оплакивавшая своих умерших. Ребенок лежал ножками вперед, и акушерке не удалось перевернуть его даже с помощью медсестер. Ночью прибыл доктор Варбуртон в сопровождении еще двух врачей. Анита продолжала страдать в море пота и слез; ее трясло, как в лихорадке, и выворачивало все внутренности. Кожа на лице роженицы приобрела зеленоватый оттенок, у нее больше не было сил, и она не могла произнести даже слова. «Врачи стали бояться за жизнь обоих, — рассказывала Анита в своем дневнике. — Я не прекращала молиться Богородице, прося ее уберечь меня от плохого исхода». Она чувствовала себя так, как будто ей пришлось платить за все то счастье, которое подарила ей жизнь, как будто следовало искупить грех своей необыкновенной судьбы.

Доктор Варбуртон и его помощники пытались использовать ловкие приемы, чтобы изменить положение младенца. Они не в первый раз принимали трудные роды, но эти были особенно сложными. Жара стояла немилосердная. «Видя, что с каждой минутой мне становится все тяжелее, я доверилась Богородице и пообещала ей мантию, если она одарит меня милостью, сохранив мою жизнь и моего рождающегося ребенка». В конце концов доктору Варбуртону удалось вытащить ребенка, всего в крови и слизи, с пуповиной, обвитой вокруг шеи. «Через несколько ужасных часов, которые не хочется вспоминать, полумертвая и исстрадавшаяся, я услышала плач ребенка и беготню ай и слуг, сообщающих добрую весть».

Раджа, который никогда не был так близко во время родов ни к одной из своих жен, очень волновался за жизнь Аниты. Но слепая вера в английских врачей помогла ему пережить тягостное ожидание. Узнав о том, что Анита разрешилась от бремени, он был так счастлив, что отдал приказ салютовать из пушек города тринадцатью почетными залпами и объявил в Капуртале праздник. Своим министрам он велел организовать бесплатную раздачу еды у ворот гурдвары, главной мечети и храма Лакшми, чтобы разделить с бедными радость этого великого дня. На бивнях слона слуги развесили сладости и карамель для детей города. И наконец, верный традиции, принц приказал раскрыть двери тюрьмы и выпустить на свободу ее немногочисленных обитателей.

В великолепном дворце Камра, где жили остальные жены раджи, укрывшись за резными деревянными дверями и окнами с жалюзи, эта новость была воспринята совершенно иначе, без всякого веселья. Ее Высочество Харбанс Каур была очень озабочена. Линия наследования не ставилась под вопрос, потому что ее сын Парамджит являлся законным наследником трона Капурталы; сверх того, если он им не станет по каким-нибудь непредвиденным причинам, есть еще трое, включая и сына рани Канари, что обеспечивает наследование чисто индийской крови. Дело не в том, что супруга чувствует себя обязательно униженной или отвергнутой, когда ее муж берет себе другую женщину. Сам по себе факт женитьбы на другой женщине не вызывает антагонизма, враждебности или ревности между остальными женами. Но в случае с иностранкой, к тому же отказавшейся находиться в зенане, ситуация воспринималась несколько иначе. Жены раджи не доверяли Аните, а махарани Харбанс Каур вообще отказалась признать испанку законной женой.

Одна только мысль о том, что раджа влюбился настолько, что покинул дворец и отправился жить с «иностранкой» на вилл у Виопа Vista , была оскорблением. Это никак не соответствовало тому, что от него ожидали. Конечно, Джагатджит регулярно навещал их и беспокоился о том, чтобы у них все было, — так говорят врачи и аи , которые ходят то в один дворец, то в другой. Да, у них все есть, но не в этом дело. Прошли месяцы, а раджа не провел и ночи не только со своими женами, но даже с любимыми наложницами. Вот уже долгое время он не уделяет внимания своей многочисленной семье.

Гарем томился. Их господин, душа, дающая им жизнь, оказался под влиянием иностранки, которая украла сердце раджи, лишила его своей воли, а сама ни разу не удостоила их своим посещением. Последнее ранило их больше всего остального, потому что согласно традиции старшие жены зенаны занимались новыми женщинами, заботясь о том, чтобы сделать их жизнь более легкой. Все во имя того, чтобы им вместе жилось как можно лучше, ведь в домах великих людей не существует трений или ревности, несмотря на то что Ее Первое Высочество всегда располагает властью в большей степени. Своим отказом стать частью гарема Анита закрыла двери дружбы с остальными женами раджи, которые считали, что ими пренебрегла девочка, которая не могла похвастаться хорошим происхождением. Они решили, что отсутствие у нее даже малейшего интереса к ним служило доказательством, что у нее не было интереса и к радже. Именно они, жены и наложницы, были его жизнью и истинной семьей, а Анита — всего лишь чужачка.

Влюбленность принца казалась настолько удивительной, что во дворце Камра стали спрашивать друг друга, не было ли у Аниты чего-то от ведьмы и не стал ли раджа во время одного из своих путешествий за «черный океан» (так называли океан в индийской мифологии) жертвой каких-нибудь чар или порчи. Только это могло бы объяснить перемену в его поведении и странное отдаление от гарема. Но если это так… кто тогда даст гарантию, что принц не объявит своим наследником сына испанки? И хотя жены знали, что это маловероятно, что англичане никогда этого не допустят, страх был плохим советчиком и все больше подтачивал мирное спокойствие зенаны.

Анита, конечно, заметила кое-что из того, что происходило вокруг нее. Когда к ней пришли известные в Капуртале ясновидящие, они заявили, что из наблюдений за звездами могут сделать вывод: у их с раджей ребенка будет долгая жизнь, очень привлекательная внешность и «все с ним будет хорошо, пока он не отдалится от орбиты звезды своей матери». Но были и другие предсказатели, которые заставляли ее подолгу сидеть во время пения бесконечных мантр и часами занимались тем, что открывали и закрывали книги, бросали кости на коврике или читали молитвы. Это было слишком тяжело для Аниты, еще не оправившейся от своих мучительных родов. Когда кто-нибудь из них предлагал ей выпить какое-то зелье, которое якобы отгонит злых духов, Анита решительно отказывалась. «Я испугалась. Столь разные предсказания заставили меня заподозрить, что против моего сына зрел заговор с целью лишения его прав наследования по той причине, что я была иностранкой», — было отмечено в ее дневнике. Из некоторых фраз» услышанных ею в разговорах, которые велись за ужинами и в garden parties , она немного узнала историю Флорри Брайэн. Но сопротивление, которое Анита заметила в мадам Дижон, когда попросила компаньонку рассказать поподробнее о несчастной судьбе англичанки, еще больше насторожило ее. Хотя Флорри Брайэн умерла более десяти лет тому назад, неясный образ этой женщины витал, словно беспокойная тень, над жизнью испанской принцессы Капурталы.