Хавьер Моро - Индийская страсть

Однажды Анита рассказала ему о поездке, которую она совершила в деревню Кальян вместе с Биби. Она говорила ему о чувствах, которые испытала, узнав историю принцессы Гобинд Каур и капитана Варьяма Сингха, и призналась ему, что умиротворенный вид этой четы всегда будет для нее символом истинной любви.

— Ты смог бы поступить так же, похитить меня и отвезти отсюда навсегда?

— Мой отец стал бы искать нас повсюду и не дал бы нам передышки. Он не успокоился бы, пока не поймал бы свою жертву. И у него есть возможность сделать это.

— Тогда… У нас нет надежды, не так ли? — печально спросила его Анита.

— Есть. Но она не может быть в Индии, здесь мы всегда будем прокляты. Надежда должна быть в Европе. Дай мне немного времени…

Но кольцо сжималось. Незадолго до новой поездки в Лондон махараджа обратился к Аните:

— Индер Сингх сказал мне, что видел, как ты скакала недалеко от храма богини Кали в сопровождении…

Анита почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине. На мгновение она подумала, что уже попалась, что муж все узнал и подготовил ей ловушку, пытаясь выяснить подробности. Тем не менее ей удалось сохранить невозмутимый вид.

— Иногда я встречаюсь с Караном, когда он возвращается после осмотра полей, и мы забавляемся, скачем на лошадях наперегонки… Это мог быть только он.

Ей удалось солгать, сказав правду. По выражению лица махараджи она поняла, что ответила правильно. На этот раз все обошлось.

— Мне не нравится, что ты уезжаешь надолго. Я бы хотел, чтобы тебя сопровождал эскорт. А если произойдет несчастный случай и ты упадешь с лошади?.. Кто тогда окажет тебе помощь?

— Ты прав, топ cheri.

Счастливые двадцатые годы. Лондон веселится, в гостинице «Савойя» нет свободных мест, на улицах полным-полно людей. Везде можно увидеть женщин, подстриженных под мальчика и в более коротких, чем принято, юбках; многие из них курят в открытую. Горожане наслаждаются заразительным воздухом свободы и непринужденности. Наконец-то Лондон забыл о войне.

Прибыв в Англию, Анита первым делом отправилась к своему сыну. Она предпочла поехать одна, чтобы получить наслаждение от столь долгожданной встречи.

— Аджит, детка, как я скучала по тебе…

— Ты бледная, мама, — сказал ей сын. — Но ты ведь не больна, правда?

— Нет, мой дорогой, со мной все в порядке…

Мысль о том, что внутреннее напряжение написано у нее на лице и что ее сын заметил это, обескуражила Аниту. Что будет с Аджитом, если вдруг разразится скандал? Откажется ли он от своей матери? Будет ли он ненавидеть ее? Сможет ли пятнадцатилетний мальчик понять, что с ней произошло? Аните не хотелось задумываться над вопросами, которые вызывали у нее стыд и сожаление. Ею вновь овладело чувство отвращения к себе, ставшее в последнее время уже привычным.

— Ко мне приезжал дядя Каран, — продолжал Аджит. — Он сказал, что останется жить в Англии.

В глазах Аниты появился блеск. «Значит, это не пустое обещание, он действительно ищет возможность остаться в Англии…» — подумала она, чувствуя, как бешено застучало сердце, обретая надежду. Решение Карана, которое дошло до нее через Аджита, подбодрило ее. Она уже представляла себе, как будет жить в Лондоне рядом с Аджитом. И с Караном…

«Я, наверное, сойду с ума», — подумала Анита, вернувшись в апартаменты после того, как она сопровождала мужа на нескольких светских мероприятиях: скачки в Эскоте, чемпионат по теннису в Уимблдоне, прогулки по садам Кью, чайная церемония в особняке его друзей-аристократов… Кроме приемов, на которых присутствовала королевская семья и на которые Аниту не приглашали, она была с ним везде. С одним из своих сыновей махараджа побывал в Букингемском дворце, где они посмотрели на свадебные подарки короля Георга VI и его невесты Изабеллы. Герцог Кентский показывал их с таким энтузиазмом, как будто он сам собирался жениться. Как всегда, находясь в Европе, махараджа светился от удовольствия. Напряженная светская жизнь была подтверждением того уважения, с которым относились к нему англичане. В столь бурное время ничто не могло сделать его более счастливым, потому что именно сейчас принцы Индии нуждались в британской защите.

Каран был в составе свиты махараджи, насчитывающей, как обычно, тридцать человек. Они занимали десятый этаж гостиницы «Савойя». Анита и махараджа спали в комнатах, разделенных маленьким салоном и коридором; их номер был известен под названием «королевские апартаменты». Комната, в которой жил Каран, находилась в конце коридора. Казалось, что обычаи Капурталы перенеслись в Лондон.

Однако ночная жизнь была здесь иной. По всему городу светились огни клубов любителей музыки, где слушали джаз, танго, латиноамериканские ритмы… Никогда прежде не было такого жанрового разнообразия, как в эти годы. Анита попросила махараджу отпустить ее с Караном и его английскими друзьями послушать музыку, словно она была подростком, нуждающимся в позволении отца. Махараджа неизменно соглашался с этим капризом жены, а сам предпочитал оставаться в гостинице, чтобы пораньше лечь спать.

Анита проводила незабываемые вечера, которые напоминали ей дни ее юности, когда она выходила на прогулки со своими сверстниками. В клубе под названием «Падший ангел», где пятеро цветных музыкантов играли так, как будто они обладали необычной магией, Анита услышала самый лучший джаз, какой она когда-либо слышала в своей жизни. Теперь эта музыка волновала ее больше, чем танго. Ей по душе был блюз «Камелия», унылый и грустный, что, вероятно, объяснялось странным предчувствием, тревожившим ее.

Ни она, ни Каран не подозревали, что за ними установлена слежка: верный помощник махараджи по имени Хушал Сингх все ночи напролет наблюдал за тем, что происходило в коридоре на десятом этаже гостиницы «Савойя». В последнюю ночь после возвращения Аниты и Карана из «Падшего ангела» помощник разбудил махараджу ровно в час тридцать.

— Ваше Высочество, настал момент, — коротко сказал он ему.

Джагатджит встал, снедаемый любопытством и в то же время обеспокоенный тем, что ему предстояло увидеть. Он набросил на себя домашнюю куртку гранатового цвета, надел туфли из оленьей кожи и пошел вслед за помощником по тускло освещенному коридору, бесшумно ступая по толстому ковровому покрытию. У самой комнаты Аниты Хушал Сингх подал ему знак, кивнув в сторону двери, как будто спрашивая позволения открыть. Махараджа позволил.

На первый взгляд, внутри не было ничего необычного. Анита, как всегда, закрыла жалюзи только наполовину, потому что ей не нравилось спать в полной темноте. Она всегда говорила, что боится тьмы. Махараджа увидел, что на расстеленной кровати кто-то мирно спит, но, когда Хушал