Шери Уайтфезер - Дай мне утешение

- Расскажите мне о тигре, - сказала она.

- Это Сэмми. - Шейн с удовлетворением смотрел на большую кошку, спокойно возлежавшую в королевской позе. - Он попал к нам из специализированного питомника. Сэмми оранжевый тигр, который носит белый ген. Когда белый тигр вяжется с оранжевым, помет всегда смешанный. Иммунная система Сэмми не такая, какой бы должна была быть. Помимо белого гена, который он носит, похоже, он еще и результат не правильного разведения. Безответственный питомник спаривал родственников.

- Это печально.

- Поэтому Сэмми списали оттуда. - Шейн перевел взгляд на Келли. - Не хотите посидеть немного?

Встревоженная быстрой сменой темы, она пригладила растрепанные ветром волосы, внезапно почувствовав себя толстой и непривлекательной. Ее беспокоило, что его взгляд всегда останавливается на ее выступающем животе, - Почему? Я что, выгляжу усталой?

Он сглотнул, его адамово яблоко подпрыгнуло.

- Вы долго шли, и я долго говорю, к тому же вы.., ну знаете...

Беременна, закончила она про себя, удивляясь, почему ему так трудно выговорить это слово. Может быть, потому что он холостяк?

Джейсон тоже стеснялся этого слова, но он и не хотел быть отцом.

- Давайте пообедаем, потом еще немного походим - и домой, согласны?

- Хорошо.

По правде говоря, она была рада отдыху. Ноги отекли, и болела спина, но не признаваться же ей в этом Шейну?

Они взяли с собой сандвичи с индейкой, крекеры с сыром, яблоки и воду в бутылках. Все в Дуарте казалось Келли простым и естественным, она помнила, что дедушка описывал его как первоклассный отдаленный уголок Техаса, не поддающийся влиянию моды. Келли родилась в Таннери, Огайо, ходила там в школу, устроилась на свою первую и пока единственную работу, похоронила дедушку на кладбище на вершине холма. Но сейчас ей не хотелось туда.

- Итак, вы продавец в бакалейном магазине? - спросил он.

Келли кивнула. Она рассказала ему о себе вчера за ужином.

- Оплата довольно хорошая, есть медицинская страховка. Мне нравится разговаривать с людьми, среди которых выросла, они советуются со мной о своих делах, все любят меня...

Он взглянул на нее.

- Вы способны на большее. Я вижу это по вашим глазам.

Холодок пробежал по ее спине. Его взгляд беспокоил ее, пронзал насквозь. Впрочем, у нее действительно есть пристрастие, вернее, увлечение. Ей нравится рисовать растения и животных; она получает от этого удовольствие, хотя не уверена, что ее рисунки могли бы понравиться кому-то еще.

- У меня прекрасная работа, - повторила она упрямо. Это была не правда: в ее жизни не было ничего прекрасного. Даже будущая бабушка, мать Келли, была готова пожертвовать благополучием ее ребенка ради судебного процесса. А Джейсон? Его злые слова ранили больше всего. Сначала он отрицал, что ребенок его, потом обвинял Келли, что она забеременела нарочно.

Шейн ласково смотрел на нее, казалось, ему доставлял удовольствие один ее вид.

- Если вы хотите мне поплакаться, то сейчас подходящий случай, а я хороший слушатель. Вы здесь совсем одна.

Внезапно ей захотелось расплакаться. Ей действительно нужен друг, но как рассказать Шейну о Джейсоне? О его недоверии, оскорблении, о том, что ее любовь втоптана в грязь?

- Я рада этому ребенку, - сказала она, и это была правда. Конечно, она немного испугана перспективой стать матерью-одиночкой, но все же благодарна Богу, что он послал ей ребенка. - Я ценю ваше внимание, и зачем вам взваливать на себя обузу, вроде возни с беременной женщиной?

- Сколько вам лет? - спросил он.

- Двадцать четыре.

Он глубоко вздохнул. Ему было столько же, когда забеременела Тами.

- А мне тридцать, - сказал он, вздохнув: трудно представить более неловкий разговор.

Его блестящий план помочь ей ни к чему не привел. Может, стоит поделиться с ней чем-то личным из своего прошлого? Возможно, это позволит ей тоже открыться?

Шейн, конечно же, не мог рассказать ей о Тами. Это было очень личным, и ему пришлось бы признаться в том, что жена посчитала его недостойным мужем и не спала бы с другим мужчиной, если бы Шейн удовлетворял ее. Он не хотел казаться слабым даже в глазах этой ненужной ему беременной девочки, и вдруг сказал:

- Я познакомился со своим отцом пять лет назад. Правда, странно?

- Пять лет назад? - Келли в изумлении уставилась на собеседника.

- Да, бывает и такое. - Он соображал, как рассказать эту историю и не очернить Тома в ее глазах. Его отец поступил в свое время недостойно, но это ни о чем не говорит. - У моих родителей был случайный роман, - начал он. Они познакомились в Оклахоме. Мой отец тогда учился в ветеринарном колледже в Стиллуотере. - Шейн видел, что Келли внимательно слушает его. Разумеется, они стали близки, и моя мать забеременела. Но не сказала об этом ни Тому, ни бабушке. Она боялась, что бабушка попытается найти его и заставить их пожениться.

- Похоже, ваша мама очень независимая женщина.

- Да. Она не верит в браки без любви, не одобряет людей, объединяющихся ради ребенка. А бабушка, наоборот, считала, что ради ребенка надо терпеть.

Келли посмотрела на него с интересом.

- И что было дальше?

- К тому времени, когда бабушка выследила моего отца, мне было почти год. А Том... ну.., он был уже женат. - Шейн знал, что называть отца по имени было странно, но Том слишком долго был для него незнакомцем, чтобы он мог называть его отцом. - И собирался стать отцом во второй раз. Тем не менее Том рассказал все своей жене и с ее согласия стал посылать матери деньги, но при этом дал обещание жене, что никаким другим образом не будет участвовать в моей жизни.

- И ваш отец согласился на это? - спросила она удрученно, думая об отце своего собственного ребенка: а способен ли он хотя бы на такой поступок? Потом ее мысли перекинулись на Шейна: как он относится к ней? Тут были возможны сотни вариантов, и ей не стоит доверяться ему.

- Том чувствовал вину передо мной, но он любил свою жену и будущего ребенка и не хотел ломать брак.

- А что же ваша мама?

- Она ценила его помощь, тем более что не рассчитывала на материальную поддержку. Но бабушка была против.

Шейну было лет семь, когда он узнал, что у него есть белый сводный брат. Он тогда возненавидел Тома и долгое время продолжал его ненавидеть всеми фибрами своего существа.

- Сейчас вы с отцом очень близки, как мне кажется, - заметила Келли. Он так заботится о вас.

- Том приехал повидать меня, когда мне было восемнадцать, но я велел ему убираться ко всем чертям, не желая иметь с ним ничего общего. Сейчас мне стыдно за свое поведение тогда, когда его жена и ребенок погибли в авиакатастрофе, - признался Шейн.

Но мать Шейна, добрая и сострадательная, простила Тома, предложив свою дружбу и сочувствие.