Норман Богнер - Комплекс Мадонны

— Право, нет.

— А разве библиотеки не закрыты по субботам?

— Я схожу в «Колумбию».

Тедди был раздосадован внезапной переменой планов, но решил не прибегать к силе. Лучше призвать на помощь Элейн.

Робби, услышав женские голоса, повернулся к лестнице. Продолжительный, высокий, пронзительный смех был, несомненно, Элейн, а последовавший за ним низкий, тяжелый, грудной принадлежал его мучительнице. Может ли он спросить Элейн, что сказала Барбара, — а это, должно быть, было что-то убедительное, — уговорив ее снять купальник? Если он сделает это, то таким образом признает, что шпионил или, еще хуже, был извращенцем, любителем подсматривать за эротическими сценами. Придется воспользоваться косвенной тактикой; однако в этом была трудность, заключавшаяся в том, что Робби был исключительно честным, и обманная игра удавалась ему с трудом. Несмотря на сдержанные манеры, он, как ребенок, все отражал на своем лице. Элейн поцеловала Робби в щеку, а Барбара — его отца. Приветствия сопровождались хихиканьем, как у школьниц.

— Я умираю от голода, — сказала Элейн. — Мы плавали, рано утром.

— Почему вы не пригласили меня? — спросил Тедди.

— Вы еще спали.

— Мы записались в ассоциацию пловцов, — театрально добавила Элейн. — Вы видели нас?

— Из своего окна? До него же несколько миль.

— И все-таки вы могли. — Элейн кокетливо подмигнула. Эта роль не шла ей.

— Ну, если бы у меня был мощный телескоп или морской бинокль, возможно, я и смог бы увидеть ваши голые зады. — Необходимое оборудование у него было, но оно находилось далеко. — К тому же я плохой зритель.

— Я мог видеть вас, — сказал Робби.

— Ты тоже спал. — Это, подумал Робби, была сознательная ложь. — Я открыла твою дверь, но ты был бесчувственен к окружающему миру. — Элейн обернулась к Барбаре, своей новой союзнице. — Он был похож на маленького мальчика, на плюшевого медвежонка.

— Возможно, он притворялся, что спит, и подсматривал за нами.

— И что бы я увидел? — излишне горячо воскликнул Робби.

— Голые зады, — ответила Элейн.

— Или нас вместе с нашим любовником.

— Эй, в какое же положение это ставит меня, — ничуть не смутившись, сказал Тедди сыну, — точнее, нас?

— Я слышала о парнях, которые семь вечеров в неделю ходили на фильмы с девочками — нудистские, — начала Барбара. — Не знаю, какой энергией они там заряжались, смотря на километры сисек и ляжек, но, полагаю, выходили они с облегчением. Я видела один такой фильм в Европе, английский. Он был про девиц из какой-то нудистской колонии, но было заметно, что они мерзли; они занимались одной пошлостью за другой. Девицы с бомбами сорокового размера, играющие в волейбол, затем в водное поло, затем танцующие на пляже — полагаю, они так представляли себе балет — с двумя тощими педиками, опасающимися, как бы одна из сисек не дотронулась до них. Это было нечто! Я хохотала целый час, но зал аплодировал, словно это был Феллини или кто-то не менее замечательный.

— Как получилось, что вы сами пошли? — целенаправленно спросил Робби.

— Вместе с этим показывали «Восемь с половиной» [28] Фильм выдающегося итальянского режиссера Ф. Феллини. , и я думаю, единственным способом заманить этих придурков было пообещать показать заодно девять миль порнографии.

Робби понял, что если он станет подыгрывать ей, то к финишу придет лишь вторым. Надо предупредить отца относительно этой женщины, но как сделать это, не давая повода для подозрений, что он сам заинтересован ею? Если бы только он остался на эти выходные в Бостоне, ничего бы этого не произошло. Робби накинулся на копченую рыбу. Хотя, вероятно, это случилось бы в другой раз? Возможно ли избежать события, если уклоняешься от него, или же пространственное строение Вселенной было таковым, что событие существовало и ты встречался с ним в какой-то момент времени, которое, как учили Робби на лекциях философии, являлось капризным инструментом отсчета того, что не существовало? Девушки взяли по второй порции яиц и рыбы.

— Роб хочет уехать после завтрака, — сообщил Тедди Элейн.

Девушка скорчила гримаску, словно уличный сорванец; Робби всегда умилялся этому.

— О нет — разве это необходимо?

— Мне надо кое-что почитать в библиотеке.

— Разве вы не можете стать юристом на пять минут позже? — спросила Барбара. — Я хочу сказать, что нанимаю вас сейчас — с дипломом или без.

Тедди запел «Испанец, озаривший мою жизнь», заменив припев на «Он останется, он останется». Девушки подхватили, и Робби стало как-то не по себе, он почувствовал себя высокомерным и смущенно улыбнулся.

— Давай же, Тедди, — детским голосом взмолилась Барбара, — покажи ему, кто главный. Задай ему взбучку. Давай же.

— В наших отношениях никогда не было ничего такого. Правда, Роб?

Мягкий взгляд прозрачно-серых глаз окутал лицо Робби. Тедди — убеждающий, просящий об услуге, это случалось так редко, что он не мог отказать. Девушки без особого волнения ожидали его отступления.

— Думаю, я займусь этим по возвращении.

— Вы — зубрила, готовый на любые жертвы, — насмешливо произнесла Барбара.

— Он действительно зубрила, — сказал Тедди, гордый отец. — «Фи Бетта», и если он и дальше продолжит так же, то при выпуске получит Орден Белой шапочки [29] Отличие адвоката высшего ранга; coif ( англ .), созвучно французскому coiffure — прическа, на что далее намекает Барбара. .

— Орден Белой шапочки! — повторила Барбара. — Это похоже на те почести, которая оказала королева Видалу Сасуну за новую стрижку.

— Это почетное отличие юридического колледжа, — сказала Элейн.

— Замечательно. Ты целую минуту заставил меня беспокоиться, Роб.

— Это самое последнее, что я хочу сделать, — заставить тебя беспокоиться.

После завтрака они отправились кататься на яхте, все четверо — Тедди у руля, Робби управлял парусами. День был теплый, но ветреный, яхта делала восемь узлов. Робби акробатически передвигался от одного борта к другому, не обращая внимания ни на Барбару, ни на Элейн, которые загорали на крыше каюты. Проходя мимо, он улавливал аромат лимона, который исходил от крема для загара. Тедди управлял крошечным парусом на бизани, стоящей у самого штурвала. На нем была капитанская фуражка с золотым шитьем, и Робби показалось, что он выглядит глупо, играя роль. Несмотря на отсутствие внешнего сходства, девушки вели себя словно сестры с долгой историей взаимоотношений и стенографической речью, понятной только посвященным. Барбара начала звать Элейн «Голубушка» притворным тоном служанки из дурной английской комедии. Когда ветер стал постоянным, Робби закрепил главный парус и, прикрыв ладонью зажигалку, закурил сигарету. Это движение заставило его расслабиться, отвлекло мысли, Робби почувствовал себя легко оттого, что не было необходимости поддерживать разговор. Девушки шептались, и время от времени доносился смех одной из них. На обеих были надеты бикини, и Барбара, расстегнув застежку, убрала ее со спины, чтобы не осталось светлой полосы. Переворачиваясь, она приподнялась на локоть, на мгновение обнажив грудь. Робби не хотел этого видеть, но так получилось. Его руки впились в снасти, обжигая мягкие нежные ладони. Барбара, сощурившись, посмотрела на солнце, медленно подняла лифчик и тут заметила взгляд Робби. Тот поспешно отвернулся, но молодая женщина поняла, что он подглядывал. Возможно, она сделала это специально, чтобы потерзать его, подумал Робби. А может быть, он все это вообразил? Кажется, больше никто не заметил в ее поведении ничего многозначительного и провокационного.