Норман Богнер - Комплекс Мадонны

— Отличная работа, матрос, — сказала Барбара.

— Рад, что вы получаете удовольствие, — коротко ответил он.

— И вы тоже, — сказала она, переворачиваясь, на этот раз придерживая верхнюю часть купальника.

Ударившая в борт волна окатила Робби.

— Откуда она появилась? — крикнул Тедди.

— Тебе следует переодеться, Роб, — сказала Элейн.

На нем были надеты белые брюки и теннисные туфли, а не одни лишь плавки, как у его отца.

— У меня внизу есть еще плавки, — сказал Тедди.

— Все в порядке.

Скинув туфли, Робби выжал из штанин воду. Опустившись на палубу, он надел солнечные очки и намазал лицо кремом от загара. Сейчас он сожалел, что не уехал, как намеревался. Сравнение двух девушек было неизбежным, и хотя Робби делал внутренние усилия не сравнивать, он чувствовал, что постоянно взвешивает их, словно ему требовалось сделать выбор. Больше всего его поражало то, что у Барбары был буквально талант обнаруживать в мужчине слабость, выставлять ее ему напоказ, а затем терзать до тех пор, пока не появлялась кровь. Барбара была умнее его и бесчестно продолжала свои издевательства. Если молодая женщина намеревалась увлечь его, то в этом она преуспела, и Робби хотел, чтобы теперь, одержав полную победу и над Элейн, и над ним самим, она прекратила бы свои атаки или же, наоборот, вытащила бы все на поверхность, откровенно заявив: «Ну что, я выиграла эту игру, так?» Робби опустил пальцы в бегущую воду, затем выпрямился, потому что в мокрых штанах действительно было неуютно, и направился в каюту переодеться. Когда он проходил мимо Барбары, та поджала пальцы на ногах. Было ли это каким-то знаком? Когда Робби завязывал плавки, она появилась в каюте.

— Я думала, вы готовите коктейль.

— Вы не просили меня.

— Я сочла это само собой разумеющимся. В следующий раз я произнесу все по буквам.

— Достаточно просто попросить.

— Вы на меня за что-то сердитесь или что?

— Есть причина?

— Мне показалось, что вчера вечером мы подружились.

— Это так.

— Похоже, дружба оказалась ужасно кратковременной.

Она стояла в нескольких дюймах от него, и Робби были видны белые полоски, выступающие из-под купальника. Если он сделает один шаг, то окажется над ней, ему хотелось сделать этот шаг, опрокинуть Барбару на стойку. Но он взял бутылку водки, стоявшую за ее спиной.

— В ведерке есть лед.

Для того, чтобы его достать, Робби должен был прикоснуться к Барбаре, прижаться к ней, но он был так возбужден, что не мог доверять себе, поэтому просто ткнул пальцем.

— Я должна передать его?

— Ну да, я это имел в виду… пожалуйста.

Ставя ведерко на полку, Барбара прикоснулась к Робби. Он дернулся назад, ударившись головой о низкую дверь.

— Вам больно?

— У меня крепкий череп. Жить буду. Водка устроит вас?

— Замечательно. Робби, вы не сердитесь на меня?.. Я что-то не так сделала, сказала?

— Почему вас нужно успокаивать через каждые пять минут?

— Такая уж я есть.

— Я должен делать именно это, чтобы доставить вам удовольствие?

— Только если вы не имеете ничего против. Мы все очутились в стеснительном положении, но я — я действительно посторонняя, поэтому, вероятно, и веду себя несколько странно.

Ее лицо было искренним; волосы сбились в сплетение немыслимых прядей, лицо блестело, ногти на пальцах казались слишком длинными, зубы слишком прямыми, бедра слишком большими, и Робби подумал, что никогда прежде не встречал такой соблазнительной и такой порочной женщины. Не привыкший разделять свои симпатии, притворяться, чуждый двусмысленным отношениям, Робби сейчас вступил на почву совершенно ему незнакомую. Он закончил смешивать коктейли.

— Я могу попросить ломтик лимона?

Он бросил ломтик в ее ладонь, старательно избегая прикосновений. Барбара съела лимон, выплюнув кожуру себе в кулак.

— Вы с Элейн успели весьма подружиться.

— Я знала, что она не окажется сложной проблемой.

— Вы всегда думаете о людях так — как о проблемах?

— В основном, нет, если только они сами не заставляют меня.

— А я — проблема?

— В данный момент — думаю, да. Но я найду, в чем дело. Я всегда добиваюсь своего.

— Это обнадеживает. Я не хотел бы оказаться исключением из правила.

— Я постараюсь определить, когда смогу позволить себе выяснить, в чем дело.

— Я предоставляю это вам.

Робби улыбнулся, довольный тем, что выиграл этот поединок. Протянув Барбаре коктейль, он поставил на поднос три пустых стакана и шейкер, ожидая, когда она освободит ему дорогу. Барбара не трогалась с места, хотя и видела, что Робби хочет пройти мимо нее.

— Мне придется хорошенько подумать о вас, возможно, и не только подумать.

— С меня хватит только первого.

— Но на самом деле вы хотите большего, так?

Отступив в сторону, Барбара церемонно махнула рукой, словно официантка, приглашающая женщину занять ее место, а затем выстрелила в его спину лимонной косточкой.

— Давайте в следующий раз воспользуемся водяными пистолетами, чтобы было по-честному, — сказал Робби.

— В следующий раз можешь отправляться ко всем чертям.

— В следующий раз, Барбара, мы воспользуемся отравленными стрелами.

Свою победу он отпраздновал тем, что за обедом напился, удивив Тедди и буквально шокировав Элейн, которая до этого никогда не видела, чтобы он пил больше двух рюмок. Обнаружив, что Робби ничего не ест, Элейн попробовала кормить его с ложечки кусками омара по-ньюбургски.

— Не надо выставлять все напоказ, — сказала Элейн, когда Робби под столом запустил руку ей под юбку.

— Думаю, он перезанимался, — сказал Тедди. — Тебе следует на Рождество смотаться на недельку во Флориду, мистер. Это встряхнет тебя.

— Полагаю, нам двоим следует провести вместе холостяцкую неделю.

— Я — за, — сказала Барбара. Она обернулась к Элейн. — Ты можешь довериться Младшему?

— Младшему всегда можно доверять, если только он не в компании шлюх, — ответил Робби.

— Эй, Робби, завязывай с этим, — сказала Элейн, и ее вилка застучала по столу.

Барбара смотрела, как лицо Тедди медленно наливается краской.

— Нет нужды говорить, присутствующие исключаются, — сказал Тедди.

— Нет нужды говорить.

— Думаю, нам следует отвести его на судно, — сказала Барбара.

— Да, давайте отведем Младшего назад, — сказал Робби, разражаясь пьяным хохотом, заставив всех в ресторане обернуться на него.

По дороге к яхте он остановился у парапета, и его долго рвало, а Тедди, молчаливо взбешенный необъяснимым поведением сына, стоял рядом, сжимая руку Барбары. Он не мог понять эту внезапную враждебность, которая, словно отравленная змеиным ядом, возникла между Робби и Барбарой. Большую часть времени Тедди был рядом с ними, и теперь он не мог понять, когда они успели взрастить такую глубокую ненависть. Может быть, Робби поссорился с Элейн, а теперь вымещает на Барбаре? Совершенно не в его характере. И тут у него возник этот отвратительный червь сомнения, который время от времени закрадывается в отношения к теми, кого любишь и никогда не подозреваешь в предательстве, — плохое вино из хорошей бутылки. Вы самодовольно, не обращая особого внимания, наливаете его в графин, но когда начинаете разливать вино гостям, обнаруживаете, что оно, кажется, скисло, и начинаете подозревать самое худшее. Сделал ли Робби какое-либо движение в сторону Барбары? Это предположение в свете того, что было известно Тедди о сыне, было столь же невероятным, как движение с его стороны по отношению к Элейн. Другая возможность была столь отвратительна, что рассматривать ее можно было лишь в каком-то безумном порыве, однако она была определенно более вероятна. Барбара, его Барбара, предприняла попытку соблазнить Робби, но была отвергнута и удержана на приличном расстоянии, а Робби, не в силах справиться с известием о браке отца, особенно после открывшейся измены Барбары, напился впервые в жизни — и на людях. В высшей степени практичный, Тедди искал логического решения, отметая скрытые мотивы и восприимчивость сына, которого он знал так же хорошо, как свой банковский счет, то есть имел формальное заключение о склонностях и достоинствах сына. Но в финансовых расследованиях Тедди всегда обнаруживал скрытые факторы, иногда в пользу компании, иногда против. В отношении же Робби он остановился на том, что принял видимое за все, что нужно было видеть.