Кристоф Дюшатле - Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя

— Ты видишь, Аристотель вздрагивает, — говорит Гийом, — он мечтает, а это означает, что в его мозгу существует прообраз мысли.

От кого: matieu.d@houla.fr

Кому: elodie.e@hotmul.fr

Дорогая Элоди!

Со времени последнего события, ты понимаешь, что я имею в виду, у меня нет от тебя никаких новостей. Или мне все приснилось? Нам надо поговорить. Мне нужно понять, что произошло. Ты должна ответить по крайней мере на один вопрос. Быть может, ты открыла для себя что-то новое? И в этом случае мне понятна твоя реакция. Кто ты? Ты все еще хочешь совершить кругосветное плавание на корабле? Ты по-прежнему полна решимости разыскать своего отца? Ты была разочарована моим поведением? Чего ты ждешь от политиков и от жизни в целом? Нравится ли тебе цвет рубашки, которая была на мне в тот вечер? Как ты думаешь, что принесет с собой компьютерная революция?

Знай, мне нравится твое простодушие, твоя беззаботность. Я люблю твою кожу, твои прекрасные ягодицы, которые отлично отшлепаю при случае. Я никогда не забуду тех ощущений, которые ты во мне вызвала. Было бы жестоко так быстро их у меня отобрать. Вскоре все прояснится. Мне решительно надо все знать. Ни одно человеческое существо не в состоянии пережить такую недосказанность и такую пустоту. Испытываю потребность слышать тебя, слушать твой голос, умираю от желания проникнуть в тебя, прийти с открытой душой, раствориться в твоем существе. Твое отсутствие их у меня изматывает. Хочу заняться с тобой любовью, испить влагу твоего фонтана, умоляю, окропи меня, потому что я иссох, чувствую, что впадаю в депрессию. Я желаю застигнуть тебя врасплох и ярким светом осветить твою жизнь. Разреши мне в тебя войти. Уверяю тебя, я тоже люблю американские сериалы и также обожаю эфиопские сериалы, я люблю все, что ты любишь.

Я о многом передумал. Я хотел бы показать тебе мою дочь. Знаю, что ты хотела установить для нее кровать в своей гостиной. Знаю, ты хотела любить нас, как свою семью, ведь у тебя такое доброе сердце. Ты всегда мечтала о путешествиях и об уютном доме.

Понимаешь, в тот день, когда я пришел к тебе домой и позвонил в дверь, никто не ответил. Я прислушался. Ничего. Никакого шума. Я оставил около десятка посланий на твоем автоответчике. Ты их прослушала? Ты оценила все мои шутки? Надеюсь, что моя игра слов тебя позабавила. Я был совершенно подавлен и ждал тебя. Поскольку ты не приходила, я уснул на коврике, я оставался у твоей двери в течение нескольких дней, а ты так и не появилась. С нетерпением жду твоего ответа. Дай о себе знать, я снова скоро приду на твой коврик.

Прошло три года. Теперь я живу в трехкомнатной квартире около станции метро «Гонкур». Я сказал себе: поскольку у меня нет этой знаменитой литературной премии, по крайней мере, я каждый день могу ездить со станции, носящей это название. Луна выросла; ей десять лет. И человеческие существа еще живут на Земле, несмотря на крушение башен-близнецов и то, что мир вокруг деградирует.

Из моих окон с южной стороны видны крыши Парижа. Наблюдаю за закатом солнца, как в кино. Прекрасная панорама. К тому же можно и солнечные ванны принимать, и заниматься созерцанием в самые сложные моменты жизни. Оживленные улицы, ресторан на берегу канала Сен-Мартен, полное смешение культур, открытые террасы, куда приходят молодые активисты, работающие на производстве, в кинематографе, временно где-либо занятые, журналисты, люди искусства, фотографы. В целом, бесконечная рутина. Но окружение симпатичное. Неплохо бы с кем-нибудь познакомиться.

Иногда я еще работаю в качестве «негра». Но не таким способом я хочу приблизиться к литературной премии. Просто нужно чем-то занять свое время. Кажется, что все остается в памяти людей. Маркс, Фрейд… Спасибо, друзья! Мы здорово повеселились. Во всяком случае, моя мать продолжает в меня верить, а это уже не так плохо. Вот так, но уже с меньшим рвением я мечтаю о женщине, возможно, идеальной. Но лучше просто о женщине, а не о женщине-матери или о женщине-сестре. К счастью, выбор остается за мной.

Я писал книгу за какую-то сумасшедшую любительницу экстрима, которая в одиночку пересекла Антарктику на лыжах; она рисковала жизнью, пересекая полярные расщелины и проходя сквозь снежные бури. Почему ей так нравится говорить об этих крайностях? «Мне хотелось испытать, на что я способна», — объяснила она. Зачем? Чтобы потом оказаться в пустоте? Вот загадка.

Эта концепция абсолютной границы достижимого стала очень модной в средствах массовой информации, которые одержимы новыми рекордами: нужно показывать свою исключительность, превозмогать себя, изгонять из себя страх до исступления. В этом — гарантия успеха.

В том же духе я пишу исповедь одного частного наблюдателя за героями реалити-шоу Loft story. Практически все они — холостяки, брошенные в яму со львами; за ними наблюдали миллионы телезрителей. В этой истории каждый участник действительно хотел «дойти до предела своих возможностей», но «оставаясь самим собой», — другой способ найти свой «аутентичный» образ.

Как-то мне довелось сотрудничать с Бернаром Тапи, бывшим президентом марсельского футбольного клуба «Олимпик», довольно известным во Франции человеком (найдите в поисковой программе Google). Рабочее собрание происходило в его частном особняке на улице Сен-Пэр. Этот тип просто сумасшедший, я таких обожаю. С самого начала он взял слово и больше его не отпускал. Существует прежде всего ОН, восседающий на троне, а вокруг все остальные, которые должны его в чем-то убедить. Он что-то выпаливает, рассказывает, становится на колено, жестикулирует: в течение нескольких секунд он проникает в сознание слушателя. Его собеседники просто замирают перед такой нарциссической силой подавления. Ему почти удалось выдавить у меня слезу рассказом о том, как он выходил из тюрьмы, а у ворот его ждала бабушка с цветком в руках. Она единственная согласилась его принять. Это было здорово. Можно сказать, его умело использовали политики, когда он находился в зените славы, после победы «Олимпика» в финале Лиги чемпионов. Будучи претендентом на место хозяина Франции, он становился слишком влиятельным и неподвластным контролю. Суд признал Тапи взяткодателем, его отправили тюрьму — и до свидания политическая карьера!

В субботу, во второй половине дня, встречаюсь с Гийомом. Мы потеряли друг друга из виду. Он подходит к окну в моей квартире, чтобы подышать свежим воздухом, и наблюдает, как плывут светлые облака по сентябрьскому небу. После нескольких минут молчания он садится на диван:

— Ты исчез, и несколько лет о тебе ничего не было слышно, — говорит Гийом.

— Так ты это заметил?