Лайза Беннет - Идеальная ложь

— Я говорю это, потому что беспокоюсь о тебе, понимаешь? — начал Эйб. Снежный наст скрипел под его ногами. — Ты должна очень внимательно присматриваться к людям, которые тебя окружают. Должна решить, кому ты действительно можешь доверять. На кого можешь рассчитывать.

— Я знаю, что в деле с Жарвис я оказалась не на высоте, — сказала Мэг, полностью осознавая, что Эйб прав. — Я слишком поздно поняла, что происходит. Я считаю, это важный урок, урок, который меня многому научил. В следующий раз я буду знать, как с этим справляться.

— Ты только послушай себя! Ты действительно собираешься справляться со всем самостоятельно? Ты и вправду являешься единственным человеком, кому по-настоящему можешь доверять, зная, что он все сделает правильно?

— Мы ведь сейчас говорим не о Жарвис, правда?

— В понедельник вечером сразу после разговора с тобой мне позвонил Бордман. Чего, по твоему мнению, ты можешь достичь, взяв на себя решение проблем Люсинды?

— Это касается только меня, — сказала Мэг, которую резкость Эйба застала врасплох. — Это касается Люси. Этот перепуганный ребенок может лишиться своего единственного шанса вернуть свою жизнь в нормальное русло только потому, что она так здорово смотрится в качестве объекта всеобщей ненависти и… обвинения.

— Здорово смотрится, говоришь? — Эйб остановился и повернулся к ней. Они дошли до южной части парка и сейчас стояли ярдах в двадцати от скамейки, где она сидела с Этаном. — Она была в стельку пьяна! В руках у нее был понтий. Вряд ли можно утверждать, что окружающие к ней несправедливы, предполагая, что она имеет отношение к убийству Этана. Иногда ты бываешь настолько, черт возьми, уверена в себе, что не можешь разглядеть врага даже тогда, когда он смотрит тебе прямо в лицо.

— Люсинда просила меня о помощи… — начала Мэг, но Эйб остановил ее, поднеся свою руку в перчатке к ее губам.

— Я говорю не о Люсинде. Я говорю об Этане. Мне кажется, ты хочешь отомстить ему за все, что он сделал с Ларк. Думаю, ты чувствуешь себя виноватой перед Люсиндой. Именно эта вина движет тобой, Мэг. Почему ты этого не понимаешь?

— Да, но это только часть правды, — сказала Мэг, глянув через плечо. На одной из скамеек, расположившихся вдоль лужайки, Этан сказал, что влюблен в нее вот уже четырнадцать лет. Она вспомнила слезы в его глазах. Как настойчиво он уверял ее в своей искренности — и в том, что она заставляет его страдать! Тогда как в течение многих лет он проделывал тот же трюк с огромным количеством женщин — Франсин, Беккой, Ханной — манипулировал ими, использовал их, а потом оставлял их всех по очереди. Бросал их на обжиговый стол своей непомерно большой страсти, как фрагменты своих неудавшихся скульптур, — чтобы отправить в переплавку и сделать материалом для своих следующих работ по обольщению. — Я рассержена. Чувствую себя пристыженной. И виноватой. Не могу тебе этого сейчас объяснять.

— А я тебя и не прошу.

— А о чем ты просишь? — Но она сама уже почувствовала это, до того как он успел что-то сказать. Она увидела это в его глазах.

— Пусть слушания дела Люсинды идут своим чередом, — сказал Эйб. Он шагнул к ней. Она скучала по нему с того момента, когда в понедельник утром проснулась и поняла, что он успел выскользнуть из ее постели и уйти, оставив ее отсыпаться. В морозном воздухе от его тела исходило такое тепло и спокойствие… В обнявших ее руках она почувствовала себя сильной, она была в безопасности. Его поцелуи стали ответом на все ее тревоги.

— Это не твоя проблема, Мэг, — сказал он ей. — И если ты все-таки сделаешь ее своей, поверь мне, закончится тем, что потеряешь многих людей, которыми дорожишь.

В холодном свете зимнего дня ей были видны все мельчайшие черточки его лица — глубокие складки вокруг рта, смешливые морщинки, расходившиеся из уголков глаз, шрам на правой щеке после падения в раннем детстве, который выглядел как ямочка и часто придавал его лицу обманчиво приветливое выражение. Его темные жесткие волосы немного поредели на висках, а широкие выразительные брови слегка посеребрила седина. Но до самой смерти он все равно будет выглядеть по-мальчишески. Мэг осознавала, что влюбляется в это лицо, это тело, этот ум, в этого мужчину. Больше всего на свете ей хотелось сделать так, чтобы он был счастлив и мог гордиться ею. Она страстно желала поцеловать и разгладить хмурую складку, залегшую между его бровей. Но складка останется на месте. Она это знала заранее, потому что ответила:

— Я уже пообещала Люсинде, что помогу ей.

Как обычно, Оливер записывал для Мэг сообщения, которые считал важными, на розовых липких стикерах для заметок, а менее срочные звонки — на автоответчик.

— Как все прошло? — спросил Оливер, протягивая ей полдюжины записок. — Ты выглядишь заторможенной. Это хороший знак или плохой?

Хотя Мэг не посвящала Оливера в детали своего конфликта с Фридой Жарвис, не говоря уже о том, что ею был подан иск, он каким-то образом умудрился извлечь достаточно информации из телефонных разговоров и своих проницательных наблюдений, чтобы по кусочкам сложить для себя общую картину.

— Мы еще не вышли из лесу, — ответила Мэг, сортируя записки. — П. Бордман, тема: судебные слушанья. В. Голдман, тема: отправка пакета. X. Джадсон, тема: открытие галереи. Твоя сестра, тема: позвонить как можно скорее… Но, выражаясь образно, волк уже не стоит под нашей дверью.

— Для меня это хорошая новость. А как, интересно, я должен интерпретировать тот факт, — Оливер рассматривал ее с натянутой улыбкой, — что у тебя на подбородке губная помада? С ней ты действительно выглядишь по-новому, Мэг. Актуальная тенденция в макияже?

— Ты дерзкий, невозможный человек, — сказала Мэг шутливо, вытирая руками нижнюю часть лица, и направилась в приемную своего офиса. — Занимайся своими делами.

— Я слишком занят, чтобы думать о твоих! — крикнул Оливер ей вслед и потом, уже тихим голосом, добавил: — Но кому-то придется…

Мэг была немного сбита с толку тем, что Бордман лично ответил по телефону — и с первого же звонка.

— Алло, Мэг, спасибо, что перезвонили. — У него был теплый, вселяющий надежду голос, который напоминал ей голос Уолтера Кронкайта. — Вы еще не говорили со своей сестрой?

— С Ларк? Нет, — ответила Мэг, глядя на сообщения, которые передал ей Оливер. Звонок от Ларк следовал за звонком Бордмана с интервалом в несколько минут.

— В общем, боюсь, что это я приложил к этому руку. Я позвонил Ларк по поводу некоторых сопутствующих вопросов — я думал, что семья разделяет ваши взгляды в отношении расследования убийства. Я упомянул, что вы собираетесь присутствовать на слушаньях. И поддержать Люсинду.

— Она расстроилась?

— Это мягко сказано.