Кэрол Мэтьюс - В радости и в горе

Такси въехало в кованые узорчатые ворота, прошуршало по широкой подъездной дороге, проходящей через дубовую рощу. Внезапно разноцветный фонтан фейерверка осветил небо. Инстинкт журналиста подсказывал ему, что происходящим здесь важным событиям лучше бы соответствовал смокинг с бабочкой, а не старое, пусть и любимое, пальто и галстук с игривым рисунком «Южного Парка».

Холли все еще выглядела хоть куда, разве что была слегка потрепана погодными катаклизмами. Она взяла его под руку.

— Пообещай мне, что мы пробудем здесь недолго, — сказала она. Холли смотрела на него снизу вверх и выглядела очень нежно, трогательно и, по-своему, даже сексуально. — На сегодня у нас есть и более важные дела, и мне бы не хотелось оставлять их на потом.

— Конечно, — сказал Мэтт. И в этот момент, когда казалось, что все начало налаживаться, он вдруг подумал о том, не обернутся ли события еще хуже прежнего.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — Глен ободряюще сжал руку Марты.

— Немного странно.

На самом деле она чувствовала себя одновременно опустошенной, лживой, мерзкой, загнанной в угол, освобожденной, жалкой и исступленно-счастливой, к тому же ее укачивало.

Такси направлялось в отель. Она подумала о номере для новобрачных в «Вальдорф-Астории», напрасно ожидающем их с Джеком. Кровать в нем останется нетронутой, в пенистой ванной никто не искупается, шампанское никто не откроет, что, впрочем, и к лучшему, потому что она и так напилась дальше некуда.

Глен расслабил галстук и подавил зевок.

— Ну и денек, Марта, — сказал он. — Никогда бы не подумал, что он так закончится.

— Я тоже, — сказала Марта, глядя, как мимо них проносится темнота.

— Можно было бы поехать ко мне, — Глен подвинулся на сиденье и прижал Марту к себе. — Я думаю, тебе понравится.

— Я не хотела сразу ехать к тебе, Глен, — сказала она. — На нейтральной территории мне как-то лучше. Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к этой ситуации.

— Я понимаю, дорогая. Это серьезный шаг.

Марта невесело улыбнулась:

— Не более серьезный, чем взять и выйти замуж.

— Ты уверена, что поступила правильно?

Марта кивнула, с трудом сдерживая слезы.

— Я уверена, Джек согласится, что это к лучшему. По прошествии какого-то времени.

— Нам нужно будет найти жилье попросторнее, — сказал Глен, откидываясь назад. — Я начну искать новую квартиру. Может, в том же квартале. Там шикарный вид на парк. Не хотелось бы лишиться…

— Может, лучше поищем дом за городом? — предложила Марта. — Нью-Йорк — не лучшее место для того, чтобы растить детей.

— Конечно, — коротко сказал Глен, и Марта уловила нотки неуверенности в его голосе.

Такси остановилось у будки кассира-контролера на мосту, и Глен молча протянул деньги водителю.

— Но мне придется оставить за собой квартиру в городе, чтобы жить в течение недели, — сказал он, когда они приехали на Манхэттен. — Мне приходится развлекать клиентов допоздна. Я не могу каждый раз после этого ехать на поезде в Санивил.

— Может, еще слишком рано обсуждать эту темы вообще? Нам снова предстоит узнать друг друга поближе.

— Ты права, — сказал он. — Иди же сюда и поцелуй меня, миссис Лабати.

— Не называй меня так, Глен. Это плохо. Мне очень неприятно, что все так получилось.

— В комнате отдыха тебя это не сильно беспокоило, — Глен соблазнительно повел бровями.

— Там все было не по-настоящему. Сейчас — по-настоящему.

— А мне казалось, что все было по-настоящему, — он привлек ее к себе и крепко обнял. — Все будет хорошо, — заверил он, целуя ее в макушку, где все еще, как приклеенная, держалась фата. От нее у Марты болела голова, и ей представлялось, что хирургического вмешательства для «удаления фаты» не избежать… — Ты ни о чем не пожалеешь.

Она уже знала, что пожалеет. Она знала это наверняка. Она будет крутиться и вертеться ночами, просыпаясь и мучаясь от того, что так поступила с добросердечным заботливым человеком, который совершил только одну-единственную ошибку — влюбился в нее.

…Что бы на это сказала Джини? Она сказала бы примерно то же, что сказала Джози: погоди, подумай, но не тогда, когда в твоей голове играют пузырьки шампанского, а чувства скачут, как розовые шарики в лототроне. Если бы там была Джини, возможно, она бы и не сбежала… А может быть, и этой свадьбы не было бы — в любом случае, Джини не позволила бы ей учудить то, что она учудила.

…Что скажет ее отец? Господи, она о нем совсем забыла. Она даже не подумала о том, чтобы хоть намеком дать ему знать, на что решилась, возможно, потому, что знала: он преградил бы ей дорогу. После того как не стало мамы, которая всегда умела сглаживать разногласия и удерживать их от ссор, отношения между ними катились вниз по наклонной плоскости. Но если сицилийцы что-либо и чтили, так это семью и детей. Уж он бы позаботился о том, чтобы она осталась и выполнила свой долг. Каким-то образом эта преданность семейным традициям не передалась Марте по наследству, но она понимала, что ее поведение невероятно огорчит отца и что он будет опозорен перед всеми своими друзьями в тот день, который должен был стать большим семейным праздником.

Но уже скоро он узнает. Она могла бы позвонить ему из отеля сказать, что с ней все нормально, если бы была уверена, что он не станет ее выслеживать. Но он обязательно явится, и, может быть, не один, а с дядей Нунцио и парочкой кузенов, которые насильно оттащат ее обратно. Все-таки, если здраво рассуждать, оно и к лучшему, что она ему не сказала.

Она прижалась к Глену, постепенно отогреваясь в его объятиях, которые защищали от холода куда надежнее, чем кружевные рукава свадебного платья. Сколько же денег выкинуто на ветер. Сколько людей никогда в жизни больше не захотят с ней говорить. В их глазах она совершила неслыханный проступок, который невозможно простить. В первую очередь, она не простит сама себе.

Они приехали в очень модный шикарный отель, излюбленное место сборищ всяких поп-звезд, кинозвезд, королей, королев, глав государств, богатых туристов, счастливчиков, выигравших в лотерею, и, похоже, новобрачных. Она когда-то уже была здесь, на пиар-акции какого-то радикального африканского художника, приверженца минимализма, но не помнила ни названия отеля, ни имени художника. Но надо учитывать, что ее мозг в данный момент был не в состоянии полностью использовать свои ресурсы.

Марта чувствовала себя глупо, бесцельно слоняясь по холлу в своем истерзанном свадебном платье, пока Глен заказывал комнату.

— Мои поздравления, мадам, — сказал администратор, обращаясь к Марте, пока Глен заполнял анкету. — Мы предоставляем вам дополнительные услуги в качестве подарка, с наилучшими пожеланиями от администрации отеля.