Ксения Васильева - Девственница

Он также молча смотрел на неё (они не сказали друг другу даже обычного приветствия...) и видел, какая она очаровательная, со своими длинными распущенными светло-золотистыми волосами, то - ненькая, как былиночка, и взгляд чуть испуганный...

Он спросил.

Ну, как ваши сны? Что они вам подсказали? От матери он уже знал, что все в порядке: рано утром позвонила Светлана, он при-сутствовал при этом. Алиса положила трубку и вдруг обняла его, что не было ей свойственно, и сказала: - Будь счастлив, мой мальчик. Все устроилось. Теперь все зависит только от тебя. Ты-старше, опытнее и сможешь её приручить, даже если она совсем дикий козленок. Но я думаю, все будет в порядке.

Наташа услышала в вопросе прежний полушутливый тон, каким они разговаривали до всей этой истории и не знала, как себя повести: если ответить так же, то отношения их могут превратиться в ка - кую-то несерьезную игру, с которой потом неизвестно, что делать.

Ответить серьезно, будет выглядеть глупо.

Она замялась, а потом само сказалось как-то серьезно.

Алек, я принимаю ваше предложение. Он встал, подошел к ней и, поцеловав ей руку, сказал:

Спасибо, Наташа, я этого уж не ждал. Вся эта сцена была похожа на сцену из спектакля, и потому оба чувствовали неловкость.

Наташе казалось все неествественным, но самой предпринимать что-то? Пусть он хоть попытается поцеловать ее: во-первых, она узнает уж точно, как она к нему отнесется в дальнейшем, а во-вторых, это все-таки принято? И что, он оовсем этого не хо - чет? Неужели это чистая сделка? Какой все-таки ужас!..

Но тут Алек наклонился и поцеловал её, не театрально, а так, как надо, и она ответила ему, целуясь так впервые в жизни, пото - му что поцелуйчики с мальчишками ерунда и игра, а Шурик её, в принципе, и не целовал. Что делал Санек, она просто не помнит, но судя по всему, целовать её Саньку не пришлось. Она передерну - лась, - ну и мысли во время поцелуя!

Поцелуй длился, и она почувствовала даже некоторое волнение, и когда они оторвались друг от друга, то и у Наташи, и у Алека был туман в глазах и сердца бились в унисон, - быстро и сильно.

Он было потянулся к ней еще, но она отошла от него немного, да - вая этим понять, что не надо.

Но почему, Наташа? Мы же почти муж и жена?... - Сказал он про-сительно, почувствовав, что она ему ответила не просто так.

Он подумал даже, что, наверное, сегодня они могут быть вмес - те, ночью. В их огромных апартаментах ни папа, ни мама ничего не заметят! У него возникло вдруг бешеное желание овладеть ею здесь же, сейчас, и его глаза выразили это.

И тут же у Наташи прошли и расслабление, и размягченность, и даже волнение. Вот оно, пришло! Сейчас он набросится на неё и начнет делать то же, что делали те двое и, наверное, так же!..

Нет, Алек, не надо, я тебя прошу. Пусть будет так, как полагает-ся.

Он вздохнул тяжко и протяжно. Она заставила себя весело расс меяться.

Чем был хорош Алек, - он не был серьезным человеком, и наст - роение у него менялось мгновенно.

Таков был Алек. И теперь, когда Наташа расхохоталась над его горестным вздохом, он тоже рассмеялся, желание ушло, как и не было, и он предложил ей поехать покататься. Но она отказалась, изобразив театрально-шутливо невесту, которая должна быть прис - тойной до свадьбы.

Алек поплелся на корт, покидать мяч, а Наташа отправилась домой. Там она побежала в туалет и осмотрела свои трусики: они были мокрые. Она почувствовала что-то во время их поцелуя. Разум её был возмущен, она была противна себе, ей было гадко, но орга - низм её праздновал победу.

... Так вот она, Наташа, какая! Правильно Нинка говорила, что она ещё ляжет под мужика. Любого, - сказала Нинка. А что, Алек - не любой? Конечно, любой! Знает она его недели две, ну, три:..

Наверное, и случилось с ней все то, потому что она ТАКАЯ!

Решено было здесь свадьбы никакой не делать: ни большой, ни маленькой. Настояла на этом Наташа. Алек не сопротивлялся, так как ему тоже не хотелось торчать на фуршете со всеми этими монстрами и монстрихами. Они уедут в Союз на время оформления, там распишутся и поживут на даче. Благо, погода в Союзе стояла прекрасная: было начало сентября.

А В РОССИИ - ДОЖДИ КОСЫЕ...

Из аэропорта (их ждала машина) они, не заезжая в Москву, пом-чались на дачу, выбросили прямо в калитку вещи какой-то женщине в фартуке и помчались в ЗАГС, где их уже ждали свидетели, моло-дая пара, приятели Алека - Людок и Олег.

Людок была небольшая, розовощекая полненькая блондиночка, с очень белыми зубками, правда глупа до отчаяния. Олег же смешной - высокий, тощий, с кучерявенькой рыжей головой и стремлением что-нибудь обязательно рассказать, к случаю или нет.

Но глазик у него был умненький и острый.

Алек после церемонии, бокала шампанского и фотографий хотел было отправить свидетелей по домам, а собраться, сказал он, завтра с утра, благо - суббота. Но рыжий Олег так закручинился что пришлось Алеку соглашаться на "продолжение банкета", а Ната - ша обрадовалась, - отдалялся миг их первой ночи, первого после свадьбы свидания наедине, с совершенно определенной целью.

Им открыла калитку (она была на замке) все та же женщина в фартуке, Любаня - давняя домработница семьи.

Вся команда по извилистой, довольно длинной тропочке прошла к двухэтажной даче с огромной террасой.

Ваши вещи на втором этаже, сказала Любаня.

Наташа кивнула и выскользнула, но не на второй этаж, а из дома.

Ей не терпелось посмотреть, куда она попала. А попала она - в рай. Участок был огромным, - лесной, с опушками, залитыми солнцем, клумбами, дорожками, посыпанными песком и обсаженными хризанте - мами и игольчатыми астрами. Дом был тоже огромным, одна терраса - круглая, вторая - на другую сторону, - поскромнее, но уютная. На участке было ещё один дом - тоже двухэтажный, но попроще, с балкончиком на втором этаже, - рубленый, добротный.

Наташа пошла по участку. Она наткнулась на удобную скамью со спинкой перед полянкой с высокой травой и села. Закурила. Солнце било прямо в глаза, но от этого не становилось неприятно, как в

Африке, здесь ты расслаблялся весь и наслаждался полной тишиной и прелестью начинающегося вечера. Как хорошо!Голоса доносились откуда-то издалека, кто-то смеялся... Боже мой... Неужели это все принадлежит и мне тоже? Ей вообще хотелось бы сидеть на этой скамье дотемна, одной, курить и ни о чем не думать, только нас - лаждаться тишиной и безмерным одиночеством... Но за все, ангел мой, красавица и умница, - надо платить. Странно, здесь, в этом лесу, у неё не осталось печалей и ужасов прежних лет... А в доме Алек, и он её ждет.

Надо себя приучить к мысли, что она - жена и обязана быть женой, без фокусов.

С террасы донесся голос Алека:

Наташка! Ты где?

И она громко крикнула: