Джудит Гулд - Вторая любовь

Глория болтала пальцем в стакане и даже не взглянула вслед уходившим полицейским. Адвокат проводил их до выхода, потом вернулся и сел.

Он внимательно посмотрел на свою клиентку.

— Вы понимаете, что происходит? — спросил Манкевич.

— Да кому это интересно, — бросила Глория и посмотрела ему прямо в глаза.

— А вам следовало бы заинтересоваться, — парировал старый адвокат. — Эти копы не оставят вас в покое, пока вы не подпишете соглашение о разводе. Вот из-за чего все это устроено.

Манкевич замолчал, но Глория не ответила. Она вынула палец из стакана и облизала его.

— Алтея Уинслоу, очевидно, как следует нажала на полицейского комиссара и управление, — продолжал Рауль. — И она не отступит, пока вы не решите все с разводом. Если вы подпишете, детективы исчезнут. Если нет, они от вас не отстанут. Я не знаю, имеете ли вы хоть какое-то отношение к покушению на вашего мужа…

— Да пошел ты на… — проорала Глория. — Не имею я к этому никакого отношения, мать твою! Да на чьей ты стороне, в конце-то концов?

— На вашей, миссис Уинслоу, — терпеливо ответил Манкевич. — Вот почему я говорю вам — подписывайте это соглашение, берите деньги и забудьте об Уинслоу. Алтея Уинслоу и полиция от вас не отстанут, пока вы этого не сделаете.

Глория пыталась рассмотреть его сквозь застилавший глаза туман. «Господи, как же меня тошнит от всего этого, — думала она. — Меня тошнит от полиции. Меня тошнит от всего». И вдруг в ее голове что-то щелкнуло.

— Д-дай мне кар-рандаш, — заплетающимся языком произнесла она.

Рауль Манкевич с облегчением вздохнул, протянул ей ручку и четыре копии соглашения.

— Подпишите каждый экземпляр там, где стоит буква «икс».

Глория быстро нацарапала свою подпись на каждом из четырех экземпляров и бросила ручку на кофейный столик.

— Получите. Довольны?

— Я думаю, что вы приняли самое верное решение при сложившихся обстоятельствах, — сказал адвокат, убирая документы в кейс. Ручку он спрятал в карман и встал. — Очень скоро со всеми формальностями будет покончено. Сегодня вечером я возвращаюсь в Лос-Анджелес, так что звоните мне туда, если вам что-то понадобится. До вечера я буду в городе.

И Манкевич ушел.

Глория оглядела гостиную, надеясь ощутить прилив облегчения. Ведь все, наконец, закончено, и старый адвокат ушел. Но легче ей не стало.

«Мне надоело прятаться в этом долбаном месте, — решила она. — Мне надоело пить. Больше в этом нет ничего веселого. Теперь, без Кристоса…»

Она схватила сумочку, ключи и покинула апартаменты. Выйдя из отеля, Глория пошла пешком. Водка сыграла свою злую шутку, но и разогрела ее. Она прошла несколько кварталов, не обращая внимания, куда идет. Вдруг Глория сообразила, что оказалась недалеко от «Филея» и вокруг полно низкопробных баров.

Я встретила Кристоса в одном из таких заведений. Мне кажется, что стоит опрокинуть стаканчик в память о нем. Может, мне снова повезет.

Глория открыла дверь в бар со множеством мигающих неоновых огней. Несло застоявшимся запахом несвежего пива. «Да ладно, — подумала она, — всего один стаканчик. Никто из моих знакомых никогда не пойдет в такое место». Глория огляделась и прошла к столикам напротив входной двери. Оттуда ей будет лучше видно входящих клиентов. Подошла официантка, и миссис Уинслоу заказала двойную водку без тоника со льдом.

Она не заметила молодую женщину за стойкой бара. Молодую женщину с длинными, прямыми, темными волосами, в майке, слишком узкой и короткой для нее и открывающей пупок.

Пока Глория «праздновала», женщина наблюдала за ней с дьявольским блеском в глазах.

Город Большого Яблока, казалось, специально навел красоту к приезду Ханта. Весь день небо оставалось безоблачным, ярко-синим и каким-то совершенно невероятно хрустальным и прозрачным. Воздух был свежим, и температура держалась в пределах семидесяти пяти градусов при низкой влажности. Настоящий подарок после оглушающего пекла, стоявшего накануне.

Дороти-Энн и придумать не могла лучшего времени, чтобы встретиться с Хантом.

Ослепительно красивая от радости и задыхающаяся от предвкушения, она промчалась по роскошному вестибюлю отеля «Карлайл», стоящего на углу Мэдисон-авеню и Семьдесят шестой улицы, направляясь прямиком к стойке портье. Хант мудро воздержался от того, чтобы поселиться в отеле «Хейл», где персонал во мгновение ока узнал бы Дороти-Энн. И кроме того, «Карлайл» — это единственное место в городе, где богатые, знаменитые и даже бесчестные могли рассчитывать на наивысшую степень секретности.

Здесь обеспечат уединение и проследят за тем, чтобы им не мешали. В этой гостинице ее собственные служащие не смогут глазеть на нее и шептаться.

Шикарно одетая молодая женщина дождалась, пока Дороти-Энн войдет в вестибюль, а потом последовала за ней. Она оглянулась, словно кого-то искала, потом сделала вид, что смотрит на часы, вытянула шею и еще раз осмотрелась. Женщина наблюдала, как консьерж приветствует Дороти-Энн и звонит в номер, чтобы сообщить о ее приходе. Когда миссис Кентвелл направилась к лифтам, женщина-шпик вышла на улицу, достала из сумочки сотовый телефон и нажала кнопку, набирая заранее запрограммированный номер.

Когда ей ответили, она произнесла:

— Передайте Кармину, что объект в отеле «Карлайл». Узнайте, следует ли мне выяснить, к кому она пошла.

Ей велели подождать. Потом в трубке снова зазвучал голос:

— Кармин говорит, что вам ничего не надо делать. Держитесь незаметно и обо всем сообщайте мне.

Дороти-Энн подошла к апартаментам Ханта. Ее щеки горели от возбуждения.

— Привет, красавица. — Хант открыл ей дверь. Его улыбка просияла ей навстречу. Казалось, его окружает золотое сияние.

Дороти-Энн вошла в прихожую, Уинслоу закрыл дверь. Женщина повернулась к нему.

— Привет, красавец, — хрипло прошептала она, и Хант обнял ее. Последовал страстный поцелуй.

Спустя мгновение Дороти-Энн вырвалась из его объятий.

— Дай-ка мне хорошенько тебя рассмотреть. Последний раз мы с тобой виделись в больнице.

Хант отступил назад и театрально развел руки в стороны. В одной руке он держал трость из черного дерева с массивным серебряным набалдашником в виде лошадиной головы.

— Ну, как? Не правда ли у меня изысканный вид? — поинтересовался он, сверкая белоснежными зубами.

— Очень изысканный, — подтвердила Дороти-Энн. Ее сердце забилось вдвое быстрее, когда она взглянула на папку. Женщина немедленно вспомнила о том, что ему пришлось только что пережить, как близко он был от смерти.

«Мне так повезло, что Хант остался в живых», — подумала она.

Хант заметил выражение ее лица и снова обнял ее. Он начал осыпать легкими поцелуями ее лицо, шею, потом стал нежно покусывать мочку уха.