Джудит Гулд - Вторая любовь

За движением стихии наблюдали с очень близкого расстояния. Из космоса за ней присматривали метеорологические спутники. А ближе к земле с нее не спускал глаз модифицированный самолет С-130, оборудованный как метеорологическая летающая станция.

Пока буря все еще находилась над открытым океаном, было слишком рано говорить о ее направлении и силе.

Ей все еще не придали статуса урагана.

Но очень скоро она его получит.

Благодаря помощи портье, Хант самым чудесным образом раздобыл два билета на мюзикл «Титаник» в театре Лант-Фонтейн.

— Два места в десятом ряду партера на сегодняшний вечер, — объявил он Дороти-Энн. — И у нас заказан столик в ресторане «У Джо Аллена», чтобы поужинать перед спектаклем.

— Что?! — Молодая женщина вихрем сорвалась с кровати. — А мне нечего надеть! Так. Ты оставайся в постели. Я очень быстро вернусь.

— Куда ты идешь?

— Как куда? Раздобыть какую-нибудь одежду. Куда же еще?

Она заскочила в городской дом, побросала в чемодан больше одежды, чем ей могло потребоваться, натянула на себя то, что они с Венецией называли ее Маленькой Красной Зюйдвесткой Рыболова, капор в тон, взяла красный зонтик и вернулась в «Карлайл».

— Это большой злой серый волк? — спросил Хант.

— Ррр! — Дороти-Энн изобразила пальцами клыки. — Лучше посмотри на это, несчастный, а не то я тебя съем.

— Это обещание? — с надеждой поинтересовался Хант. — Или угроза?

— И то и другое, — радостно отозвалась она. — Дай мне минутку, чтобы я могла развесить одежду.

— Навязчиво-аккуратный волк! — расхохотался Хант. — Это что-то новенькое!

Когда подошло время отправиться ужинать, дождь все лил.

Хант по такому случаю оделся в угольно-черный двубортный костюм, белоснежную рубашку и красный галстук от Гермеса с крошечными бежевыми и белыми страусами на нем. В рисунке чередовались ряды птиц, спрятавших голову в песок и оглядывающихся по сторонам. В кармане пиджака был такой же платок, а запонки представляли собой крупных красных божьих коровок из эмали.

Дороти-Энн надела накрахмаленную белоснежную блузу из кружев от Джанфранко Ферре с V-образным вырезом и очень тонкие, свободные черные шелковые брюки, красные кожаные туфли от Гуччи и серьги из рубинов-кабошонов. Ее Маленькая Красная Зюйдвестка Рыболова, театрально надвинутый на глаза капор и зонтик того же цвета дополняли наряд.

Когда они выходили из номера, Дороти-Энн взяла Ханта под руку и поставила рядом с собой у большого зеркала.

— Ну как? Мы смотримся или нет?

Он улыбнулся их отражению.

— Мы смотримся так, будто можем поджечь весь город.

— Отлично. Тогда давай начнем большой пожар!

О каждом перемещении Дороти-Энн докладывали Кармину, странствующему по городу с мобильным телефоном и принимающему звонки.

— Объект в красном плаще, красном капоре и с красным зонтиком только что отъехал от отеля «Карлайл» в черном «инфинити» с шофером. Машина направилась на север по Мэдисон-авеню. Между ними и мной две машины. Автомобиль объекта сейчас сворачивает налево на Шестьдесят девятую улицу…

— Машина высадила женщину и мужчину у ресторана «У Джо Аллена» на Сорок шестой улице. Это между Восьмой и Девятой авеню.

«Вероятно, собираются поужинать перед спектаклем, — подумал Кармин. — Ну что ж, насладись своим последним ужином».

Спустя час снова стали поступать сообщения.

— Объект и ее спутник покинули ресторан «У Джо Аллена». Они направляются на восток пешком по северной стороне Сорок шестой улицы… Они пересекают Восьмую авеню…

— Объект вошел в театр Лант-Фонтейн, чтобы послушать мюзикл «Титаник».

Последовал совершенно ясный приказ Кармина:

— Прекратить наблюдение до получения дальнейших инструкций. Повторяю. Прекратить наблюдение и очистить район.

«„Титаник”, — улыбнулся про себя Кармин. — Какой удивительный выбор».

Митци Файнштейн не была уроженкой Нью-Йорка. Шестнадцать лет назад она прибыла в этот город из Буффало с пятьюстами долларами в кармане и мечтой.

Она собиралась стать звездой Бродвея. Самой крупной звездой музыкального театра на Бродвее. Она знала это. Ее друзья знали это. Все в Буффало, штат Нью-Йорк, знали об этом. Потому что Митци обладала изумительным актерским талантом, звонким певучим голосом, великолепными ногами балерины и сногсшибательной внешностью — для Буффало.

Грустно говорить об этом, но на Манхэттене она стала просто еще одним лицом в огромной армии тех, кто хочет прорваться в шоу-бизнес.

Митци понадобилось десять лет, чтобы добиться своего. Все это время она прослушивалась многократно, дожидалась у множества столов, сделала пару номеров и сыграла ровно четыре роли без слов.

Время для перелома в карьере явно наступило.

Когда прошло десять лет, она перестала ходить на прослушивания и нашла себе работу по другую сторону занавеса. Зарабатывать деньги, чтобы платить их в союз актеров, и оставаться на Бродвее — в данный момент, в театре Лант-Фонтейн. Митци работала в баре. Только сегодня ей пришлось принимать пальто, и все из-за дождя.

— Боже, как же я ненавижу дождливые дни, — проворчала она, обращаясь к Би Уэйс, работавшей с ней вместе. — Кругом одни только сырые плащи и мокрые зонты. Тебе это нужно? Я просто умираю, как хочется курить.

Би как раз только что приняла красный дождевик из материала, напоминающего шелк, такой же капор и зонт.

— Эй, Митц, — окликнула она подругу. — Ты только посмотри на это, а? — Она подняла повыше вешалку. — Этот плащик — точная копия твоего. Ничего себе совпаденьице, да?

Митци мельком взглянула на плащ и вздохнула:

— Это оригинал. А мой — подделка с Кэнэл-стрит.

— Ну, для меня они как две капли, — примирительно заметила Би, а потом им обеим стало уже не до разговоров. Должны были вот-вот поднять занавес, и у стойки гардероба сгрудились толпы театралов.

Наконец толпа постепенно рассеялась, и все исчезли. Женщины слышали отдаленные звуки увертюры, потом раздались аплодисменты. Значит, занавес подняли. В зал заторопились опоздавшие.

В вестибюле стало тихо.

— Прикрой меня, ладно? — попросила Митци. — Умираю, как хочется курить. Я выскочу за сигаретами, хорошо?

— Я думала, ты бросила.

— Я говорила, что пытаюсь бросить. Пытаться и сделать, это две разные вещи.

Митци взяла свой плащ, надела его и застегнулась. На голову водрузила красный капор, взяла сумочку и торопливо выбежала.

Ей в лицо ударил дождь, подгоняемый порывами ветра, и у нее моментально закружилась голова. Она быстрым движением прижала капор под подбородком и, придерживая его так, опустив голову, заторопилась вниз по почти пустынной улице к Восьмой авеню.