Тереза Крейн - Райский уголок

Тоби и Дафни взяли за правило каждое утро за завтраком обсуждать состояние дел своей компании. В основном, разумеется, говорил Тоби. Дафни время от времени вносила разумные замечания, основываясь на своем более длительном опыте работы. По большей части Тоби не выказывал особых восторгов по поводу ее предложений, хотя она знала, что позднее он тщательно их проанализирует. Но даже Тоби пришлось признаться, что на него произвела большое впечатление ее первая статья в популярном национальном журнале для женщин. Дафни убедила редактора напечатать вслед за ней еще одну — о современном оборудовании, приспособлениях и осветительных приборах, необходимых для дома. Тоби с ликованием потирал руки и считал, сколько раз она употребила фразу «которые можно приобрести в магазинах компании Андерскор по всей стране». Он радовался этому как мальчишка.

— Здорово, старушка! Просто замечательно! Это настоящая сенсация! — Он бросил журнал на стол рядом с газетой, заголовки которой гласили о том, что все предположения экспертов с Уолл-стрит о надвигающемся экономическом кризисе оказались ничем иным как очередным «мыльным пузырем», который в конце концов лопнул.

— Великолепно! Свежие новости прямо к завтраку для наших клиентов.

— Как ты думаешь, — слегка нахмурившись, несмотря на удовольствие, которое ей доставила его похвала, спросила Дафни, разворачивая газету, — каким образом это повлияет на наши дела?

Тоби пожал плечами.

— Кто знает? Спрос действительно начал несколько спадать. Это должно было произойти. Рынок — неустойчивая штука. Думаю, все образуется. — Отодвинув свой стул от стола, он позвонил в колокольчик, стоявший у его тарелки. — Я ухожу. Через полчаса в офисе у меня назначена встреча с Амосом и Беринджером. Ты не возражаешь, если я его возьму с собой? — Он потянулся за журналом. — Нужно будет показать его им, особенно этому старому скряге Беринджеру. — Он повернулся к Паркер, которая, войдя в комнату, сделала неуклюжий книксен. — Паркер, пожалуйста, подайте мне пальто, шляпу и перчатки.

— Да, сэр.

— Разумеется, возьми его. — Дафни поцеловала мужа, как обычно слегка коснувшись губами его щеки. — Передай привет папе. Напомни ему, что сегодня мы ждем его к обеду. Он в самом деле становится совсем забывчивым.

Хотя Амос Андерскор даже сам себе не всегда признавался в этом, однако чувствовал, что возраст наконец начал давал о себе знать. Все чаще и чаще он вынужден был полагаться на Тоби и Дафни. Оставаясь бодрым для своих лет и сохраняя прежнюю живость ума и проницательность, он, тем не менее, быстро уставал, и частенько замечал, что память все чаще подводит его.

— Непременно.

С самодовольным видом Тоби надел фетровую шляпу, слегка сдвинув ее набок, и натянул мягкие кожаные перчатки. Дафни с улыбкой смотрела на него, сознавая — впрочем, как и он сам, — какой элегантный молодой джентльмен стоял перед ней. Ее память вновь вернулась к той ночи. Она вспомнила, как он выглядел тогда, несколько недель назад, на лестнице, с поникшими и содрогающимися от рыданий плечами и мокрым от слез лицом, покрытым синяками. Она также вспомнила, как он повернулся к ней и устало опустил голову на ее плечо, как они лежали и разговаривали на просторном, хранящем многие тайны теплом супружеском ложе. Она подошла к окну и, посмотрев вниз на улицу, увидела, как он легко сбежал по ступеням на тротуар и не оглядываясь пересек дорогу.

Дафни долго стояла, глядя невидящими глазами на автобусы, автомобили, повозки, людей, спешащих по утренним улицам навстречу заботам нового дня. К ее удивлению, она постепенно налаживалась, ее супружеская жизнь. Правда, без особых страстей, горячих признаний в любви или хотя бы имитации их, без глубокой привязанности — то есть всего того, что, казалось, должно было сопровождать супружество, тем более на первом году. Но кое-что все-таки было. Был заложен фундамент, на основе которого можно строить прочное здание. И сейчас было еще рано говорить, каким оно будет.

Как это ни было поразительно, но Дафни вдруг поняла, что еще никогда в жизни не чувствовала себя счастливее, чем сейчас. Она почти суеверно прижала руки к животу в инстинктивном желании защитить то, что жило внутри нее. Господи милосердный, помоги мне. Пусть ребенок родится живым и здоровым. Она неистово призывала каждую частичку своего тела и разума сосредоточиться на этой молитве. Живым и здоровым. Ей больше ничего не нужно. Ничего.

— Мадам, могу я убрать со стола?

Она обернулась с приятной улыбкой на лице:

— Разумеется, Паркер.

Он должен родиться живым и здоровым. На этот раз должен.

Сидя в вагоне поезда, за окном которого проносились сельские пейзажи графства Кент, уже позолоченные осенью, Рейчел Пэттен, в отличие от Дафни, не призывала на помощь Господа. Наоборот, она раз за разом поминала дьявола, в тысячный раз ругая себя за глупость. Идиотка! Как она могла позволить, чтобы такое случилось? Как могла быть такой неосмотрительной? Она, которая всегда безумно боялась этого.

Длинная цепочка вагонов, покачиваясь, изогнулась на крутом повороте. Прелестные сельские пейзажи, окрашенные в зеленые, золотистые и коричневые тона, мелькали за окном. Сады, поля, парки с аккуратно постриженной живой изгородью и пересекающимися, извивающимися дорогами сливались в огромный разноцветный лоскутный ковер.

Рейчел прислонилась к спинке своего сиденья, устало откинув голову и закрыв глаза. Последние дни — вернее, последние две недели — с тех пор, как она начала подозревать, что с ней произошло нечто невероятное, превратились для нее в кошмар. Поначалу она не обращала внимания на первые признаки, но теперь сомнений быть не могло. Три дня назад она долго сидела в почти кипящей ванне, потом выпила бутылку джина. Но ее по-прежнему тошнило. Она так плохо себя чувствовала, что, казалось, могла умереть. Ей даже хотелось умереть. Рейчел до сих пор бросало в пот от воспоминаний. Но все бесполезно. Ничего не произошло. Это чудовище внутри крепко вцепилось в нее. Она должна от него избавиться. Должна. Она слегка дрожала, несмотря на теплые солнечные лучи, которые сквозь оконное стекло согревали ее лицо. На следующий день после безжалостной, но тщетной попытки с джином и горячей ванной она обзвонила одну за другой своих сомнительных знакомых, пытаясь навести справки косвенным путем. У нее есть подруга, говорила она. И эта подруга оказалась в беде. Ей необходимо срочно помочь. Наконец ей сообщили долгожданный адрес. Вчера она побывала там, в высоком мрачном доме на Сохо-стрит. Ей сделали необходимые предупреждения, назначили время и сообщили цену. Теперь ей требовались только деньги и мужество, чтобы пережить это.