Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. В ладонях судьбы

— Ну, что там? — спросил Жослин.

— У него все хорошо, — безразличным тоном ответила она. — Никаких увольнительных не ожидается. А мне придется сообщить ему о смерти его матери. Каким это будет для него ударом! Господи, ну зачем он уехал так далеко? Ничто не вынуждало его стать солдатом, уезжать в Европу! Его место здесь, да, здесь, рядом со своей семьей! Тошан мог бы предотвратить это несчастье, защитить свою мать и сестру! Можно сражаться с тиранами и в своей собственной стране.

Молодая женщина почти кричала от гнева, повергнув всех в ступор. Мирей и Лора встревоженно переглянулись. Жослин буквально остолбенел, Шарлотта тоже.

— Перестаньте смотреть на меня так, словно я сошла с ума! Вот уже три года я успокаиваю себя, повторяя, что Тошан поступил так из лучших побуждений, но в глубине души я в этом сомневаюсь. У него трое детей, супруга и сестра, которых нужно беречь и защищать. Вы все видели Киону! Она не должна была провести эти две недели в жестокости и ненависти! Мы с Овидом спасли ее в последний момент. Да, в последний момент! Пока Тошан в Англии бездействовал!

Ее нервы не выдержали. Разрыдавшись, она выбежала из гостиной.

— Ты куда? — закричала Лора. — Не выходи из дома в таком состоянии!

— Мама, прошу, оставь меня, — взмолилась молодая женщина, которая была уже в конце коридора. — Я больше не могу…

Потрясенный, Жослин воздел руки к небу.

— Бедная Эрмина, — вздохнул он. — В ее словах есть доля правды.

Никто не осмелился ему перечить.

Молодая женщина, задыхаясь, выбежала на крыльцо. Ее сердце бешено колотилось в груди, ей казалось, что она сейчас лишится чувств. Как раз в это мгновение по деревянным ступенькам поднималась Андреа Дамасс.

— Вам плохо, мадам? — спросила она. — Вы такая бледная!

— Нет, все в порядке, просто устала, — отрезала Эрмина, недоверчиво глядя на нее. — Раз уж мы с вами встретились без свидетелей, хочу дать вам один совет, мадемуазель. Завтра или послезавтра у вас появятся две новые ученицы — юная индианка и сводная сестра моего мужа. Я вас предупреждаю: в ваших же интересах обращаться с ними уважительно и не наказывать за малейшую провинность. Эти дети вернулись из ада, где с ними обращались как с животными, которых можно бить и унижать. Даже не думайте их изводить, иначе мигом окажетесь за дверью!

Андреа ошеломленно уставилась на Эрмину, взгляд которой был холоден как лед.

— Мадам Дельбо, прошу вас, успокойтесь! Я буду по-прежнему проявлять справедливость и действенность — качества, которые так ценит во мне ваша мать.

— Мне кажется, так бывает не всегда. Но теперь вы предупреждены.

Потрясенная этим инцидентом, учительница устремилась в холл. «Надо же, какая фурия! — подумала она. — Неудивительно, что она связалась с метисом. Несмотря на свои манеры, знаменитый Соловей, которого все боготворят, предпочитает язычников порядочным католикам».

Не в силах унять нервную дрожь, Эрмина направилась к сараю, обустроенному для пони. Дети столпились возле открытой двери, кроме Мукки, который расстилал внутри чистую солому. Базиль смирно стоял в глубине небольшой постройки.

— Мина, этот пони такой милый! — заметив ее, крикнула Киона. — Завтра я поеду на нем верхом. Мукки будет идти рядом. Он пообещал научить меня держать поводья.

Девочка сияла от радости. В суматохе она не заметила, как потеряла свой платок, обнажив лысую голову, покрытую легким светлым пушком. Луи держал ее за руку и выглядел вполне довольным.

— Дорогие мои, нам пора устраиваться в доме Шарлотты, то есть… в нашем доме. У Базиля есть все необходимое. Идемте! А где же Мадлен?

— Не волнуйся, мама, — ответила Мари-Нутта, — она только что отошла, потому что Мирей позвала ее из окна кухонной подсобки.

Эрмина обняла Акали за плечи, в то время как Лоранс повисла на ее руке. В окружении своей маленькой оживленной компании она ощутила невероятное чувство комфорта.

«Вот где мое место, — подумала она. — Рядом с детьми, купаясь в их смехе, звонких голосах, оптимизме. Киона тоже нуждается в этом, как и я».

Полчаса спустя Шарлотта и Мадлен уже показывали им их новое жилье. Все действительно было безупречно: и выкрашенные стены, и сверкающий чистотой паркет. Букеты полевых цветов украшали возвышающийся между окнами буфет с короткими кружевными занавесками. Белая фарфоровая ваза посередине стола была наполнена яблоками и сливами.

Киона оглядела обстановку с удовлетворенным видом. Акали бегала следом за Мари-Нуттой, с которой успела подружиться. Затем начались осмотр комнат и их распределение. Речь шла о четырех комнатах скромных размеров.

— Мадлен хочет взять Акали к себе, — объяснила Шарлотта. — Близняшки будут жить вместе. У Мукки, уже взрослого мальчика, будет своя комната. Ты, Мимина, поначалу можешь спать с Кионой. Если она захочет, позже переберется к Лоранс и Нутте. Достаточно будет передвинуть ее кровать.

— Замечательно, — согласилась Эрмина. — Мы словно попали в кукольный домик! Спасибо тебе еще раз, Шарлотта. Оставайся с нами ужинать, ты наша первая гостья. И мы откупорим бутылку черничного вина.

В маленьком доме, где поселилась Эрмина, примерно в двухстах метрах от дома своей матери, царило спокойствие. Молодая женщина месила тесто, собираясь испечь на ужин детям мясной пирог. Хлопоты по хозяйству были ей совсем не в тягость. Разминая муку, куда она добавила воду, топленое сало и яичный желток, Соловей из Валь-Жальбера увлеченно пела:

Несмотря на торжественность этих слов, Эрмина не забывала следить за шкварчащим на сковороде мясом. Она хотела, чтобы оно немного подрумянилось.

— Хвала Жо, нашему официальному поставщику, — тихо пошутила она, в перерыве между куплетами.

Жозеф Маруа, всегда стремящийся подзаработать, разводил кур. Лора была его лучшей клиенткой. Продуктовые ограничения в стране ужесточались, но здесь, в рабочем городке, опустевшем пятнадцать лет назад, немногочисленные жители оказались в более выгодном положении. Огороды давали хороший урожай овощей. Люди продолжали откармливать свиней и держали коров, что гарантировало им ежедневное молоко и сливочное масло, ставшее дефицитом.

«Чистые ангелы, лучезарные!»

Эрмина дала волю своему голосу. Молодая женщина была одна и решила воспользоваться этим. Она чувствовала умиротворение, беря все более высокие ноты, модулируя звук и даже подражая патетическому выражению лица Маргариты. Это была одна из ее любимых ролей. «Мое первое выступление на публике в Квебеке!» — вспомнила она.