Генри Вуд - Замок Ист-Линн

— Ждать осталось недолго, — промолвили непрошенные гости, — его уже везут. Мы поднимемся в комнату его сиятельства и все подготовим.

Девушка позвала дворецкого.

— Пришли два человека из похоронного бюро Джонса, сэр, — возвестила она. — Гроб уже везут, и они хотели бы подняться наверх и все подготовить.

Дворецкий лично проводил их наверх, к комнате графа.

— Благодарим Вас, — заявили они, увидев, что он собирается войти вместе с ними, — ждать не нужно.

После чего, затворив дверь за ничего не подозревающим дворецким, они молча заняли позиции по обе стороны от покойного, как парочка зловещих глухонемых. Они наложили арест на мертвое тело; оно принадлежало им до тех пор, пока их иск не будет удовлетворен, и уселись сторожить его. Приятное занятие, что и говорить!

Примерно через час леди Изабель, покинув свои покои, бесшумно отворила дверь в комнату покойного. Она уже заходила туда несколько раз в пятницу: сначала с экономкой, а потом, когда безотчетный страх немного притупился, и одна. Но сегодня она снова нервничала и поэтому достигла кровати прежде, чем осмелилась поднять глаза и перевести взгляд с ковра на открывшееся перед ней зрелище. Она вздрогнула, ибо перед ней сидели два незнакомца не особенно приятного вида.

Сначала у нее промелькнула мысль, что это, может быть, кто-то из соседей, пришедших удовлетворить свое праздное и беспардонное любопытство; сначала она хотела позвать дворецкого, но потом решила поговорить с ними сама.

— Вам что-то нужно здесь? — спокойно спросила она.

— Не беспокойтесь, мэм. У нас все в порядке.

Слова и тон, которым они были произнесены, показались ей чрезвычайно странными; кроме того, они продолжали сидеть, словно имели право находиться в этом месте.

— Почему вы здесь? — повторила она. — Что вы здесь делаете?

— Ну что же, мисс, я могу и рассказать Вам, поскольку Вы — его дочь, как я полагаю, — заговорил один из них, показывая большим пальцем левой руки, через плечо, на тело покойного пэра, — и, как мы слышали, у Вас нет никаких родственников, кроме него. Нам велели, мисс, исполнить неприятную обязанность и сторожить его.

Ей казалось, они говорят на греческом языке, и они это поняли.

— К сожалению, он задолжал большую сумму, о чем Вы, возможно, знаете, в том числе и нашим хозяевам. Поэтому, как только они узнали о случившемся, мы были посланы арестовать тело покойного, что мы и сделали.

Изумление и ужас боролись в сознании потрясенной леди Изабель. Арестовать покойного! Она не слыхивала о таком и не могла в это поверить. Арестовать? С какой целью? Для чего? Чтобы изуродовать? Продать? С трепещущим сердцем и пепельными губами покинула она комнату. Мимо лестницы проходила миссис Мейсон, и Изабель бросилась к ней, в ужасе схватила ее руку и залилась нервными слезами.

— Эти люди… там! — задыхаясь, проговорила она.

— Какие люди, миледи? — удивленно ответила миссис Мейсон.

— Я не знаю, не знаю. Думаю, они собираются остаться здесь. Они говорят, что они забирают папу.

Когда прошло оцепенение, вызванное этим известием, экономка оставила леди Изабель на том же самом месте и прошла в покои графа, чтобы посмотреть, нет ли там разгадки этих непонятных речей. Изабель прислонилась к балюстраде, — отчасти ради опоры, отчасти потому, что она, казалось, боится отойти от нее; в этот момент зловещий шум донесся до нее снизу. В холле находились чужие люди, вторгшиеся в дом: они возбужденно о чем-то говорили и жаловались на что-то. Еще сильнее испугавшись, она затаила дыхание и стала прислушиваться.

— К чему вам встречаться с молодой леди? — увещевал их дворецкий. — Она ничего не знает о делах графа; к тому же, у нее и так большое горе, не хватало ей еще и этих забот.

— Я все равно увижусь с ней, — упрямо отвечал кто-то. — Если она слишком гордая особа для того, чтобы спуститься и ответить на пару вопросов, я сам найду ее. Мы торчим тут, скандальная толпа людей, у которых выманили деньги, а теперь заявляют, что им не с кем поговорить: здесь нет никого, кроме молодой леди, а ее, видите ли, нельзя беспокоить! Она не считала для себя беспокойством тратить наши деньги! Если она не спустится и не переговорит с нами, значит, у нее нет ни чести, ни совести, которыми должна обладать настоящая леди!

С трудом сохраняя спокойствие, леди Изабель скользнула вниз по лестнице и тихонько подозвала дворецкого.

— В чем дело? — спросила она. — Я должна это знать.

— О, миледи, не ходите к этим грубиянам! Вы ничего не исправите; уходите, Бога ради, пока они не увидели Вас! Я послал за мистером Карлайлом и ожидаю его с минуты на минуту.

— Папа им всем задолжал деньги? — спросила она с дрожью в голосе.

— Боюсь, что да, миледи.

Она стремительно спустилась и, миновав нескольких кредиторов в холле, прошла в гостиную, где собралась основная масса незваных гостей и откуда доносился наибольший шум. При ее появлении, правда, их гнев поутих, во всяком случае, внешне. Она выглядела такой молодой, невинной, так похожей на ребенка в милом утреннем платье из муслина персикового цвета, с лицом, оттененным ниспадающими на него локонами; она так мало походила на человека, с которым можно враждовать и который вообще способен понять их проблемы, что они замолчали, вместо того, чтобы излить на нее поток жалоб.

— Я слышала, как кто-то заявил, что я должна встретиться с вами, — начала она, причем от возбуждения говорила довольно отрывисто. — Что вам нужно от меня?

Вот тут-то они изложили все, но гораздо спокойнее, и она слушала, пока ей не стало плохо.

Исков было множество, причем внушительных: долговые обязательства и расписки, просроченные и непросроченные векселя, чудовищные неоплаченные долги и относительные мелочи на домашние расходы, ливреи слугам, жалование и питание.

Что могла им ответить Изабель Вейн? Извиниться? Что-то пообещать? Она стояла в замешательстве, не в силах произнести ни слова, поворачиваясь то к одному, то к другому, с глазами, полными жалости и раскаяния.

— Дело в том, юная леди, — сказал один из кредиторов, по виду джентльмен, — что мы не должны были бы приезжать сюда и беспокоить Вас, я — во всяком случае, но поверенные его сиятельства, Уорбортон и Уэйр, к которым многие из нас бросились вчера вечером, заявили, что никто не получит ни шиллинга, разве что удастся хоть сколько-то получить за мебель. Если так, то уж «кто первым приехал, того первым обслужат», поэтому я сегодня прикатил чуть свет и добился соответствующего судебного решения.

— Которое было принято еще до Вашего приезда, — вставил другой человек, который, судя по его носу, вполне мог бы доводиться братом двум субъектам наверху. — Но что эта мебель в сравнении со всеми нашими исками вместе взятыми? То же самое, что ведро воды для Темзы.