Энн Хэмпсон - Светлый остров

— До свидания, — повторила Эллин, на секунду крепко обняв тетю. — Я рада, что Джинкс сейчас в школе. Она бы плакала, желая поехать со мной, и я чувствовала бы себя отвратительно. Скажите, что я буду посылать ей много цветных открыток и привезу подарок для нее.

— Я все это сделаю. Желаю тебе прекрасно провести время, дорогая.

Следующие несколько часов были подобны мечте. Сначала аэропорт, откуда Эллин вылетела в Венецию, где туристическая компания организовала экскурсию по городу, после которой Эллин и остальные участники путешествия на речном трамвайчике были доставлены на набережную, где в лучах солнца сияла «Кассиллия» — огромный, безупречно чистый корабль. Каждого пассажира приветствовали улыбающиеся помощники капитана, как только он ступал со сходней на корабль. Стюард провел Эллин к ее каюте, в которой, естественно, был иллюминатор и роскошный диван-кровать вместо койки. Здесь также имелись персональная душевая, просторный шкаф и туалетный столик.

Поскольку было уже половина седьмого, у нее оставалась возможность только распаковать вещи и переодеться к обеду. Пока она занималась этим в роскоши первоклассной каюты, она снова подумала об Эстелле. Та определенно держала свою марку: удобства второго класса были не для нее. Наслаждаясь этой временной роскошью, Эллин не могла не думать о том, что это скорее всего в первый и последний раз в ее жизни.

Молодая супружеская пара уже сидела за ее столиком, когда она вошла в обеденный салон парохода. Они представились как Джим и Донна Вилдинг, и, помня свое временное имя, Эллин сказала им, что она Эстелла Марсленд. Они втроем поболтали некоторое время, и Донна предсказала, что четвертым за их столом окажется какой-нибудь молодой человек.

— Они всегда так рассаживают пассажиров, — улыбнулась она. — Джим и я встретили друг друга именно таким образом. — Она замолчала и посмотрела, как официант показал темноволосому молодому человеку на свободное место за их столиком. — Я говорила вам, — засмеялась Донна, когда мужчина сел за их стол. Его звали Хэл, и поскольку он оказался очень общительным, все четверо непринужденно болтали за обедом, а когда он закончился, Хэл предложил держаться всем вместе во время круиза, составив дружную четверку. Джим и Донна моментально согласились, но Эллин испытала приступ раздражения, так как она не хотела, чтобы этот молодой человек болтался около нее в течение всего круиза. Тетя Сью предупреждала ее о возможности оказаться в таком положении.

«Однажды я была в круизе, — рассказывала она Эллин, — и никак не могла отделаться от женщины, которая хотела подружиться со мной. Я не решилась посоветовать ей найти кого-нибудь другого и оказалась в таком положении, что не имела возможности завести дружбу ни с кем другим. Ты умеешь сходиться с людьми, моя дорогая. По крайней мере, не связывай себя дружескими отношениями ни с кем, — добавила она, — пока ты не осмотришься и не решишь сама».

Все трое вопросительно посмотрели на Эллин, и так как на этом этапе у нее не было возможности избежать утвердительного ответа на предложение Хэла, она вскоре оказалась сидящей вместе с ними за столом в ночном клубе, где под мягко затененными светильниками они танцевали, пили и смотрели эстрадное представление. Воздух стал спертым и душным от табачного дыма, и в конце концов Эллин сказала, что собирается выйти на палубу, чтобы подышать свежим воздухом.

— Я пойду с вами, — энергично сказал Хэл, и Эллин закусила губу.

Донна подмигнула, и Эллин с тоской убедилась, что у нее не будет возможности избавиться от Хэла, который слишком прижимал ее к себе во время танцев и который даже теперь, как само собой разумеющееся, обнимал ее за талию своей рукой. Объяснялось ли с ее стороны застенчивостью то, что она неохотно рассматривала перспективу общения с этим человеком на все оставшееся время путешествия? Она не могла сказать, что он совсем не нравился ей; возможно, это ее застенчивость и отсутствие опыта были виноваты в том, что она чувствовала.

После того как они провели на палубе некоторое время, Эллин объявила о своем намерении пойти спать. Протесты Хэла не подействовали, и она, покинув палубу, стала спускаться по лестнице. Она чувствовала раздражение от общения с ним, потому что он говорил глупости, пока они стояли на палубе, прося ее разделить с ним одно кресло и утверждая, что «двое могут слиться в одно целое». Как она должна была поступить, чтобы избавиться от него? Эллин не могла найти никакого выхода — разве что быть откровенно грубой.

Тем не менее на следующий день, в субботу, они довольно мило провели время, играя на палубе в различные игры или купаясь в бассейне и, конечно, находясь за столом во время еды, которую им подавал улыбающийся стюард. В воскресенье они наняли такси, которое доставило их в Афины, где осмотрели исторические места, и на следующее утро вернулись на мыс Суньон, купались в море и к ленчу вернулись на корабль.

— Я не знала, что они берут пассажиров в портах по ходу следования, — удивилась Эллин, когда они стояли втроем у перил. До отхода парохода из порта Пирей оставалось около часа, и несколько человек, преимущественно греков, поднимались на борт со своими чемоданами.

— Они иногда принимают пассажиров, — сказал Джим. — Некоторые сходят, я это заметил, когда мы прибыли сюда.

Эллин его не слышала; все ее внимание было приковано к одному из пассажиров, который поднимался по сходням. Какой высокий! Был ли он греком? Она видела его лицо только в профиль, когда он с кошачьей грацией поднимался по длинным сходням; его манера держать себя создавала впечатление благородства и высокомерия. Это был человек, привыкший к уважению, отдающий приказания и ожидающий их сиюминутного исполнения. Как бы в подтверждение этого впечатления два офицера замерли там, где кончаются сходни, встречая его. Неожиданно он поднял голову, и его взгляд встретился со взглядом Эллин прежде, чем он отвел глаза в сторону, продолжая подниматься по сходням. Однако в этот короткий момент что-то невероятное случилось с ней. Казалось, она получила ошеломляющий импульс, который заставил всколыхнуться все ее чувства; каждый нерв ее тела дрожал в ожидании последующих событий, и ее сердце билось в таком диком темпе, что она, бессознательно приложив руку к груди, почувствовала его прерывистое биение.

— Прошу меня извинить. — Извинение, произнесенное низким, вибрирующим голосом, почти без акцента, донеслось со стороны мужчины непосредственно после того, как она столкнулась с ним, направляясь в комнату отдыха за послеобеденным чаем. «Было ли это случайностью? — подумала Эллин. — В проходе довольно просторно…»