Дебора Гордон - Бросая вызов

— Вы хорошо знаете Алису Олбрайт?

— Мы почти не знакомы. Я встречалась с ней несколько раз у Фелпсов и написала несколько открыток от имени Фредди.

— Как она пережила смерть мужа?

— Знаю только, что она переехала. А так — понятия не имею.

— Она упоминала его имя в переписке с Фелпсом? Изливала душу?

— Не припоминаю. Ее письма были официальными, даже холодными. Она никогда не выставляет напоказ свои эмоции. Она писала о своих домашних проблемах, о работе. Она сменила несколько мест, ни одно, кажется, не удовлетворяло ее до конца.

— Значит, она была приятельницей Фредди, а не его жены?

Лауру раздражал сухой, повелительный тон Маккинери, но она старалась быть любезной. Такого типа не хотелось выводить из себя.

— Я думаю, что она все же больше дружила с его женой. На похоронах Фредди сказал, что часто заставал у себя в гостиной за оживленной беседой Мери-Бет и Алису. У меня осталось впечатление, что они близкие подруги.

— А Арт Младший? Какова была его реакция на смерть отца?

Лаура не стала говорить о том, что Арт и его отец много лет были на ножах.

— Я встречалась с ним всего раз, мистер Маккинери. Я не знаю.

Маккинери улыбнулся:

— Значит, они остались не в накладе?

Лаура вспыхнула:

— Я уже говорила, что Арта даже на борту не было. Я не понимаю, какое отношение все это имеет к убийству Холлистера.

— Возможно, никакого, — примирительно сказал Осман. — Успокойтесь, миссис Миллер. Никто на вас не нападает. Просто мы стараемся разобраться. — Он посмотрел на Маккинери долгим, выразительным взглядом.

Воцарилось молчание. Напряжение сконцентрировалось где-то в глубине желудка Лауры. Наконец Маккинери сказал:

— Специальный агент Осман, по-видимому, считает, что в вашу голову надо внести некоторую ясность. Я могу сообщить вам только то, что нас интересует гибель Олбрайта. Если вам станет от этого легче, то от вас мы не услышали ничего нового. — Он помолчал и продолжил доверительным тоном: — Ни для кого не секрет, миссис Миллер, что полиция Держит под наблюдением некоторых сомнительных типов. Таких, как Джозеф Казани, например. И в одном из рядовых отчетов нашего осведомителя сообщается, что однажды, во время ужина в «Альпино-Рум» он беседовал с Майком Клементе, Бонитой Фрэнкс и еще двумя дамами, ужинавшими в компании Клементе. Одна из них, разумеется, вы. А вот вторая? Почему вы не упомянули, что были там не одна, а с подругой?

Лаура готова была его ударить. Этот подонок пытался ее запугать, раз уж она не попадалась в его ловушку. Она пришла, чтобы сообщить информацию, пришла с просьбой о помощи, а он обращается с ней как с преступницей.

— Потому что в тот вечер она только составила мне компанию, и все. Вам незачем о ней спрашивать. Она не имеет ко всему этому никакого отношения. И не надо ее впутывать.

— Вы говорили, что на озере остановились в доме подруги. Это с ней вы были в ресторане?

Маккинери вперил в нее взгляд, ожидая ответа, но Лаура молчала. Приход сюда был непростительной ошибкой. Она увязала все глубже и глубже, возможно, она уже на полпути к тому, что ей предъявят обвинение. И Лаура не собиралась тащить с собой на дно еще и Вики.

Маккинери подошел совсем близко.

— Вы общаетесь с очень сомнительной публикой, миссис Миллер. Вы утверждаете, что ваше знакомство с ними — простое совпадение, что вы невинная овечка, случайно втянутая в какое-то странное криминальное дело. Но вам не удалось меня в этом убедить. Возможно, эти люди были вашими друзьями лишь в прошлом. Возможно, что вы катитесь по наклонной плоскости. Может, у вас есть даже весьма веские причины, чтобы опасаться их. Но я знаю, что вы не были до конца откровенны и честны. Вы не предоставили мне ни одной возможности поверить вам и, тем более, я не вижу причин, чтобы заботиться о вашей безопасности. Если вы ищете помощи, то оставьте свои ухищрения и недомолвки дома и выкладывайте все без вранья! Клинт, заканчивай с этим, — Маккинери вышел из комнаты, так шандарахнув дверью, что Лаура вздрогнула.

Осман глубоко вздохнул:

— Мне очень жаль. Боюсь, что терпеливость не входит в число добродетелей Кевина. Но на него ужасно давят из Вашингтона, и поэтому он еще более дерганый, чем обычно. — Он убрал свой блокнот в стол. — Вы умная женщина, миссис Миллер, и, конечно, понимаете, что это не рядовое расследование заурядного убийства. Но помните, у нас есть те части головоломки, которых нет у вас. И мы в состоянии оценить, где есть ценная информация, а где ее нет. Но главное, что от вас мы ее не услышали. Лично я понимаю ваше желание оградить от опасности своих друзей. И если бы это зависело от меня, я сделал бы все возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность. Но здесь распоряжается Маккинери, и он вам не доверяет. И если вы хотите, чтобы он был на вашей стороне, расскажите нам все, что знаете.

Плохой полицейский, хороший полицейский, подумала Лаура. Если бы им удалось заставить ее заговорить, то ей бы была прямая дорога в кутузку.

— Я уже все вам рассказала Мне нечего добавить.

— А если кто-нибудь снова начнет вам угрожать? Ваша память улучшится? На вашем месте я бы прекратил игру, потому что на этом этапе она становится опасной для любителей.

— Я знаю. Поэтому и пришла сюда. Я думала, что встречу здесь понимающих людей. — Лаура поднялась. — Но ошиблась. Вы больше похожи на истуканов.

Он вздрогнул, взял свой блокнот и тоже поднялся:

— Вики Стоунхауз, — проговорил он ровным голосом.

Лаура задохнулась:

— Что?

— Так зовут вашу подругу, с которой вы были на озере. Наш агент опознал ее. Еще бы! Она ведь еще в колледже протестовала против всего на свете, в том числе против произвола ФБР.

— У вас заведено на нее дело?

Он улыбнулся:

— Если когда-нибудь и было заведено, то давно уничтожено. Империя Зла ушла в историю, миссис Миллер. Мы больше не тратим силы на либерально настроенных девочек-скаутов, вроде миссис Стоунхауз.

— Вы могли сказать мне об этом и раньше. Вы определенно дали понять, что, назови я ее имя, ее могут вызвать на допрос.

— Это Маккинери дал вам это понять, а не я. И вообще, мы не обязаны сообщать вам никакой информации. Помните?

— Но вы только что это сделали!

— Иногда приходится немногим поступаться, чтобы достигнуть хоть крохотного сдвига. Я бы рассказал вам и больше, но и так уже зашел слишком далеко. Никто не собирается вас ни в чем обвинять. Мы просто хотим знать то, что известно вам. Подумайте об этом, и если что-нибудь вспомните позвоните мне.

Лаура согласилась, но ничто, кроме новых угроз, не могло заставить ее снова войти в эту комнату. Она не верила ни одному сказанному здесь слову. Им можно доверять только в том случае, если твои права защищает адвокат.