Виктория Клейтон - Дикие сердцем

— Прости за то, что осмеливаюсь критиковать твою подругу, но разве она не должна была предупредить тебя заранее?

— Она знала, что я откажусь встречаться с Алексом в присутствии Зары. Уна обожает скандалы. Без них жизнь кажется ей скучной.

Прим стала взбивать белки с удвоенной энергией. Всем своим видом она показывала, что слишком хорошо воспитана и не желает употреблять слова, которые вертятся на языке.

— Он не терял времени даром. С тех пор, как вы расстались, прошло две недели? Больше? Месяц? А он уже почти обручен с другой. Думаю, что тебе не стоит жалеть его, считая, что у него разбито сердце. — Прим взглянула на меня. — Что такое? Почему ты выглядишь, как побитая собака? Фредди, нет! Неужели Гай? После всего того, что я о нем рассказала? Какая же ты дурочка!

— Это еще мягко сказано. Если я находилась в некотором замешательстве сразу после того, то сейчас пребывала в полном смятении. Но… — я подняла скалку, — …ты не должна выражать мне сочувствие. Запомни, я решила больше не жалеть себя. Чувство вины — детская реакция, нежелание оценивать последствия своих поступков. Сейчас, когда я удостоверилась, что с Алексом все в порядке, огромный груз свалился с моих плеч. Он должен быть счастлив с Зарой. Она такая же амбициозная, как и он. Кроме того, у нее рыжие волосы. Алексу рыжие всегда нравились, — я улыбнулась. Мне хотелось убедить Прим, что я полностью удовлетворена. — Вероятно, в основе нашего выбора лежат тривиальные причины. Я позволила Гаю переспать со мной лишь потому, что у него красивое лицо и широкие плечи. Знаю, что он эгоист. Вероятно, он никогда в жизни не заботился о женщине. Сразу после того, как все произошло, Гай попрощался и ушел. Он объяснил свое бегство тем, что должен срочно встретиться с Роджером Винденбанком, и обещал вскоре вернуться.

— Как жаль, что мы не можем иметь детей без их помощи! — Прим всыпала в миску немного сахара и продолжала взбивать белки. Они сразу загустели, и их поверхность стала блестеть. — Боюсь, что превращаюсь в наседку. Бывало, я просыпалась по ночам и думала о том, какой след на земле оставлю. Я как та глыба мрамора, которая ждет, когда ее превратят в прекрасную скульптуру. Сейчас я думаю о том, что Джордж и маленькие Рокеры захотят к чаю.

— Как дела у Джорджа?

— Он в этом не признается, но мне кажется, что ему очень нравится поэзия. Когда Джордж сбрасывает с себя маску бандита, то оказывается, что он на удивление тонко чувствует Лонгфелло [54] Генри Уодсворт Лонгфелло (Henry Wadsworth Longfellow, 1807–1882) — американский поэт, автор «Песни о Гайавате». . Гайавата — хороший пример для мальчика: сильный и нежный воин, придерживающийся кодекса чести.

— О ком вы говорите? — Эдвард Гилдкрист просунул голову в дверь. — Не знаю никого в Падвелле, кто бы соответствовал данному описанию. Ах, если бы викторианский живописец мог вас увидеть! Вы вдвоем словно олицетворение домашнего уюта.

Было не трудно догадаться, что Эдвард мечтает увидеть Прим в роли хозяйки в своем доме.

— Мы говорили о Джордже, — ответила я. — Это внук моего работодателя. Прим взяла его под свое крыло. Джордж умный мальчик, но долгое время был предоставлен сам себе. Сейчас с ним занимаются репетиторы по математике и истории. А Прим читает мальчику стихи и пытается приручить дикаря.

Эдвард бросил на Прим нежный взгляд.

— Надеюсь, ты не очень перегружаешь ребенка?

— После Гайаваты мы возьмемся за Джона Клера [55] Джон Клер (John Clare, 1793–1864) — английский поэт. . — Прим вылила взбитые белки на противень, покрытый пергаментной бумагой. — Возможно, и за Хаусмана [56] Альфред Эдуард Хаусман (Alfred Eduard Housman, 1859–1936) — английский поэт. . Красота природы и все такое. Джордж, кажется, устал от положительных героев и не упускает случая показать характер.

— Все дело в искалеченной ноге, — сказала я, нарезая тесто. — Как жаль, что мальчик не может о ней забыть. Он напоминает взбунтовавшегося ангела. Очень красивый ребенок, когда не хмурится и не гримасничает. Прим, может, стоит почитать ему Байрона? Прекрасная ролевая модель. Хромая нога не помешала ему прославиться, ведь он стал великим поэтом.

— Прекрасная идея! Обязательно почитаю. То, что женщины сходили с ума из-за Байрона, придаст Джорджу уверенности в себе. Думаю, что женщинам импонирует слабость, в них слишком силен материнский инстинкт.

Я подумала о привычке Эдварда к выпивке. Неужели настанет день, когда Прим увидит в слабости Эдварда положительную сторону и наконец-то ее материнский инстинкт найдет применение?

— Не этого ли мальчугана я видел в деревне? — спросил Эдвард. — Я не знаком с ним. Он не входит в число моих пациентов. Знаете, его ногу возможно исправить. Конечно, лечение необходимо было начать гораздо раньше, желательно с двух лет. Ему необходимо было пользоваться костылями, массажировать ногу и накладывать тугие повязки. Лучший эффект дает комбинирование этих приемов. Но обязательна пересадка сухожилия. После операции нога стала бы полноценной, он лишь слегка прихрамывал бы.

— Ты уверен, Эдвард? — Прим забыла о стряпне. — Операция может полностью изменить жизнь мальчика. Он ужасно страдает. Однажды, когда мы читали у камина, я принесла ему чай. Я сделала бы это для любого гостя, но Джордж пришел в ярость. Он подумал, что я отношусь к нему, как к калеке. — Прим не сводила глаз с Эдварда. В руках она держала ложку. Жидкий белок капал с ложки на пол.

Розовое лицо Эдварда стало багровым.

— Конечно, я сделаю все, что смогу. Но существует профессиональная этика. Доктора не имеют права навязывать лечение. Вы должны будете убедить его родителей согласиться на операцию.

— Его родители мертвы, — задумчиво произнесла Прим. — Грустная история: мать утонула, а отец… Джорджа воспитывает дед. Дасти упрям и невежественен, но Фредди постарается уговорить его.

Краем глаза я увидела Бальтазара. Пес с невинным видом ковылял к своему убежищу в шкафу. В зубах у собаки болтались ключи от машины Эдварда.

— Конечно же, я постараюсь, — сказала я после того, как мы с невероятными усилиями отобрали у Бальтазара ключи и вытащили из его логова мою сумку — Бальтазар сумел незаметно утащить ее и спрятать. — Отношения между внуком и дедом оставляют желать лучшего. Джордж ведет себя вызывающе. Дасти лупит его за это, но мальчик не становится послушней. Но, с другой стороны, не так много мужчин, которые взялись бы самостоятельно воспитывать внука-сироту. Думаю, что мы сможем найти с ним общий язык. — Я довольно убедительно зевнула. — О Господи, как я устала! Думаю, что пора идти спать. Эдвард, ты заменишь меня, поможешь Прим с тортом? Она покажет, что надо делать. Спасибо за ужин, — я поцеловала Прим.