Барбара Делински - Наслаждение и боль

— Нет, это не они, — пожала плечами Гретхен. — Кто-то просто молчал в трубку.

— Вот как? Ну, возможно, это ничуть не лучше, знаете ли. А часто так бывает?

Гретхен минуту подумала, покачала головой и принялась перекладывать печенье на блюдо. В какой-то момент рубашка плотно обтянула ее тело, и все стало ясно…

— О Господи… — потрясенно пробормотала Карен, вытаращив глаза.

К чести Гретхен, она и не думала отпираться. Больше того, она выразительным жестом положила руку на свой живот. И если у Карен до этого оставались какие-то сомнения, то теперь они разом исчезли.

И все-таки она была в нерешительности.

— Неужели вы…

Гретхен молча кивнула.

— Большой срок?

— Семь месяцев.

— Семь… — поразилась Карен. Она мысленно пыталась подсчитать: сейчас май, долой семь месяцев, стало быть, ребенок был зачат в ноябре. Нет, постойте, в октябре, поправилась она. — А с виду никогда не скажешь, что семь месяцев. — Но это означало, что отцом ребенка мог оказаться кто угодно: как Грэхем, так и Ли. Грэхем как раз осенью возился на участке Гретхен, к тому же он проводил немало времени дома, обсуждая с ней планы участка. Впрочем, если речь идет об октябре, то тут мог быть замешан и Расс. В октябре его жена, как всегда, пропадала в разъездах, дети были в школе, и ни одна живая душа, кроме разве что Карен, не заметила бы, если бы что-то и было. Но для Карен октябрь был горячей порой: начинались занятия в школе, и она, как правило, крутилась словно белка в колесе.

— Не можете решить, хорошо это или плохо? — вскинула брови Гретхен.

— Нет, что вы! Хорошо. Конечно хорошо! Потом не нужно будет ни о чем волноваться. Хотя вам и так не о чем волноваться. Значит, вы ждете ребенка. Ух ты! Здорово! — Она помолчала, деликатно давая Гретхен возможность упомянуть об отце ребенка. Когда та продолжала молчать, Карен ткнула пальцем в ее заляпанную краской рубашку: — Готовите детскую?

— Угу.

— Голубая с желтым?

Гретхен кивнула.

— Замечательно. И никто не мешает вам наводить там красоту, никто не висит на подоле и не дергает, просто здорово! Когда я была беременна своим первым, это было чудесное время. Потом все было гораздо труднее, особенно в последний раз. Ли, знаете ли, не слишком любит возиться с малышами, а тут еще трое… вот мне и приходилось крутиться весь день напролет, да еще с огромным животом. Знаете, по-моему, с каждым ребенком он становился все больше, ей-богу. Наверное, мышцы растягиваются, в этом все дело. Но я не жалею, что напоследок родила девочку. И мне совсем не важно, что об этом говорят. Это совсем другое. Они, наверное, даже на генетическом уровне отличаются друг от друга. Кстати, а вы знаете, кто у вас будет? Мальчик? Или девочка?

Гретхен молча покачала головой.

— Ну и правильно, — одобрительно закивала Карен. — Не то начнут талдычить вам о всяких ужасах: амниоцентезе [8] Амниоцентез — медицинское исследование, часто используется для определения пола плода. , например. Хотя нет, это для тех, кому уже больше тридцати пяти. А вы ведь еще молоды. Так что вам его вряд ли станут делать, разве что у вас есть причины для беспокойства. Например, если в вашей семье какое-то заболевание передается из поколение в поколение. Или в семье отца ребенка… — Она снова сделала многозначительную паузу и даже затаила дыхание. Но Гретхен упорно хранила молчание. — А вы это… — Карен замялась, судорожно подыскивая подходящее слово — под пристальным взглядом Гретхен она чувствовала себя на редкость неуютно, — вы это планировали или…

— Нет. Ни в коем случае.

Ну, это уже что-то, возликовала Карен. Хотя того, что она хотела узнать, ей так еще и не удалось выведать.

— Но вы хотели ребенка?

— О да, конечно.

Карен заулыбалась:

— А как вы думаете, что бы сказал Бен?

— Он бы обрадовался. Он знал, что я мечтала о ребенке.

— А его отец? — Вот, наконец у нее все-таки получилось — причем совершенно естественно. И, что самое главное, доброжелательно.

Но Гретхен позволила вопросу повиснуть в воздухе. Только брови ее слегка изогнулись, словно она хотела спросить: «А при чем тут, собственно, отец ребенка?»

— Наверное, он тоже рад? — подсказала Карен.

— О… он еще ничего не знает.

«О Господи!»

— Но ведь вы ему скажете?

— Не знаю… не уверена.

— А вам разве не кажется, что он имеет право знать?

— Нет. Он не свободен.

Карен почему-то очень не понравились эти ее слова. Возможно, потому, что в ней вновь зашевелились подозрения.

— А мы-то переживали, что вы теперь спите одна! — шутливо бросила она.

Если Карен ждала, что Гретхен улыбнется в ответ, то она ошибалась.

— Так оно и есть, — коротко бросила Гретхен, недвусмысленно давая понять, что этот разговор ей неприятен.

— Ну что ж, надеюсь, печенье вам понравится, — смущенно промямлила Карен, не зная, что еще сказать.

И, махнув на прощанье рукой, пошла к своему дому.

Но в дом она не вошла — проскользнув через свой участок, Карен прямиком направилась к Рассу. Карен была расстроена и немного обижена — она решила, что из всех неприятных соседей, каких только можно себе вообразить, Гретхен самая противная, потому что нормальные соседи не отделываются односложными ответами, когда их угощают свежевыпеченным печеньем. Это невежливо. А раз так, значит, эта паршивка наверняка что-то скрывает.

Уже нисколько не сомневаясь, что это «что-то» имеет непосредственное отношение к ее собственному мужу, Карен вошла к Лэнгам, промаршировала на кухню и накинулась на беднягу Расса, который, к счастью, был там один:

— Она на седьмом месяце беременности, черт возьми! Сама мне только что сказала!

— На седьмом? — переспросил он, отодвинувшись от раковины, где высилась гора грязной посуды. — Ух ты, вот это да! А мы-то, мы-то! Даже знать не знали!

— И сейчас не знаем. Она не хочет говорить, кто отец. Тебе это не подозрительно, а, Расс? Неужели ты ничего не видел? Никогда в это не поверю. Уж если кто и мог что-то заметить, то только ты — ты ведь больше нас всех бываешь дома. Нет, ты определенно что-то знаешь!

Опасливо отодвинувшись от наступавшей на него Карен, Расс беспомощным жестом вскинул над головой намыленные руки:

— Только не я!

— Что — не ты? Не ты отец?

— Нет. Если кто-то что-то и знает, то это не я. — Тыльной рукой ладони Расс поправил сползающие очки, повернулся к раковине и принялся ожесточенно скрести сковороду. — Если хочешь знать, я за ней не следил. И незнакомых машин на нашей улице не видел. Ей-богу, Карен, не видел я ничего! — жалобно сказал он. — У меня своих дел по горло, чтобы еще за кем-то следить! И потом, с чего ты взяла, что это произошло тут? В конце концов, Гретхен же иногда уезжает из дома.

— Да, но ненадолго.