Анна Платунова - Обещанная колдуну

– Очень скоро. Но ты не должна видеться с ними в своем… их доме. Скоро откроют сезон, и мы отправимся на первый же прием. Твоего отца я предупрежу.

Сезон открывался на второй месяц весны и продолжался до середины лета. Знатные семьи Фловера организовывали балы и приемы, стремясь перещеголять друг друга в роскошестве. Кто-то старался удивить редкими яствами, кто-то приглашал бродячих артистов. Отец Даниеля в прошлом году выписал из столицы настоящий зверинец…

Снова кольнуло сердце. Хотя я всей душой желала увидеть родных, я с трудом представляла, как теперь смогу появиться на балу. В затрапезном платье, простоволосая, а рядом Тёрн в своем потертом старом плаще. Наверное, в этот раз мы с ним выступим в роли диковинки. Насмешек и едких взглядов не избежать…

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Теперь это моя жизнь. Я справлюсь.

На мое лицо легла тень – это Тёрн сел рядом на землю. Он поднял голову и смотрел на небо. А я вдруг поняла, что мне хорошо оттого, что он рядом. Наверное, я привыкла к нему за это время. Привыкла к занятиям, к вечерам в каминной комнате, к нашим разговорам, к его спокойной, сдержанной поддержке.

– На приеме так на приеме, – только и сказала я.

В тот момент я еще не знала, что увижу отца гораздо раньше. Что обстоятельства этой встречи окажутся грустными. И что несмотря на то что Тёрн был против того, чтобы я беседовала с миражами, ему придется нарушить свое слово…

Тем солнечным утром ничто не предвещало неприятностей. Накинув халатик поверх сорочки, я отправилась на кухню; Тёрн вставал раньше и готовил для меня напиток.

Я привыкла, что по утрам дом встречает меня сонной тишиной. У меня был примерно час до начала занятий, чтобы не спеша позавтракать и настроиться на учебу.

Но сегодня, едва я спустилась на первый этаж, как услышала голоса в гостиной. Тёрн редко позволял кому-то зайти в дом. Видно, дело было исключительной важности. Слов разобрать я не могла, но, судя по возбужденному тону, гости принесли невеселые известия.

Я спустилась в подвал, в несколько глотков осушила кружку, но на месте усидеть не могла. Когда к Тёрну приходили просители, он отправлял меня в дом. Уверена, он и в этот раз сурово приказал бы: «Поднимись к себе в комнату, Агата, и жди там!» Я никогда не перечила, однако в этот раз решила ослушаться. Тёрн ведь сам не попросит моей помощи, но что если я смогу помочь?

В каминный зал заходить не стала, притаилась у двери, чуть-чуть приоткрыв ее так, чтобы появилась маленькая щелочка. Тёрн стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на человека, сидящего в кресле. У того перебинтована голова, вид болезненный. Рядом находились еще двое в черной форме армии Глора, я видела лишь их затылки, потому не могла определить, были мы знакомы или нет. Во всяком случае, по голосу я их не узнавала.

– …никогда прежде! – закончил реплику раненый. – Что-то невиданное! Лезли и лезли! Даже в первый год Противостояния не было так тяжело!

Он говорил все громче и сам морщился от головной боли.

– Черный Яр чудом удалось удержать. Десятки людей погибли, – подхватил мужчина, стоящий спиной ко мне. – Сражались всю ночь. Только рассвет заставил их вернуться в Разлом.

Черный Яр! Даниель! Несмотря на то что он поступил со мной ужасно, я вовсе не желала его смерти. Прижав руки к груди, я слушала дальше. Тёрн не перебивал. Я видела его профиль, видела, как он хмурится.

– Мы отстояли крепость. В Улитке дела совсем плохи, из гарнизона спешно выслали пару сотен для поддержки, но если нас ждет еще одна такая ночь…

– Что Ворон?

Тёрн спросил о крепости, которая находилась между Улиткой и Черным Яром.

– А как ты думаешь, колдун? – выкрикнул третий, молчавший до сих пор. – Выстояли! Вот только тебя за это поблагодарить не могу! Ты должен неотступно находиться у границы Тени…

– Я ничего вам не должен, – холодно перебил его Тёрн.

Раненый поднял руку, жестом останавливая поток брани, которая готова была сорваться с языка военного, и тот подавился словами.

– Мы все устали, – сухо сказал он помолчав. – Бессонная ночь дает о себе знать. Мы благодарны за помощь…

Последние слова он будто клещами из себя вытаскивал. Благодарен ты, как же! Если бы не миражи, первый отправил бы колдуна на костер. Но Тёрн кивнул в ответ, принимая извинения.

– Чем я могу помочь? Выеду к Разлому немедленно, как только дам наставления своей ученице. Сделаю все, что в моих силах. Начнем с Улитки. Сколько мечей потребуется? Я должен рассчитать силы…

Гости переглянулись, и снова заговорил раненый: он, вероятно, был за старшего.

– Дошли слухи, что ты пытался закрыть Разлом?

– Неудачно, – бросил Тёрн. – Моя напарница… погибла. Одному мне не справиться. Откровенно говоря, здесь и десятка магов будет мало, а у нас нет даже двоих. Я просил совет Фловера, чтобы мне устроили аудиенцию у короля. Если он сумеет договориться с академией Брилора или…

– Ты знаешь, как наш правитель относится к магам, – махнул рукой раненый. – Бесполезно… Разлом далеко от столицы. Пока миражи не полезут во дворец, боюсь, наш король не поймет, что опасность реальна.

Выражение лица у Тёрна сделалось таким же, как тогда, когда я из-за невнимательности или спешки портила заклинание. «Осторожнее, Агата, сначала подумай, а потом делай!» – казалось, говорило оно, только в этом случае Тёрн думал о молодом правителе.

– Чего же вы от меня хотите? – сдержанно уточнил он.

– Не знаю! Не знаю! – в сердцах высказался мужчина. – Проклятая жизнь! Но что-то ведь надо делать! Сколько мы продержимся? Мечи, амулеты – все это временные меры. Если бы можно было допросить миража, узнать, чего хотят от нас эти твари!

Я вздрогнула и подошла еще ближе к двери, стремясь не упустить ни одного слова. Тёрн же будто окаменел.

– Это невозможно, – сказал он.

– Да знаю! Знаю! А было бы так удачно! Мы смогли обезвредить одного с помощью амулетов. Его сейчас везут во Фловер.

– Зачем? Его следует убить.

– Нельзя. Приказ правителя. Миража отловить и допросить.

Раненый смущенно протер вспотевший лоб, понимая, что несет чушь. Тёрн хмыкнул.

– Вот как? Любопытно. Юный Эррил сам и станет допрашивать?

– Велел тебе! – бросил вспыльчивый военный.

Я топталась на пороге. Тёрн однозначно давал понять, что нет никакой возможности допросить миража, а я-то знала, что могу с ним поговорить! Вероятно, он ничего не расскажет: эти твари хитры. Однако попробовать стоило.

Мне было страшно, но разве могла я поступить иначе? Не дав себе опомниться, толкнула дверь и вошла.

Двое стоявших обернулись на звук. К счастью, оба оказались мне незнакомы, хотя они, вероятно, были наслышаны об ученице колдуна и знали, кем я была прежде. На лице одного я увидела жалость. На лице второго – легкую гадливость, как если бы он смотрел на калеку. Сидящий в кресле мужчина попытался приподняться, как принято это делать, если в комнату входит дама, но вспомнил, кто перед ним, и плюхнулся обратно.