Анна Платунова - Обещанная колдуну

Он задумался, глядя поверх моей головы.

– Это шанс все изменить. Когда, если не сейчас?

Тёрн говорил так… обреченно. Я готова была взвыть от ужаса. Что же я натворила! Глупая, глупая!

– Тёрн, – я обняла его, прижалась, потому голос прозвучал глухо. – Я еду с тобой!

– Нет, Аги. Мы с твоим отцом поедем верхом. Дорога неблизкая. Не для юной девушки…

Я молчала. Вовсе не из-за трудной дороги он не берет меня с собой, а потому что это слишком рискованно: неизвестно, чем закончится встреча с молодым правителем.

– К тому же у тебя ведь пока нет Белянки, – улыбнулся он, слегка отстраняясь, чтобы вытереть мои мокрые глаза.

Белянки нет, он прав. Я так и не научилась управлять иллюзиями. Что бы я ни пыталась сотворить, все выходило черным, как смола, черным, как уголь… Невыполнимая задача! Я упрямо сжала кулаки.

– Завтра к твоему возвращению от отца Белянка у меня появится! И я поеду в столицу с тобой!

В лице Тёрна что-то дрогнуло, но он ничего не ответил.

На следующий день я стояла на крыльце и с тревогой смотрела, как он уходит на встречу с отцом. Стояла до тех пор, пока высокая широкоплечая фигура не скрылась среди деревьев сада, потом силуэт Тёрна мелькнул еще на дороге, ведущей к городу. Сердце заходилось в тоске… Что же со мной станет, когда я буду провожать его в столицу?

Я должна во что бы то ни стало обуздать эти непослушные иллюзии! Сотворить Белянку! Тёрн увидит, как я усердна, как упорна в своем стремлении, поймет, что я уже не бестолковая девчонка, и возьмет меня с собой. Во всяком случае, полтора мага все-таки лучше, чем один! Кто знает, вдруг и я пригожусь.

Я сбежала со ступеней на лужайку перед домом и сразу же начала тренировки. Иллюзии. Подумаешь! Ничего сложного! В теории я все знала отлично. На всякий случай я принесла с собой учебник второго курса. Учебник с колючим вензелем вместо имени автора. Вот так, мой любимый муж, ты мне помогаешь, даже не зная этого.

Предложения на страницах книги превращались в голос в моей голове – терпеливый и спокойный голос Тёрна. «Воображение здесь необходимо, но одного только воображения недостаточно. Надо вложить частицу своей жизненной силы, капельку души…»

Ладно. Начнем с простого! Цветок. Он маленький и яркий, и я отлично представляю, как выглядят цветы. Пусть будет маргаритка. Желтая маргаритка! Когда я была девочкой, на клумбе рядом с домом росли маргаритки, а мы с Адой, тогда совсем крошки, любили ухаживать за ними, часами возились в земле, так что нянечка, оттирая наши чумазые мордашки, звала нас не иначе как замарашками.

Маргаритка. Я зажмурилась и ощутила в сомкнутых ладонях нежные лепестки. Сколько раз я трогала их пальцем, пачкаясь в пыльце. А вот и стебелек, короткий, неровно срезанный…

Я чувствовала, что моя фантазия обрела плоть. Открыла глаза, раскрыла руки. И вздрогнула, роняя на землю черный цветок.

Черные цветы. Черные бабочки. Черные камешки. Черные, черные…

Я давно потеряла счет иллюзиям. Я совсем обессилела и едва стояла на ногах. Пальцы горели огнем: слишком много магии я сегодня пропустила сквозь них. Но я не сдавалась и с тревогой поглядывала на ближайшие деревья: вот-вот они расступятся, выпуская Тёрна, и это будет означать, что я проиграла.

Черная птичка вспорхнула с моих рук, а я упала на колени во влажную траву, совершенно истощенная. В таком виде меня и застал Тёрн.

– Агата, что случилось? – Мгновение, и я на его руках. – Посмотри на меня. Аги?

Тёрн отнес меня в дом, напоил взваром, размял мои пальцы, сведенные судорогой от усердия. Он больше не задавал вопросов, сам обо всем догадался.

– Ничего не получилось… – прошептала я. – Если ты уедешь без меня, я этого не вынесу. Я с ума сойду от волнения.

– Поехали, – вздохнул он. – Что же я, не сумею защитить свою жену?

– Правда?

Надежда вдохнула в меня жизнь, я, до этого беспомощно пялившаяся в чашку, вскинула на него взгляд: «Не шутит?» Нет, Тёрн не шутил, наоборот, оставался серьезен.

– Когда я шел тебя забирать… Тогда, четыре месяца назад… Я дал себе обещание, что никогда и ни в чем не буду тебя неволить. Ты будешь свободна в своем выборе и в своих поступках. Но сегодня, Аги… – Он помолчал и снова потер висок. – Сегодня я едва не изменил своему слову. Я слишком за тебя волнуюсь… Но это не повод… Агата, когда ты сказала про Белянку, я обрадовался возможности оставить тебя дома. Ведь дело в том… Аги, твои иллюзии всегда будут черными.

– Что? – беспомощно пролепетала я. – Почему?

– Аги, ты никогда не задумывалась, почему только ты можешь говорить с миражами? Я, признаться, тоже догадался совсем недавно.

Я затрепетала, понимая, к чему он клонит. Тёрн переплел свои пальцы с моими.

– Моя драгоценная девочка, тот мираж, что едва не погубил твою маму, стал частью и тебя тоже. Совсем маленькой частью, но… Ты слышишь их. Твои иллюзии черного цвета. И… Ни один мираж не сможет проникнуть в твое тело, потому что ты сама немного… мираж.

Я вскрикнула, роняя чашку. Она разбилась, осколки брызнули во все стороны.

– Но как же? Помнишь? Когда я бежала к тебе от Разлома? Тот мираж меня почти настиг!

– Не почти… Он настиг. Я впервые увидел такое. Он ударился о твое тело, как о закрытую дверь, и только после этого я смог его уничтожить.

Вот тогда я зарыдала, вырвалась и забилась в угол. Отпихивала его руки, когда он пытался меня обнять.

– Не нужно тебе такое чудовище! – кричала я, отбиваясь, пока он, мой сильный колдун, не преодолел оборону и не стиснул меня в объятиях.

– Мое чудесное чудовище, – сказал он, целуя меня в кончик носа. – Самое чудесное и хорошенькое из всех.

Мы выехали на рассвете. Тёрн сотворил для меня Белянку, и хотя я понимала, что лошадка лишь иллюзия, первые несколько минут обнимала ее за теплую шею и гладила бархатный нос.

Я никогда так долго не ездила в седле. Поначалу поездка представлялась мне веселым приключением. Белянка шла ровно и споро. Она, моя умница, без лишних понуканий нагоняла Черныша Тёрна и папину каурую Ласточку.

Солнце только-только поднялось над горизонтом. Ветерок холодил разгоряченные щеки: утро едва началось, но в закрытом костюме для верховой езды было жарковато. Волосы я убрала под шляпу с широкими полями. Воздух звенел как живой: просыпались насекомые и птицы, их голоса слились в одну неразделимую, тихую утреннюю песню.

К полудню я утомилась. Седло с непривычки натерло нежную кожу на бедрах. Я вспотела и проголодалась, но мужественно терпела. Я дала себе слово, что не пикну, не пожалуюсь, и держала его. Мужчины, не сговариваясь, придерживали коней, давая мне отдых. По обрывкам разговоров я поняла, что из-за меня они изменили маршрут. Изначально планировали срезать путь, ехать без передышки всю ночь и к полудню уже быть в столице. Теперь дорога пролегала через небольшие поселки, где можно поужинать и переночевать. В Карлоре мы окажемся только послезавтра утром.