Дарья Сорокина - Квалификация для некроманта

– Сколько тебе сейчас с учетом пребывания в Скьерзилдене? – Старший задумчиво изучал полностью седые волосы брата, заметно прибавляющие ему возраста.

– Двадцать четыре. Может, двадцать пять. Немного сбился со счета. А что? Боишься, скоро переплюну главных наследников по старшинству?

– За это я даже не переживаю, – нервно выдохнул Тренг. – У тебя сейчас прав не больше, чем у паршивого бастарда. Ты как раз после них в списке. Ну или после работников скотного двора.

– Я пришел навестить маму, – спокойно повторил Синд, игнорируя нападки брата. – Хочешь запретить мне ?

Лицо мужчины исказила гримаса. Бывший некромант давно приметил, что теперь его ненавидят даже истовее, чем когда он был адептом смерти. Чем больше в руках силы и власти, тем сильнее тебя боятся. Страх порождает слишком много отвратительных, низменных чувств: подобострастие, злость, даже вожделение. За свою недолгую службу Синд успел насмотреться на трясущихся перед ним людей.

Он закон, в его руках священное оружие, живое доказательство избранности. Он палач. Он защитник. Он все.

– Нет, конечно. Господин инквизитор, прошу вас. – Тренг по-шутовски поклонился и повел брата в покои родителей.

Поместье уже успели подготовить к зимним праздникам. В главном холле красовалась огромная голубая ель, доверху завешанная игрушками. Среди них Синд увидел те, что мастерили в детстве его братья и сестры, и ни одной своей.

– Мама, к тебе можно? – Тренг тихо постучал, прислушиваясь к голосу по ту сторону двери, на которой висели венок и колокольчики.

Бывший некромант едва сдерживал ревность. Все они, как эти чертовы игрушки на елке, были вместе, рядом с ней. Она ласково называла их по именам, гладила по волосам, гордилась успехами. А он… Урывал редкие письма, наполненные сожалением.

– Недолго. Она слаба.

Многочисленные роды превратили Одэс Форсвордс в беспомощную женщину, которая едва ли могла подняться с кровати. Больше детей – больше связей, больше Форсвордсов, которые однажды смогут захватить власть в западных землях. Это все, что волновало главу семейства. Когда же супруга слегла после родовой горячки, Верлорд Форсвордс перевел свой взор на юных фавориток.

Синд смотрел на одержимость родителя с отвращением и в глубине души ждал, когда голодные птенцы, которых наплодил отец, разорвут его на части. Поддерживать деньгами такое гнездо долго он не сможет, а судя по обшарпанному фасаду главного здания, мрачные времена для благородного семейства уже настали.

– Оставь нас.

Тренг лишь хмыкнул и скрылся в коридоре.

– Синд? – Некогда красивые глаза подслеповато щурились, а бледные руки сминали покрывало.

– Да, мама. – Мужчина судорожно сглотнул и опустился на пол перед кроватью.

– Ну что ты, милый. Дай обниму.

Форсворду стоило больших усилий не расплакаться, как маленькому мальчишке, который уехал из дома много лет назад.

– Ты не писала, что все настолько плохо. – Он обвел глазами постель матери. – Отец пожалел денег для хорошего оборудования?

– Оно не нужно, Синд. Ты бывший некромант и прекрасно понимаешь, что смерть – это вопрос не «если», а «когда».

– Когда?

– Год, может, два. Этого достаточно, чтобы увидеть, как мои детки становятся счастливыми. Ты же счастлив с той девочкой. Натт Мёрке, да?

– Счастлив, – соврал мужчина, поглаживая свежий рубец на боку.

– Хорошо, это хорошо. – Одэс прикрыла глаза. – Я верила, что она простит. Все ошибаются. Святых в этом мире нет.

– Нет, мама. Святых нет, я проверял, – согласился Синд сквозь ком в горле.

Он не стал говорить, что любовь всей жизни отвергла его, пырнула кинжалом и скорее всего ненавидит еще сильнее, чем раньше.

Не рассказал, как оборвал связь с банши Мьюл и оставил ее в Скьерзилдене свыкаться с новой реальностью практически в одиночку.

Но самое главное, не предупредил, что этот визит домой станет последним.

Дверь едва не слетела с петель.

Верлорд в окружении пяти сероглазых юношей примерно одного возраста ворвался в комнату. Тренг опасливо поглядывал своим единокровным братьям через плечо. Воздух трещал от еле сдерживаемой силы стихийников-бастардов.

– А ты времени не теряешь. Почти армию наплодил себе, – едко заметил Синд, поглаживая лямки чехла.

– Вер? Что здесь происходит? Зачем ты привел их сюда? – Одэс схватилась за горло.

– Знаешь, зачем приехал твой сын?

– Наш сын!

– А вот в этом я не уверен, – с ненавистью оскалился отец семейства.

– Господин Форсвордс, – Синд выдавил из себя улыбку, – предлагаю перенести разговор в гостиную и не тревожить вашу супругу.

– Ну уж нет! Пусть знает, зачем ты здесь на самом деле, сынок, – последнее слово Верлорд почти выплюнул в лицо инквизитору.

– Милый, о чем он говорит? – Мать повернулась Синду.

– У меня письмо из Скьерзилдена на имя Энглер. Я забираю ее. – Он выждал недолгую паузу. – Сегодня.

– Нет, – взвизгнула Одэс, и ее лицо внезапно преобразилось. С него мгновенно сошла нежность. – Я знала! Знала, что ты чудовище, еще в утробе, когда ты убил своего брата. Пожрал, уничтожил. Ты зло. Мерзкий выродок. Надо было придушить тебя еще в колыбели! Тогда ты бы не забрал мою Энглер!

Слова ранили больнее кинжала Мёрке. А ведь он почти поверил. Поверил этой женщине, которую привык называть мамой в письмах и своих мечтах.

– Братоубийца! Некромант! Насильник! Седой демон!

Одэс каталась по подушке и выла зверем.

– Моя Энге… Верлорд, убей его. Я не смогла, сделай это!

– Не советую, папа, – вкрадчиво сказал Синд, поправляя Брайтера на плече. – Любое неловкое действие в мой адрес может быть расценено мной как покушение на инквизицию. Хелиге йерн с одинаковым удовольствием жрет души и бастардов, и благородных.

Сероглазые юноши неуверенно переглянулись, и напряжение в комнате заметно спало. Птенчики не собирались подставляться ради старого петуха.

– Я рад, что мы поняли друг друга. В какой стороне комната Энглер?

– Синд? О боги, ты правда Синд! – Высокая сероглазая девушка рванула к двери и повисла на шее брата. – Прости меня. Прости, если сможешь. Настроила их всех против тебя. Твое лицо, волосы…

– Семья с давних пор настроена против меня. Ты не виновата, сестренка!

Она закрыла глаза и разревелась.

Форсворд прижал ее крепче и погладил по каштановым волосам. Пусть плачет. Хорошо. Все подумают, что она убита горем. Так даже натуральнее.

Пока Энглер пыталась справиться с собой, мужчина разглядывал комнату сестры: накопители, фонящие от энергии, чертежи на стенах, модели под потолком. Талантливая девочка, но слишком проста для такого семейства. Всего лишь инженер.

– Ты собралась?

– Давно. – Она быстро утерла слезы и кивнула на скромных размеров дорожную сумку.