Бекка Фитцпатрик - Финал

– Мы говорим о падших ангелах и нефилимах или о нас с тобой? – наконец уточнил Патч.

– Я устала все время защищаться. Вчера группа воинственно настроенных ангелов приходила за мной, и это стало последней каплей. Падшие ангелы должны понимать, что мы настроены очень серьезно. Они преследовали нас слишком долго. А насчет архангелов… Не думаю, что их вообще что-то волнует. Иначе они бы уже давно вмешались и положили конец экспериментам с «дьявольской силой». А мне все больше кажется, что они знают обо всем, но просто не обращают на это никакого внимания.

– А Данте никак не повлиял на принятое тобой решение? – спросил Патч все с тем же абсолютно невозмутимым видом.

Его вопрос вывел меня из себя.

– Я лидер армии нефилимов. Я принимаю решения и отдаю приказы.

Я думала, что его следующим вопросом будет: «И к чему это приведет нас с тобой?», но его слова стали для меня полнейшей неожиданностью:

– Я хотел бы, чтобы ты была на моей стороне, Нора. Быть с тобой – это моя самая главная цель. Я враждовал с нефилимами довольно долго, и в результате мне приходилось делать некоторые вещи, о которых я жалею. Обман, дешевые фокусы, иногда грубая сила… Бывают дни, когда мне хочется повернуть время вспять, чтобы выбрать другой путь. И я не хочу, чтобы тебя мучили подобные сожаления о неправильном выборе. Я должен знать, что ты не только сильна физически, но и психологически готова к этому. – Он нежно дотронулся до моего лба, потом осторожно погладил щеку и взял мое лицо в свои ладони: – Ты хорошо понимаешь, во что ввязываешься?

Я отстранилась, но не так далеко, как мне бы хотелось.

– Если бы ты перестал так беспокоиться обо мне, увидел бы, что я готова к этому.

Я вспомнила о наших тренировках с Данте. Вспомнила о том, как он был потрясен моими способностями управлять чужим разумом. Патч и понятия не имел, как много я уже достигла: стала гораздо сильнее, быстрее и гораздо более могущественнее, чем когда-либо могла даже вообразить. И за последние месяцы мне пришлось достаточно многое пережить, в результате чего я хорошо представляла себе, в каком мире живу. Это был его мир когда-то, но теперь это был и мой мир тоже. И я прекрасно понимала, во что ввязываюсь, даже если Патчу это не нравилось.

– Ты смог воспрепятствовать моей встрече с Блейкли, но ты не сможешь остановить эту войну, – сказала я.

Мы стояли на пороге смертельно опасного конфликта. И я не собиралась делать вид, что этого нет, не собиралась отворачиваться и притворяться, что ничего не вижу. Я была готова сражаться. За свободу нефилимов. За свою свободу.

– Одно дело – думать, что ты готов, – тихо произнес Патч. – А оказаться в эпицентре войны и увидеть ее ужасы своими глазами – это совсем другое дело. Я восхищен твоей храбростью, Ангел, но я искренне считаю, что ты лезешь в это, не осознавая возможных последствий.

– Ты думаешь, я не размышляла об этом тысячу раз? Я лидер армии Хэнка. И я провела немало бессонных ночей, обдумывая все это.

– Встань во главе армии, хорошо. Но никто ведь не говорил о том, что ты должна сражаться. Ты можешь выполнить клятву, оставаясь в стороне от боевых действий. Поручай опасные задания другим. Для этого и существует твоя армия. Для этого существую я.

Этот спор начал мне надоедать:

– Ты не можешь все время защищать меня и оберегать от любой опасности, Патч. Я ценю это, но я теперь нефилим, а значит, бессмертна и меньше нуждаюсь в твоей опеке. Я мишень для падших ангелов, архангелов и многих нефилимов и ничего не могу с этим поделать. Разве что ввязаться в бой.

Его взгляд был ясным, а голос спокойным, но под этой маской холодного безразличия таилась тихая печаль:

– Ты сильная девочка. И ты моя. Но сила не всегда означает борьбу. Тебе совсем не нужно подставляться и лезть в драку. Сила не равна жестокости; есть другие, лучшие ответы на вопросы. Война не принесет пользы никому, с обеих сторон будет много слез и страданий, будут жертвы, в том числе человеческие. Ничего героического в войне нет. Она приведет к разрушениям, каких ни ты, ни я еще не видели в жизни…

Я сглотнула. Ну вот зачем Патч все время этот делает? Зачем он говорит то, что только еще сильнее меня выводит из себя? Он это говорит потому, что действительно так думает, или просто старается вывести меня из-под удара? Я хотела бы верить в его намерения. Жестокость – это действительно не выход.

В большинстве случаев это не выход, и я знала это. Но знала и точку зрения Данте. Я должна была сражаться. Если я проявлю слабость, это только превратит меня в более легкую добычу. А мне нужно продемонстрировать, что я могу быть сильной и могу ответить на удар. В ближайшее время физическая сила явно имела большее значение, чем сила характера.

Я прижала пальцы к вискам, стараясь унять нарастающее беспокойство, которое отдавалось тупой болью.

– Я не хочу сейчас говорить об этом. Все, что мне нужно, это немного времени, ладно? У меня было трудное утро, я разберусь со всем этим потом, когда буду чувствовать себя получше.

Не похоже было, чтобы Патча это убедило, но он ничего не сказал.

– Я позвоню тебе попозже, – сказала я устало.

Он достал флакончик с молочно-белой жидкостью из кармана и протянул его мне:

– Противоядие.

Увлеченная нашим спором, я совершенно забыла об этом и теперь взирала на флакончик с подозрением и опаской.

– Я заставил Блейкли рассказать мне, что нож, которым он тебя ранил, был начинен «дьявольской силой». Самым мощным на сегодня опытным образцом. Доза, попавшая в твою кровь, в двадцать раз превышает содержание «дьявольской силы» в том напитке, которым угостил тебя Данте. Поэтому тебе необходимо противоядие. Без него у тебя разовьется непреодолимая зависимость от «дьявольской силы». И если ты будешь употреблять ее регулярно, «дьявольская сила» разрушит тебя изнутри. Как любой сильный наркотик, «дьявольская сила» постепенно подчинит себе твое сознание.

Слова Патча застали меня врасплох.

Значит, я проснулась сегодня утром с этой неутолимой жаждой «дьявольской силы» потому, что это Блейкли заставил меня желать ее? И это желание было сильнее, чем желание есть, пить или даже дышать?

Мысль о том, что таким будет каждое мое утро, заставило меня вспыхнуть от стыда. Я и не представляла, что ставки так высоки. Меня накрыло волной благодарности к Патчу за то, что он добыл противоядие. Я готова была на все, только бы не испытывать эту неконтролируемую, всепоглощающую жажду снова…

Я открыла пузырек и поднесла его к носу:

– Я должна еще что-нибудь знать, прежде чем выпью это?

Он ничем не пах.

– Средство не сработает, если ты употребляла «дьявольскую силу» в течение последних двадцати четырех часов. Но это ведь не проблема. С того времени, как Блейкли ранил тебя, прошло уже больше суток, – сказал Патч.