Бекка Фитцпатрик - Финал

Я резко остановила руку с пузырьком у губ. Только сегодня утром я выпила целую бутылку «дьявольской силы». Так что если приму противоядие сейчас, оно не подействует. Моя зависимость никуда не денется.

Мне хотелось рассказать Патчу о бутылке, которую я украла у Данте. Я хотела все ему объяснить. Он бы не стал презирать меня, ведь это все была вина Блейкли. Всему виной «дьявольская сила». Я выпила целую бутылку, но если бы у меня был выбор, я бы не стала этого делать!

Я открыла было рот, чтобы во всем признаться, но… что-то остановило меня. Какой-то тихий чужой голос внутри меня шептал, что на самом деле я совсем не хочу освобождаться от «дьявольской силы». Пока не хочу. Я не могу добровольно отказаться от ощущения могущества и власти, которое она дает. Не сейчас, когда мы стоим на пороге войны. Нужно хранить мою силу в тайне до поры до времени. И речь на самом деле не идет о «дьявольской силе». Речь идет о моем спасении.

И стоило мне об этом подумать, как жажда вернулась. Я почувствовала, как моя кожа стала влажной и липкой, как пересохло у меня во рту, как желудок сжался в болезненном спазме. Я пыталась отогнать эти ощущения, не поддаваться им, и гордилась тем, что у меня это вроде даже получается. Я не проявлю слабость, как сегодня утром. Я буду употреблять «дьявольскую силу» только в случае крайней необходимости. И всегда буду носить противоядие с собой, а значит, смогу справиться со своей потребностью в «дьявольской силе», как только сочту нужным. Но я сделаю это тогда, когда решу сама. У меня есть выбор. Я контролирую ситуацию.

И тогда я сделала то, что раньше даже представить себе не могла. Я действовала инстинктивно, не успев даже толком подумать.

Я взглянула Патчу прямо в глаза, собрала всю свою мысленную силу и, как будто это было естественно и правильно, направила в мозг Патча послание:

«Нора выпила противоядие!»

Внушение сопровождалось соответствующей картинкой, очень подробной и натуральной.

А потом я незаметно сунула пузырек в карман. Все заняло всего секунду.

От Патча я поехала в сторону дома, чувствуя, как усиливаются неприятные ощущения внутри меня. Но я не могла бы сказать, от чего страдала сейчас больше – от этой боли или от чувства вины. Никогда в жизни мне не было так стыдно.

И никогда в жизни я не испытывала подобного острого и непреодолимого желания чего-либо.

Желудок у меня скручивался в узел от голодных спазмов. Эти спазмы были настолько острыми и болезненными, что я то и дело сгибалась пополам над рулем. Как будто проглотила пригоршню гвоздей, и они теперь раздирали мое нутро. Внутренние органы как будто съежились, и это было очень странное ощущение. Я даже невольно задалась вопросом: уж не собирается ли мое тело сожрать само себя…

Но на самом деле мне нужна была совсем не еда.

Я остановилась и набрала номер Скотта.

– Мне нужен адрес Данте.

– Ты что, никогда не была у него? Разве ты не его девушка?

Меня злило, что он тянет время. Мне нужен был адрес Данте, и у меня не было времени на пустую болтовню.

– У тебя он есть или нет?

– Я пришлю тебе адрес в сообщении. Что-то случилось? Ты какая-то нервная. Причем уже не первый день.

– Все в порядке, – отчеканила я, повесила трубку и откинулась на спинку сиденья. Пот выступил у меня над верхней губой, я вцепилась в руль, пытаясь одолеть эту страшную жажду, которая, казалось, сжимала мне горло, не давая вздохнуть. Думать я могла только об одном: «дьявольская сила».

Я сделала попытку отогнать это наваждение.

Ничего страшного не случилось. Я просто выпила утром бутылку «дьявольской силы». Целую бутылку. Залпом. Но это никакая не зависимость. Я сама решаю, нужна ли она мне. Я сама решаю, когда и сколько мне нужно.

Струйки пота стекали по моему лицу, отдельные капельки падали мне на рубашку. Бедра, горячие и влажные, казалось, прилипли к сиденью. Мне было нестерпимо жарко – хоть включай кондиционер, несмотря на октябрь.

Я выехала обратно на дорогу, чуть не столкнувшись с внезапно появившимся ниоткуда белым фургоном. Его водитель показал мне в окно неприличный жест.

« Соберись , – приказала я себе. – Возьми себя в руки !»

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы прочистить мозги, я взглянула на свой телефон: Скотт прислал мне адрес Данте. Изучив карту, я иронически усмехнулась и выключила навигатор: Данте, оказывается, жил меньше чем в нескольких километрах от жилища Патча.

Через десять минут я въехала на широкую аллею, проехала по каменному мостику и припарковалась на извилистой улочке, густо обсаженной деревьями. Дома здесь были в основном белыми, в викторианском стиле, с деревянными украшениями и слишком крутыми крышами. Все вокруг было вычурно и как-то чересчур. Я нашла дом Данте: набережная Королевы Анны, 12, весь в каких-то башенках, шпилях и прочих архитектурных излишествах. На выкрашенной красным входной двери красовался латунный дверной молоток, но я не удостоив его вниманием, сразу воспользовалась звонком, нажав его дважды. Если он не откроет немедленно…

Данте распахнул дверь, на лице его отразилось неподдельное изумление.

– Как ты нашла это место?

– Скотт.

Он нахмурился:

– Я не люблю, когда люди появляются у моих дверей без предупреждения. Слишком много гостей – это подозрительно. А у меня любопытные соседи.

– Это важно.

Он дернул подбородком в сторону дороги:

– Эта колымага, на которой ты разъезжаешь, торчит тут, как бельмо на глазу.

У меня не было настроения обмениваться колкостями. Если я не волью в себя «дьявольскую силу» как можно скорее – хотя бы несколько капель! – мое сердце просто выпрыгнет из груди. Пульс у меня зашкаливал, и мне было трудно дышать. Чувствовала я себя так, будто несколько часов бегала по холмам без остановки.

Я проговорила:

– Я… передумала. Я хочу «дьявольскую силу». На всякий случай, – поспешно добавила я. – Если вдруг окажусь в ситуации, когда буду в меньшинстве, и она мне понадобится.

Я даже не могла сказать, убедительно ли это прозвучало: у меня перед глазами взрывались красные вспышки, и отчаянно хотелось вытереть пот со лба, но я боялась, что Данте заметит, насколько обильно я потею.

Данте бросил на меня вопросительный взгляд, который я не до конца поняла, затем пригласил меня войти. Я встала в холле, разглядывая чистые белые стены и роскошные восточные ковры на полу. Коридор вел в кухню, гостиная находилась слева от меня, а столовая, декорированная в тех же кроваво-красных тонах, которыми отличались вспышки у меня перед глазами, справа. Насколько я могла судить, мебель здесь была антикварная, а люстра на потолке – из настоящего хрусталя.