Софи Баунт - Душа без признаков жизни

«Гениально… И зачем ты это ляпнула? Он же нравится тебе, идиотка», – мысленно пожурила себя Марлин.

– Ты сказала, что вы познакомились в суде? – проронил Андриан.

Марлин кивнула и уткнулась в чашку с кофе, вдыхая аромат мускатного ореха.

– Тебя судили за вторжение по ночам в мужские мысли? – Он обезоруживающе осклабился.

– За хранение наркотиков…

Андриан поперхнулся капучино.

Громоздкие часы захрипели и пробили десять ударов.

– Я преступница, – продолжила она. – Веришь?

– Ни разу.

– Угу, – промычала Марлин, постукивая пальцами по столу. – У тебя кулон на шее?

– Тему переводишь? – Андриан, по-прежнему ошалелый, усмехнулся и достал из-под рубашки крест. – Подарок отца.

– А что…

– Вернемся к твоей преступной жизни, – осек Андриан. Марлин собралась открыть рот, но парень снова перебил, уже настойчиво: – Хочу услышать, как преступница обаяла сердце судьи.

– Сперва откровенничаешь ты. – Она потянулась за красной салфеткой в металлической подставке. – С твоим отцом что-то случилось?

– Откуда такой вывод? – Андриан залпом выпил остаток кофе и опустил чашку.

– Когда ты сказал, что это подарок, у тебя верхние и нижние веки подтянулись к бровям, а взгляд резко соскользнул в пол. Так бывает, когда упоминаешь что-то печальное или… винишь себя… А еще ты чуть стол чашкой не пробил.

Андриан закинул руку на спинку кресла, потер верхнюю пуговицу рубашки – бедняжка держалась на хлипкой нитке.

– Кем ты работаешь?

– Врач, – протянула Марлин, мастеря оригами лисенка из салфетки. – Если ты о чтении языка тела, то это Феликс меня научил некоторым штукам. Я плохая ученица… но всё же. А ты?

– Вольный художник, – подумав, произнес парень. – Когда-то занимался бизнесом.

– Вот как? Подаришь картину? С автографом. Так и подпиши: от парня с кладбища.

– Буду дарить хоть каждую неделю, если пообещаешь приезжать и лечить меня, когда захвораю. Ненавижу ходить по больницам.

Марлин рассмеялась. Ее пальцы зашуршали в кармане, нащупали черный фломастер для век. Не торопясь, прикусывая губу и размазав зубами любимую малиновую помаду, она нарисовала два глаза и нос. Андриан с интересом наблюдал, пока Марлин не протянула готовое оригами.

– Это кот? – воскликнул он.

– Лисенок, – хихикнула Марлин. – Не похоже?

Андриан не улыбнулся в ответ.

– Ну что ты, – он осмотрел оригами из красной салфетки и убрал творение в карман. – Вылитый.

– У тебя какие-то проблемы с котами? Почему такая…

К ним подоспел неприметный, светловолосый официант и процедил:

– Простите, но мы закрываемся.

«Печальней, чем малорослый не статный мужчина, только огромная некрасивая женщина», – подумала Марлин. На фоне Андриана парень выглядел корявым клопом.

– Разумеется, – она поманила нового друга к выходу.

Подол аквамаринового плаща взвился пиратским флагом, едва они ступили за порог. Сентябрь выдался холодным. Дожди выпускали залпы почти ежедневно. Мрак, сырая промозглость и удары острого ветра – всё это разгуливало на улице в поздний час.

Марлин взяла парня под руку и зашагала по мощенной булыжником дорожке.

Разбухла, лопнула и разлилась темнота – густая, как в подвале с закрутками бабушки. Лишь провода искрились и потрескивали на мокрых столбах, а звезды опустились настолько низко, что, казалось, протяни ладонь и ужалит огнем.

– Так что случилось с твоим отцом?

Марлин почувствовала, как Андриан напрягся.

Приятно держать мужчину под локоть. Сколько она этого не делала? Со смерти Феликса?

– Он никогда не был мне отцом, честно говоря. Они с матерью рано развелись, и я его толком не видел. Этот подарок отец вручил, когда я слюни пускал. В года два. А когда было четыре, семейной жизни родителей пришел конец.

– Он умер, да?

Марлин принюхалась. Запах духов с древесной нотой и пряностями струился от шеи и одежды Андриана. Парень пах как весенний лес.

– Пять лет назад. На мертвых не сердятся. Вот и решил достать его подарок.

– Моя мать и отец тоже недавно умерли, – посетовала Марлин.

Может, пригласить его к себе? Нет… нельзя так сразу . И что значит – сразу? О чем я думаю? О, какой красавчик мне на кладбище попался, заберу и его тоже домой, как Кристину. А нет… нельзя так сразу… завтра заберу. Господи, Мари, ты вменяемая? Каждого встречного с кладбища домой тащишь. Идиотка…

– Много смертей на одного человека за короткое время, – прошептал он.

Парень оборвал сплетение их рук, и Марлин ощутила смешанные унылые чувства, будто тепло выкачали насосом. Но Андриан той же рукой обнял ее и прижал к груди.

– Ты дрожишь. Теплее надо одеваться.

– Я… да, ты прав. – Марлин заметила, что со рта вылетает легкий пар.

Но от мороза ли она дрожит?

– А теперь расскажи мне о проблемах с законом и о встрече с Феликсом. – Сквозь ночь сияла его белозубая улыбка. – Интересно же.

Отчего-то захотелось зашить свой рот иголкой кедровой сосны, высаженной справа от дороги. Только бы не рассказывать этому человеку о прошлых отношениях с мужчинами.

– В восемнадцать лет я встречалась с одним парнем… – Прошла четверть минуты, пока Марлин решала, что именно можно рассказывать. – Он спрятал у меня дома псилоцибин. Оказалось, что этот козел занимается сбытом наркотиков. Потом он что-то не поделил с наркоторговцами, и мою квартиру нагрянула обыскать полиция. Нашли эту мерзость.

– Его решили кинуть. Я понял. Он смылся, а ты попала на крючок.

Марлин ритмично закивала.

– Ты же девочка, – прошептал на ухо Андриан и взлохматил белые волосы.

– А у тебя есть сомнения?

– Я к тому, что неужели ты никогда не рылась в его вещах?

– Что? Нет… – Марлин с шумом затянула в легкие запах недавней грозы. – В общем, мне предъявили обвинения, а Феликс… Он был моим судьей.

– Он признал тебя невиновной? – спросил Андриан и хохотнул. – Глупость сказал. Я знаю, конечно, что девушки создания с причудами, но вряд ли ты за него вышла бы замуж, будь это не так.

Они свернули за угол. Мимо изредка пролетали автомобили, шурша шинами и поблескивая фарами. Марлин не замечала ни дороги, ни свист ветра. Разум стремился вытолкнуть мысли, запахи и звуки, не связанные с Андрианом. При виде его лукового лица в голову приходили золотые идолы. Прекрасные эталонные статуи из музеев. Нет, парень не Аполлон – но почти настолько же хорош.

– Если бы не Феликс, я бы отсидела в тюрьме, – проронила Марлин и сглотнула ком в горле. – Я всё отрицала. Говорила, что их мне подбросили, но не называла имени.

– Чокнулась?

– Я… – Марлин ощутила, как багровеет лицо. – Феликс говорил, что я слишком доверяю мужчинам, а еще, что у меня все эмоции на лице написаны… Вот меня и обманывают. Сам он был замкнут. Я завидовала… Его никто не мог обмануть.