Софи Баунт - Душа без признаков жизни

Прохладный ветер приятно скользнул по телу, заставил Феликса встрепенуться.

Еще год назад он не мог позволить себе сидеть без дела. Времени никогда не хватало.

Феликс вставал раньше утренних лучей земного светила и спешил на свое законное место в государственном дворце правосудия. Минуя гору бумаг, высотой с древний Олимп (где, по-видимому, и обитал Зевс), судья Ларский падал в судебный трон.

Периодами суд напоминал сумасшедший дом. Люди проявляли себя в полной красе, ощущая надлом собственного эго. Кто-то пытался кинуться на обидчика с кулаками во время заседания, кто-то громко рыдал в истерике и плевался, кто-то проклинал самого Феликса и угрожал девятью кругами ада.

Откинувшись в черном кожаном кресле, Феликс в мечтах представлял, что он судья не в двадцать первом веке, а в древнем Вавилоне. При царе Хаммурапи. Никаких судебных инстанций и обжалований. Любое твое решение окончательно, хоть в зале суда голову или руку отрубай. Никаких неверных толкований. Весь текст закона высечен на двухметровой базальтовой стеле.

Кроме изнурительной работы блюстителя справедливости, нужно было оставить время и для своего ребенка, по имени – ООО «Mattoneabile». Бизнес отнимал не меньше сил, чем нытье народа. А теперь Феликс думал лишь о делах Андриана и об усталости от вшей, ползающих между черных перьев.

Опомнившись, он взмахнул крыльями и последовал за убийцей.

Вечность. Битую вечность Феликс пытался избавиться от преграждающей путь железной решетки, но она была подгнившей и старания себя оправдали. Так что сегодня план по проникновению в кабинет будет осуществлен.

Осторожно приземлившись на отверстие между прутьями, он рывком протиснулся в шахту.

Сажа и тьма окутали тело.

Феликс принялся отсчитывать этажи в вентиляционной шахте. Андриан со своими психическими отклонениями ждал на пятом, о чем Феликс заранее выведал.

Прорезь света вонзилась в глаза.

– Прошу вас, Андри, поясните, что изображено на рисунке.

Феликс просунул голову в просвет и увидел блондинку с лицом в форме сердца. На остром носу девушки уселись кошачьи очки. Лавандовые духи штурмовали ароматом кабинет.

– Я говорил. Не могу объяснить… – процедил Андриан, нервно постукивая пальцами о поручни белого кресла. – Я рисую эти образы, потому что мне становится легче, когда они есть не только в голове, но и на чём-то материальном, понимаете?

– Хорошо. Откуда они в вашей голове, Андри? Почему они вас волнуют? Вы видите их во снах? – Психолог наклонилась в его сторону, заглядывая в малахитовые глаза, однако парень воротил взгляд в другом направлении. – Видеть во снах странные вещи естественно для всех нас.

– Нет! Я… не только во снах… – Он заёрзал в кресле. – Образы приходили и наяву.

– Вы хотели сказать – галлюцинации?

– Я не шизофреник, ясно? – прорычал Андриан и насупился, крепко сжал кожаную обивку. – Это не галлюцинации! Это похоже… похоже на воспоминания. Воспоминания, которые врезаются в мозги, когда не хочешь о них думать, и это происходит не так, как когда просто задумался… Они лезут насильно!

– Понимаю, чувствовать себя больным неприятно. Но если принять этот факт, то получится назначить лечение, – мягко проговорила она и отхлебнула кофе из прозрачной чашки, после чего изящно закинула ногу на ногу.

Пар кофе разносил запах миндаля.

Андриан подскочил. Вытянулся во весь рост, навострил указательный палец в сторону девушки и закричал:

– Мне не нужны заменители реальности! Напихать меня таблетками, чтобы мозг окончательно отключился – не лечение, а затуманивание правды!

Глаза его полыхали яростью, которую он с трудом сдерживал.

– Правды? – Психолог начала листать один из блокнотов. – Хорошо. Что это?

Она вальяжно поднялась, подступила к Андриану и развернула рисунок. В блокноте изображалось скалистое плато в клубах синего тумана и призрачные люди.

– То, что пару раз проявлялось в моей голове.

– У вас богатая фантазия, Андри, но не принимаете ли вы наркотики? Это объяснит неконтролируемые видения.

Парень черно выругался и схватил девушку за плечи. Блокнот шлепнулся на пол.

– Я идиот, по-твоему? Кто вам дипломы выдает?

– Руки… уберите, – прошептала она, но не стала вырываться. – Я понимаю ваши чувства. И хочу помочь.

Андриан сделал шаг вперед и придавил ее к стене.

– Ни черта ты не понимаешь! Совсем не разбираешься в людях.

Лазурные радужки девушки заблестели. Феликс ахнул, если бы мог. Почему она не сопротивляется? Давно пора влепить парню затрещину.

– Андри…

– Тебе нравится, когда тобой управляют, нравится подчиняться, да? Я чувствую, что нравлюсь тебе, чувствую твое желание отдаться мне, несмотря на то, кем я являюсь. Тебе нравится. Быть ведо́мой. И, кажется, тебя заводят такие психи, как я. – Андриан издал истерический смешок и запустил пальцы в ее золотистые волосы. – А вот мне – нет! Но дрянь, которая сидит в моих мозгах, всё контролирует и вспыхивает, когда ей вздумается! Сводит меня с ума! Понимаешь? Нет! Не понимаешь!

Девушка съёжилась и попыталась выбраться из-под него. Впрочем, он и не держал.

– Бесполезная трата времени, – прошипел Андриан, пнув кресло. – Есть лишь одно лекарство. Пока мысли забиты тем человеком, видения не отпустят мои мозги. Значит, я должен завершить начатое. Должен во всем разобраться. Пора избавиться от всего, что меня с ним связывает. Уничтожить те остатки, что от него остались.

– О ком вы говорите? – уточнила психолог, держась за телефон.

Парень одарил девушку ядовитой ухмылкой и громко захлопнул за собой дверь.

Прежде чем осуждать кого-то, возьми его

обувь и пройди его путь, попробуй его слезы,

почувствуй его боль. Наткнись на каждый

камень, о который он споткнулся.

И только после этого говори ему,

что ты знаешь, как правильно жить.

Далай-лама XIV

Горько вздыхая, Марлин склонилась перед памятником Феликсу.

– Господи, воровать цветы с могил усопших… что может быть бессовестней? – проронила она вслух, осматривая пустой порожек мрамора, где несколько дней назад оставила охапку малиновых роз.

Пожурив обидчиков, почувствовала себя лучше, правда, поняла при этом, как убог ее скулеж – никто не слышит, красть не перестанет, Феликс (как обычно бывало) не заступится…

Стоило похоронить мужа во дворе. А почему нет? Под катальпой. Они с Феликсом часто отдыхали под ветвями дерева на лавочке с мягкими подушками. Там, в глубинах сада, коричневая кора возвышается на пять метров, коронованная могучей копной сердцевидных листьев, между которых рождаются кремовые соцветия с пурпурными точками.