Софи Баунт - Душа без признаков жизни

– Какой-то… крупный… бизнесмен?

– Бизнес у него тоже был. Теперь он мой. Хотя управляюсь я с ним отвратительно. Но основная его работа – правосудие. Он был судьей.

Марлин на пару секунд закрыла лицо. В наследство ей достался кирпичный завод «Mattoneabile». Впрочем, по документам он и так принадлежал ей. Она числилась учредителем и просто назначила директором заместителя Феликса: возрастного мужчину, действительно смыслящего в производстве строительных материалов.

– Небось, честным судьей, – игриво прыснула Кристина.

– Не начинай.

Возгласы девочки Марлин слушала с прошлого вечера.

Усадьба мужа находится на пятидесяти сотках живописного загородного участка, украшенного зелеными изгородями и фонтаном из белого мрамора. Ландшафтный дизайн продуман самим Феликсом: изумрудные лужайки, видавшие царскую Россию кроны дубов и пихт. Дом утопает в морях свежей зелени и тянется в небо тремя этажами. В центральном холле воцаряется атриум, где при взгляде ввысь у Марлин кружится голова.

– А как Феликс умер?

– Его убили.

– Да ладно, кто? – ошеломленно вскрикнула девочка.

– Никто не знает…

Крис задумалась, шкрябая обгрызенным ногтем стол.

– Видимо, кому-то твой муж знатно испортил жизнь.

– Феликс был хорошим человеком!

– Это для тебя он хороший, – добавила Крис, совсем не смутившись. – Откуда ты знаешь, что он делал за твоей спиной?

Марлин вскочила со стула. Тарелки с остатками еды одна за другой сложились в башню. Не обращая внимания на Крис, Марлин отнесла посуду на кухню и оперлась о разрисованную серебристыми узорами колону. Постаралась выровнять дыхание…

Неужели она пытается спрятаться от правды? Конечно, девочка не первая, кто наводит на подобную мысль. Вытерев глаза рукавом халата из пурпурного шелка, она вернулась в столовую.

Крис задумчиво сжалась в кресле. Полуденные лучи разбежались по дому, создавая блеск на вороньих волосах девочки.

– Приятно было познакомиться, – пробормотала Крис, поднимаясь с обитого оливковой кожей кресла, – но думаю… мне пора возвращаться. Барабулька, наверно, уже похоронное шествие мне организовывает.

Прогнав желание выяснить, кто такая Барабулька, Марлин предложила подвезти девочку, и спустя полчаса они прибыли.

Типичное здание пятидесятых годов постройки со свойственной безликостью раскинулось вдоль чахнущей улицы. Крис печально ковыляла по массивным облезлым ступенькам. Побитый камень хрустел под ногами. Не успели они отворить дверь, женщина с выдающимся размером головы и темными волосами, кинулась навстречу, размахивая подолом серого платья. Марлин закашлялась от густого рыбного амбре, что та навеяла следом.

– Всю ночь тебя не было, поганка! – яростно кричала женщина и Марлин узнала Барабульку, упоминаемую Крис.

– Прошу вас, – вступилась Марлин, – она всё время была со мной. Моя вина.

Крис кивнула, будто и впрямь ни в чем не виновата.

– Что это значит? – прорычала Барабулька.

– Значит, что я хочу побеседовать с вами наедине. Есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Кто не понял своего прошлого,

вынужден пережить его снова.

Будда

Пробираясь через влажное полотно тумана, Феликс мчался к свету. Нечто призывало его. Манило… Требовало вернуться…

Путь на планете – закончен. Он должен возвращаться! Ведь его ждут.

Внезапно скорость снизилась. Что-то потянуло обратно…

Небо – цвета черного сапфира – пустое и холодное, заглотило тот искрящийся водоворот, к которому Феликс так стремился.

Еще немного… Нет! Так не должно быть!

Рывок назад и бетонная дорога оказалась у носа, однако ни боли, ни удара не последовало…

Гром зарокотал в ушах.

Феликс очнулся.

И как я умудрился заснуть в такую погоду на фонарном столбе?

Дождь не прекращался третий день, и грязные потоки заполнили каждую трещину центральной улицы города. Воздух пропитался грозовым запахом: свежим, бодрящий. Феликс обожал этот аромат… когда-то.

Осмотревшись, он вспомнил, как оказался здесь, а вернее – ради кого. Ради вон того молодого человека, задумчиво восседающего за летним столом кофейни.

Улицы томились в безлюдье. Тишину нарушал шепот листьев и постукивание сочных капель. Однако объект внимания не собирался прятаться от неуместных в летнее время прихотей погоды, лишь откинулся на железный фигурный стул, подставляя лицо пасмурному небу. Ливень вмиг омыл малахитовые глаза и прилизал непослушные светло-русые волосы.

Феликс наблюдал за парнем каждый день. Уже несколько месяцев. Единственное важное занятие, с тех пор как судьба свела их снова, с тех пор как Феликс отыскал его, жизнь обрела хоть какой-то смысл.

Изо дня в день глубоко в сердце крепчала ненависть. Ненависть к этому промокшему человеку. Он – виновник отвратительной Феликсу жизни. Личный судья и палач, вынесший приговор девять месяцев назад.

Феликс уже забыл, что случилось, когда его душа покинула тело статного шатена, в котором он просуществовал тридцать четыре года. Почему он стал… этим?

Месяц назад, когда убийца вёл разговор по телефону, к нему подошла рыжая девушка. Она обратилась к парню, получив в ответ нескрываемое раздражение. Но стало известно имя палача – Андриан…

Феликс перестал спать. Пытался вспомнить хоть одного человека с этим треклятым именем, однако то ли мозги атрофировались, то ли он и вправду не имел подобных знакомых. Тогда зачем парень убил его? Долгие месяцы Феликс искал ответ на вопрос, а часы жизни в теле вшивого грача стремительно сокращались.

Он не знал и то, как оказался в птичьем теле. Около полугода бился в конвульсиях, пытаясь понять смысл происходящего. И не смог. Тогда Феликс смирился. Смирился, потому что устал, устал так сильно, что стал не в силах добывать еду и воду, хотя желудок корчило болью, а горло превращалось в наждачку. Смирился даже со странным существованием. Но не с убийством. Только не с этим…

Неизменным оставалось одно – ненависть к Андриану. С их первой встречи Феликс стал незримой тенью следовать за убийцей, он стал свидетелем всех его разговоров, он стал полноправным участником его жизни.

«Всё получится. Сегодня я это сделаю», – подбодрил себя Феликс, услышав скрип входной двери.

Андриан спрыгнул с крыльца и засеменил по заросшей сорняком дорожке. В руках убийцы умещалась стопка разноцветных блокнотов. Как и всегда. Как и каждую среду. Парень нехотя покидал дом и направлялся к своему единственному собеседнику – психологу.