Марина Суржевская - Имя шторма

– Надо найти девушку, – хмуро повторил тот, кого называли Клейм. Настоящее имя этого мужчины так давно не произносили человеческие губы, что имя растворилось в небытие, словно его никогда и не было.

Даже сам Клейм почти не помнил это имя.

Стоя на палубе хёггкара и глядя на воды фьорда, он снова повторил:

– Надо ее найти!

– Некого уже искать, – хмуро буркнул рядом капитан. Подергал свои косицы, коснулся губами чешуйки со шкуры морского дракона. – Ты же видел, чужак, их обоих забрал Белый Ёрмун. И хёгга, и деву. Мне жаль.

– Они могли выжить, – упрямо произнес конфедерат, не отрывая взгляда от безмятежной и такой мирной на вид воды. Глядя сейчас на скалы и стекающие по мху тонкие водопады, кто бы поверил, какие опасности таит фьорд?

– Никто не выжил, а чужачка-дева – сумеет? – недоверчиво хмыкнул ильх. – Ты уж прости, но как девчонке побороть силу течения? Я же тебе говорю – оно и хёггкары утаскивает! Огромные, с двадцатью парами гребцов и морским хёггом под килем! Утащит и все – никто никогда их больше не увидит! Мертвое течение. Злое! Хвала Перворожденным, что моя ладья в стороне стояла, а то и нас бы утянуло! Вот же беда какая… Держись, чужак. На все воля незримого мира и перворожденных… Эх, что же я Сверр-хёггу теперь скажу? Не углядел, не уберёг деву! Как оправдаюсь перед риаром? Как в глаза посмотрю? Вот же беда так беда…

Ильх еще что-то говорил, пытаясь утешить скорбящего вдовца, в первую же ночь на фьордах потерявшего жену.

Клейм молчал и смотрел на волны. Остальные ильхи после купания в воде благополучно добрались до хёггкара и даже сумели вытащить изрядно побитую лодку. Но девушка и подводный змей сгинули в течении, которое белой лентой извивалось вдоль фьорда. Клейм видел, как Мира тонула. Он пытался добраться до нее, но его откинул змеиный хвост. Да с такой силой, что по телу сейчас разливался фиолетовый синяк, а уже срастающиеся ребра болели при каждом вздохе. А потом оба – и Мира, и проклятый змей – исчезли в белой пучине.

Погибли?

Ильхи утверждают, что иного варианта и быть не может.

Чужак сжал край гладкого борта, сдавил с такой силой, что пальцы хрустнули. Или это борт? Хёггкар кружил вдоль скал уже почти сутки, но девушку – или ее тело – так и не обнаружили. И сообщив, что это бесполезно – никто не выживает после битвы со злым течением, – капитан отдал приказ поворачивать в сторону Нероальдафе. Клейм еще раз посмотрел на воды и отвернулся. Заставил себя отвернуться. Внутри него бушевали чувства, которым он не знал названия. Которые давно забыл.

Что это было? Сожаление?

Только не у него.

Прищурившись, он глянул в сторону капитана хёггкара.

И что теперь? В Нероальдафе ему точно делать нечего… Снова оглянулся на безмятежные воды. Усмехнулся. Неужели не врут? Проклятые фьорды и правда будили в душе что-то ненужное. Или просто – будили душу?

Ерунда какая-то.

Выругавшись сквозь зубы, Клейм отвернулся.

Ему еще предстояло убедить капитана двинуться в сторону от Нероальдафе и доставить чужака туда, где начинался заповедный лес. Пожалуй, он начнет с поиска вёльды.

***

Я потеряла счет времени. Я не знаю, сколько часов, дней или лет мы провели, сражаясь с течением. Или пытаясь просто выжить. Все, что я могла – это изо всех сил держаться за ребристые рога морского змея. Понимая, что он – моя единственная надежда на спасение! Потому что будь я даже лучшим пловцом на всей земле, это не помогло бы мне преодолеть Ёрмун. Силы человеческого тела просто не хватит, чтобы сопротивляться мощи стихии.

Даже огромный змей едва мог преодолеть поток. Хёгг тащил нас обоих, кувыркался в волнах и бился о скалы. И все это длилось бесконечно! А потом он куда-то нырнул – в очередной раз. Я снова попыталась сохранить дыхание и сознание, а когда легкие едва не разорвались без воздуха, хёгг вынырнул и… остановился. Некоторое время я просто лежала, пока еще не понимая, что все закончилось. Потом очень медленно подняла голову и открыла глаза, которые нещадно щипало от соли. Приподнялась, благоразумно не выпуская из рук спасительный рог. Где это я? Открытое пространство фьорда куда-то исчезло. Скалы и небо – тоже. Мой спаситель, растопырив все плавники, беспомощно покачивался на неподвижной воде грота. Мы выплыли в каком-то гроте с озером! Камень потолка и стен местами оказался дырявым, словно сыр, и сквозь круглые «окошки» просачивался свет зарождающегося дня. Рассвет! Неужели уже рассвет?

Весь грот окутывал пар, мягкая дымка поднималась от воды к потолку.

Мелкая волна лизнула мои босые ноги, и я с изумлением ощутила, что она теплая. Значительно теплее, чем во фьорде! Верно, в глубине этого подземного озера бил горячий источник, согревающий воду и камни. И еще эта вода была пресной!

Теперь понятно, почему морской змей заполз на мелководье, распластался и закрыл глаза! Или он просто сдох от усталости? Кажется, не дышит!

Я попыталась отпустить рог, который все еще держала. Я так крепко в него вцепилась, что казалось, рука навсегда останется вмурованной в ребристую кость морского змея. От попыток отлепиться пальцы свело болезненной судорогой. Сил двигаться у меня не было. Совсем. Даже чтобы сползти со змеиной чешуи и добраться до суши. Поэтому мы так и болтались в воде – дохлый змей и почти дохлая я. В теплом гроте мое озябшее тело охватило долгожданное тепло, а гудящие мышцы наконец расслабились. Я вытянулась на своем спасителе и закрыла глаза. Вот полежу так пару минут, отдохну и выберусь из воды. Узнаю, есть ли что-нибудь за стенами этой пещеры. Надеюсь, поблизости меня не ждет голодный змеиный выводок, предвкушающий вкусный завтрак в виде обессиленной девы!

Но даже такие кровожадные мысли уже как-то не пугали. Если мне удалось выжить в битве с губительным течением, то уж со змеиными детёнышами я как-нибудь справлюсь.

От камней грота шел горячий и сухой жар. Пахло чем-то хвойным и горьковатым. Может, мхом или каким-то лишайником. От блаженного ощущения тепла по телу побежали мурашки. Хотелось лежать так вечность, и даже плавники растопырить, как сделал змей! Ну то есть руки-ноги…

Усталость накатила ласковым забвением, легкой дремой на грани с реальностью. Еще лишь пару минут…

Нет, надо вставать. Надо выбраться на берег. Надо…

Я потянулась, не открывая глаз. Тугое длинное тело подо мной тоже потянулось и задвигалось. Ого, значит, змей не сдох? И начал… меняться? Эй, что происходит? Верно, я все-таки отключилась и мне снится невероятный сон. Чем еще объяснить то, что под моими руками чешуя плыла и таяла, а потом и вовсе исчезла. И тут змей перевернулся, как-то отвердел, и я оказалась лежащей на мужчине!

Моргнув, я уставилась в лицо незнакомца, который меня обнимал.