Ли Фосовей - Тюремщица оборотня

– Там еще кое-что, – указала Честер на стопку вещей. – Старые покрывала, скатерть. Они немного… – И она поводила в воздухе рукой: туда-сюда. Что, видимо, должно было показать, что «кое-что» не в самом лучшем состоянии.

– Ой. Спасибо вам, – опять встрепенулась Мина.

– Не спасибо, а десять ведер воды! Как стемнеет, натаскаешь мне в помывальню, – заключила вероломная судомойка.

– Хорошо! – Мину эта оговорка совсем не смутила. Зато у неё теперь есть «кое-что».

– Котелок можешь оставить пока себе. Не насовсем! Как себе купишь, этот верни, – строго выговорила бабка. – Чистым!

– Обещаю, – клятвенно заверила её девушка.

– С тебя два медяка, – глядя куда-то в сторону, напомнила Честер.

– Сейчас.

Мина побежала вниз, нашла в сумке монетки и вихрем вернулась на улицу.

– Вот. – Она ссыпала в морщинистую руку бабули две монеты и подхватила с земли свою собственность.

– Ты постой заносить, там, наверное, кучи пыли, – остановила её Честер. – Вытряхни сначала на улице. И за соломой сейчас не ходи. Подожди часок-другой. Как начнет смеркаться, конюх уйдет домой, вот тогда и топай. Там сбоку дверь не запирается, через неё заходи. И смотри, соломой на снегу сильно не труси.

– Знаю, знаю, – радостно кивала Мина.

– Хорошо, что знаешь. Но если вдруг кто станет спрашивать, куда и для чего, не бойся. Говори, что узнику подстилку меняешь.

– А дрова уже сейчас можно носить? – поинтересовалась девушка. Даже если не удастся добыть печь, она разведет костер прямо на полу. И будет надеяться, что от дыма они с волком не задохнутся.

– Дрова носи. Там сегодня никого нет. – Честер развернулась и пошла к выходу из клетки.

– А еще что хотела спросить, – остановила её Мина.

– Ну?

– Даже не знаю… Что-то вроде кровати?

Бабка подперла подбородок рукой и задумалась.

– Только если доски. На крыше конюшни, по-моему, остались лишние доски. Поищи, может, найдешь. – И, махнув на прощание рукой, Честер ушла в сторону кухни.

Мина перебрала недурную стопку вещей. Вот купленное одеяло. Вытертое, но вполне приличное. Вот наволочка, тоже ничего. Чистая и пахнет цветами. Вот два наперника. Ткань толстая, грубая, но для соломы самое то. А вот «что-то» большое… и еще одно, но поменьше.

Она расстелила подарочки на снегу. На белоснежную чистоту посыпался мышиный помет и паутина. С краёв и в середине, где остались сгибы, зияли дыры, проеденные мышами. Если это и были когда-то покрывала, то очень давно. Вещи скорее напоминали ковры. Жесткие, из войлочной ткани серого цвета, с примитивной простенькой вышивкой. На одеяло вряд ли сгодятся.

Мина схватилась за один угол и усердно встряхнула. В воздух полетела пыль. Она тряхнула еще, и еще, пока не выбила из старого барского покрывала всю столетнюю пылищу.

– Застелю пол во второй камере, – решила Мина.

Одна вещь была большой, как раз хватало бы на всю комнатку. А вторая? Она покрутила её туда-сюда и скатала в рулон.

– Потом что-нибудь придумаю, – решила Мина. – Не все сразу.

Третий неопознанный объект был действительно скатертью, обшитой по краю золотой бахромой. Толстой двусторонней скатертью приятного зеленого цвета, с отвратительным бордовым пятном посередине. Наверное, на стол пролили что-то особенно въедливое. Было видно, что кляксу пытались отстирать, но неудачно. Зеленый цвет бархата местами выжгло, красный не сдался ни на сантиметр.

– А вот и простынь, – обрадовалась девушка и сложила тяжелый рулон на стопку со спальными принадлежностями.

Она отнесла все вниз и оставила на стуле. Налаживать свой быт она будет потом. Сначала нужно сходить к мистеру Зогу и попытаться забрать у него свой заработок за два дня. Мина взялась за котелок и с радостью поняла, что миска оборотня пуста. Пока она освобождала из пыльного плена свое богатство, волчара плотно позавтракал. Или пообедал? Неважно, главное, есть куда излишки продуктов сложить.

– А то пришлось бы вываливать лишнюю кашу прямо на стул. – И она щедро отсыпала от горохового комка. – Скоро вернусь, – помахала оборотню.

Бедняга как раз пил воду и от удивления чуть не подавился.

– Веди себя хорошо, и я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. – По мере решения проблем настроение у Мины начало подниматься.

Она хотела послать ему еще и воздушный поцелуй, но вид у узника и так был слишком ошарашенный. Он сидел на полу с раздутыми от воды щеками, и с кончика его бороды стекала струйка. Глаза, сейчас темно-карие, были не то что широко раскрыты, а выпучены, как будто его душили.

– «Видимо, теплые слова в нового соседа нужно бросать понемногу, иначе бедняжка просто растает от нежности», – решила Мина и убежала, а Урсул все-таки закашлялся от попавшей не в то горло воды.

– Странная эта человечка, – философски размышлял Урсул Хорст. – То рыдает, то веселится.

Он сладко потянулся, отчего косточки в суставах защелкали, и встал в полный рост. Пусть уж лучше веселится, такой ночи, как сегодня, он и врагу бы не пожелал. Он еще раз потянулся, уже всем телом, и длинно зевнул.

Всю ночь Урсул не спал. Его терзало какое-то возбужденное беспокойство. Он так и сидел возле решетки, прислушиваясь к тому, как девушка всхлипывает и жалостливо бормочет что-то во сне. Ему хотелось дотянуться до мышки, прижать ее к себе и баюкать, как матери баюкают своих деток. Человечка так дрожала в своем уголке, что, кажется, тряслись даже стены, и в полной тишине подвала было слышно, как её зубки стучат от холода. Он хотел обнять и согреть своим телом. Хотелось трогать ее, гладить по волосам и вдыхать чистый аромат, который он почуял, когда девушка впервые перешагнула порог его темницы.

Сейчас запах был испорчен горьким отчаяньем и страхом. Еще мышка вся пропахла гарью и болью. Это просто убивало Урсула. Ночью оборотень с ужасом понял, что девушка ранена. Должно быть, несерьезно, но запах горелой плоти трудно с чем-то спутать. Он не уловил на ней запаха мужского семени, и это радовало, значит, её хотя бы не изнасиловали. Но пытали, жгли её кожу. От собственной бесполезности хотелось кататься по полу и рвать волосы на голове. Он ничтожество, сидел здесь, пока её преследовали, обижали, ранили! Его маленькую мышку. Твари!

Сейчас он хотел найти её обидчика и порвать на части. Пусть тот, кто загнал её в этот проклятый подвал, умрет! От таких мыслей оборотень глухо зарычал, клыки зачесались и выдвинулись вперед. Ногти на руках вытянулись и заострились.

Урса удивила реакция своего тела, он давным-давно утратил способность оборачиваться. Много лет он был жалким подобием оборотня. Наверное, Урсул потерял этот навык из-за банального истощения, ведь на то, чтобы менять тело, нужна колоссальная энергия. После возвращения в тело человека он всегда был очень голоден, хотя волком охотился и как обычный хищник поглощал сырое мясо.