Мария Руднева - Алое Пламя

– Скажи мне, о, драгоценный мой Рашта, откроешь ли ты мне, своему господину и повелителю, тайны своего сердца?

– Нет у меня ни единой тайны от моего господина и повелителя, – решительно возразил Рашта, но темные глаза его отчего-то хранили печаль.

– Я вижу тоску в твоем взгляде, мой милый Рашта, и не было той тоски, пока не встретились мы с разбойниками. – Ардлет накрыл рукой руку Рашты: – Послушай, друг мой, я встаю теперь до рассвета, оттого вижу многое, что должно было остаться скрытым хотя бы и от моих глаз. Но я видел то, что видели мои глаза, и слышал то, что слышали мои уши. Скажи мне, Рашта, любишь ли ты дикую разбойницу Джамарану?

– Сам ведь знаешь на то ответ, господин мой! – резко ответил Рашта, но смягчил свой голос, обуздав свои чувства. – Я люблю Джамарану, и нет во мне сил это скрывать. Ведь не впервые мы встретились в этом странствии; доводилось нам и раньше подолгу проводить время вместе, и давал я ей опрометчивые обещания, что вернусь за ней, увезу в каменностенный город и стану ей верным мужем. Мы были совсем детьми, и глупо было бы судить нас за это. И я вспоминал о ней потом, когда меня оставили во дворце служить тебе, и думал, что никогда не смогу ее найти. Я-то думал, что стану, как отец, путешественником и покорителем пустынь и морей, а оказался заперт в четырех стенах. Я смирился с тем, что всю жизнь проведу рядом с тобой, мой царевич, и жизнь эта была бы прекрасна и восхитительна. Но вот все изменилось, и мы с тобой – странники и покорители пустыни, как я всегда мечтал, и находит нас среди барханов именно она – еще более прекрасная, еще более удивительная, чем та, о которой я вспоминал. И представляешь, она ведь тоже помнила меня все это время! И ждала. И получается, я не нарушил обещания и вернулся за ней!

– Вот только что теперь ты будешь делать? – мягко спросил Ардлет. – Я пока не царь, а мой отец не позволит тебе привести во дворец разбойницу, которой запрещен вход в любые города?

– Я не знаю, – вздохнул Рашта, – но знаю, что в городе ей не место. Она дышит свободой, для нее дорог весь мир, ковром стелющийся ей под ноги. Если бы я мог остаться с ней…

– Так останься, – вдруг сказал царевич Ардлет и сам поразился словам, которые слетели с его губ, – ведь это же и твоя мечта тоже. Это – тот мир, о котором ты мечтал. Разве Рашта, которого я знаю – которого я узнал в дороге! – разве этот Рашта хочет всю жизнь разыгрывать влиятельных гостей, меняясь местами с царевичем, танцевать на пирах и праздниках и бродить без цели по цветущему саду? Тебя слишком много для этого, Рашта, тебя ждет весь мир – и женщина, вместе с которой ты этот мир обретешь!

– Ты… отпускаешь меня, господин? – неверяще прошептал Рашта, и мир в его душе встал с ног на голову, а потом опрокинулся обратно.

– Отпускаю, – улыбнулся царевич той улыбкой, которая сводила с ума каждого, кто отваживался на него взглянуть – настолько нежной и светлой она была. Но глаза его были серьезны и лишены лукавства. – Хотя без тебя мне будет тоскливо и тошно. Я только прошу: сопроводи меня до страны Эшиа. А после, месяц спустя, жди в том месте, где нам предстоит расстаться, жди со своей женой и вашими разбойниками, чтобы помочь мне вернуться обратно в мою страну. Сделаешь ты это для меня, верный мой Рашта?

– Это самое меньшее из того, что я могу для тебя сделать, господин мой и повелитель, – упал перед ним на колени Рашта. – Я служил царевичу… Но вижу сейчас перед собой великого царя, ибо такое благородство и щедрость поистине царские, и только царь способен преподнести столь щедрый дар – свободу!

– Свободу… – прошептал Ардлет словно самому себе, а потом протянул руки и поднял Рашту с колен.

– Иди к ней, – велел он. – Иди к ней и объяви, что сегодня вечером мы остаемся здесь. Мы празднуем!

И что это было за празднество! Прекрасное и странное. Наверное, ничего более странного и прекрасного не доводилось еще видеть ни одному существу на свете, и даже солнце и луна могли бы об этом поспорить! Посреди оазиса развели большой костер, разворошили все припасы, чтобы сделать из походного ужина праздничный, а вино в тот вечер просто лилось рекой. Царевич Ардлет помог из всего, что нашлось под рукой – шелковых платков, цветов и золотых монет – собрать свадебный наряд для разбойницы, и украсил Рашту собственными браслетами, из тех, которые вез с собой.

Как царевич, как тот, кто в будущем мог стать и царем, решился Ардлет провести странную и волнующую церемонию под усыпанным крупными алмазами звезд небом, и разбойники плакали, когда Рашта целовал свою заново обретенную Джамарану, и отворачивались друг от друга в отблесках костра, чтобы не выдать слабости своей. Кое-кто из разбойников роптал сначала, опасаясь, что нахальный юнец увезет их Джамарану в душный и опасный город, но их скоро убедили в обратном. А Рашта, с его легким и смирным характером, быстро пришелся по душе подавляющему большинству в шайке.

Царевич с легкой грустью смотрел на него и думал, что это был единственный правильный шаг с его стороны, ибо не в его праве было решать, чье сердце будет разбито, а чье – нет, и если кто-то может оказаться свободен, так тому и быть. Чужая свобода всегда была важна для принца.

Он всегда выпускал из клеток дорогих, ярких, изумительных по красоте птиц, которые жили при дворе царя Айнар.

– Поведай мне, о воинственная Джамарана, отчего ты и разбойники твои никогда не упоминаете имя создателя нашего, единого светлейшего бога Ар-Лахада? – спросил царевич Ардлет, когда несколько дней пути спустя вновь очутились они в огромном оазисе, и вкусили вина из разбойничьих запасов.

– О, придержи язык за зубами, несносный мальчишка! – возмутилась Джамарана. – Ведь ясно же и глупому ослу, что если о чем-то не говорит никто вокруг, так и тебе говорить не стоит!

– Но отчего же?

– Ууу, накличешь ты на нас беду рано или поздно! Сказано тебе – молчать, а ты продолжаешь…

– Но я хочу знать! Не бывает запретов ради запретов.

– Ты так уверен в этом?

– Да.

– Милая моя Джамарана, царевич въедлив, как кислота, и точно не отстанет теперь от тебя, пока не получит ответ, – рассмеялся Рашта. – Лучше тебе дать ему ответ сейчас, а не то он и правда будет говорить без остановки.

– Звучит как проклятие, – вздрогнула разбойница. – Ну, слушай. Как и в любой загадке, которая кажется неразрешимой и сложной, ответ здесь лежит на поверхности. Мы разбойники, прекрасный царевич, мы шакалы пустыни, мы грабим, убиваем и насилуем, и, конечно, нас очень не любят купцы и другие путешественники, желающие мирно перебраться через занесенную песками пустыню…

Царевич Ардлет рассмеялся было, но смех его никто не разделил. Джамарана смотрела серьезно и прямо.