Мария Руднева - Алое Пламя

По жесту царя Айнара слуги распахнули тяжелые бархатные занавеси цвета спелого граната, которые закрывали вход в пиршественную залу. Запели скрипки, зазвучали барабаны, влилась в мелодию длинная тростниковая флейта… С первыми звуками пронзительной чистой музыки в зал шагнули танцоры.

Шесть юношей с лицами, едва прикрытыми разноцветным шелком, со смоляными волосами, украшенными золотом и драгоценными камнями, неслышно ступали по мраморному полу маленькими ступнями в бархатных туфлях. Их руки с лебединой грацией изгибались, послушные сложной мелодии, звенели браслеты, оплетающие тонкие запястья, шелестел шелк, ниспадающий с плеч. Трепетали ресницы, тени ложились на тонкие крылья ключиц, когда тела их низвергались, подобно водопадам, и возносились, подобно стремящимся к небесам стройным кипарисам. Плавность их движений завораживала, и царь Эшиа невольно подумал, что подобной красоты он, пожалуй, не встречал никогда в своих странствиях, а ведь немало диковин довелось ему повидать. Шестеро танцоров двигались в едином ритме, едином порыве, зачаровывая, завлекая.

Царь Айнар, видя, как восхищен царь Эшиа, улыбнулся и сказал, наклонившись близко к гостю:

– Это еще не все, что мы приготовили для тебя, господин мой Эшиа. Смотри же…

Музыка изменилась. Флейта зазвучала громче, торжественнее, словно предвещая явление царя перед народом. Шестеро танцоров взвились в одном стремительном движении – и бросились врассыпную, замерли, изогнувшись, а посреди мраморного зала оказался наложник в изумрудном шелке и бархате. Его огромные темные глаза с таящейся в глубине искрой смотрели на гостя прямо и словно бы с вызовом. Прямые волосы ниспадали по плечам и спине под тяжестью изумрудов и серебряных нитей, вплетенных в них. Лицо его было скрыто зеленой тканью, но любой, лишь раз взглянув на безупречную линию лба, на изысканный полет бровей, на густую занавесь черных, как смоль, ресниц, на очаровательные раковины ушей, украшенных тяжелыми серьгами, не смог бы отрицать, что прекраснее этого юноши нет существа ни среди людей, ни среди ифритов. Наложник замер, замерла и музыка – лишь для того, чтобы через мгновение зазвучать вновь. Изящная нога ударила в пол, руки взлетели, взметнулось расшитое колокольцами покрывало, и царь Эшиа на мгновение забыл, как дышать – настолько была прекрасна представшая ему картина. Танцор не столько двигался под музыку, сколько был музыкой сам, пропускал ее через себя, каждым движением наполняя ее новым, ярким, затейливым смыслом; казалось, под руками его расцветали неземные сады, ноги его касались не мрамора, но облаков и неба. И когда юноша замер, склонив изящную голову и опустив взгляд так, что глаза скрылись под тенью ресниц, последние звуки музыки растворились под сводом залы, и все вокруг окутала звенящая, напряженная, восхищенная тишина.

Царь Эшиа, потрясенный, не мог оторвать взгляда от хрупкой фигуры. Нигде еще не доводилось ему видеть танца настолько изысканного, равно как и танцора, обладающего таким даром.

Резкий звук разорвал тишину: то царь Айнар аплодисментами благодарил танцоров за удовольствие, принесенное ими. Взгляд у него при этом был хитрый и очень довольный. Семеро танцоров, склонившись до земли в изящном поклоне, покинули залу.

– Потрясающе, – пробормотал царевич Хайет себе под нос, – вот уж не думал, что у нас здесь такое… дарование.

Царевич Эймир обменялся с братом взглядами, но мнение свое оставил при себе. Однако по лицу его было видно, что представление доставило ему немалое удовольствие.

– Господин мой Эшиа, – обратился к гостю царь Айнар, – как ты находишь наших наложников?

– О, это было достойное представление, – молвил в ответ царь Эшиа, не раздумывая ни минуты. – Признаюсь честно, я видел много чудес в самых дальних странах, но подобного чуда нигде не случилось мне встретить. Воистину, жемчужины из жемчужин спрятаны в вашем дворце от взгляда случайного гостя!

– Если гостю будет угодно, к его услугам любой из этих наложников в любое время, когда он того пожелает, – молвил царевич Эймир, и царь Эшиа заметил улыбку в уголках губ царевича Ардлета, но не придал ей особого значения.

Царь Эшиа лишь покачал головой в ответ, давая понять, что не заинтересован в такого рода радости.

– В таком случае, господин мой Эшиа, – почтительно обратился к нему царевич Хайет, – разрешите предложить вам сыграть со мной в шахматы.

– Никогда не откажусь я от подобного предложения.

И царевич Хайет позвал слугу и велел ему принести расписную доску, дабы скрасить досуг высокого гостя игрой в шахматы.

Шахматы – древняя игра военачальников и мудрецов, весьма уважаемая как в царстве Айнар, так и во многих других. Издревле случалось этой игре быть помощницей и в делах войны, и в делах мира. Многие судьбы решались за доской из слоновой кости! Сам царь Айнар в молодости заключил за ней мирный договор с правителем соседнего государства, который хотел напасть на царство Айнар, но не решился на бесчестный поступок и послал гонца, а затем сам нанес визит по высочайшему приглашению правителя страны. О, что это была за игра, что это была за схватка! Величайшие сказители с тех пор неустанно поминают ее в легендах, как лучшую среди лучших, изящнейший алмаз стратегии!

Царевич Хайет же предпочитал использовать шахматы как способ понять и узнать собеседника. Ведь и манера ведения боя, и поведение самого игрока могут сказать о нем больше, чем любая беседа, пусть даже самая откровенная.

Быстрые и исполнительные слуги молниеносно разложили доску на низеньком столике между царевичем Хайетом и царем Эшиа и расставили фигуры.

– О господин мой Эшиа, – с такой речью обратился к нему царевич Хайет, – ты гость в доме моего отца, а ведь дом моего отца и мой дом тоже, и неуважительно с моей стороны как со стороны хозяина дома не уступить тебе право первым начать игру.

И развернул царевич Хайет доску белыми фигурами к царю Эшиа, и дал возможность ему сделать первый ход.

О, что за битва развернулась между этими проницательными умами!

О, как сладостен оказался этот поединок для изголодавшегося по счастью сражения с равным соперником царевича Хайета! И ожидания его относительно царя Эшиа оправдались в полнейшей мере: царь Эшиа открылся ему со всей возможной откровенностью.

Часто рассказывал царь Айнар своим сыновьям о друге своем, и вот теперь уже царевич Хайет самолично убедился в том, что нисколько не преувеличивали те рассказы, а скорее и преуменьшали достоинства царя Эшиа! В битве он не юлил и не искал лишних хитростей, атаковал прямо, но без откровенной угрозы. Его стремления шли к мягкому обозначению своей силы перед противником, он ясно дал понять царевичу с первых же ходов, что готов усердно и до последней капли крови защищать свою территорию. Узрев это, понял царевич Хайет, что его преимущество зависит от крепости защиты и внезапности атаки. В напряженной схватке проходили минуты их досуга!