Мария Руднева - Алое Пламя

– Как светла твоя душа, юноша – воскликнул царь Эшиа, потрясенный его словами. – Прошу тебя, останься, раздели со мной эту темную ночь, ублажи мой слух изысканной речью!

И юноша повиновался.

До самого рассвета он услаждал слух высокого гостя необычными рассказами и историями, коих знал тысячи тысяч. В его рассказах расцветали опасные цветы и диковинные растения, попадали в шторм корабли и гигантские морские гады грозили смелым путешественникам… Никогда прежде не доводилось царю Эшиа слышать подобных сказок из уст такого рассказчика. Когда же запел вдалеке соловей, сказитель сомкнул уста, и царь Эшиа слушал вместе с ним, как поет эта дивная птица, впервые в жизни оценив по достоинству ее неземное искусство. После танцор поднялся неслышно со скамьи, поклонился и исчез в густых зарослях роз, а царь возвратился в свои покои в надежде хоть немного вздремнуть перед наступающим днем.

Наутро царь Эшиа вышел к завтраку, и то, что он увидел, заставило его в первый миг остолбенеть, а потом засмеяться от всей души. Ибо за столом, рядом с царем Айнаром и царевичами Эймиром и Хайетом, сидел вчерашний танцор, только теперь уже разодетый в драгоценные шелка, как и положено младшему из королевских сыновей. Тот же, кто вчера сидел на его месте, прислуживал ему теперь в одежде слуги. Лица обоих выражали крайнее удовлетворение.

– Что ж, ловко тебе удалось разыграть меня, царевич Ардлет, – рассмеялся король Эшиа. – Я не стыжусь признать, что купился на твой обман. Ты обвел меня вокруг пальца! Даже не могу сказать, кто из вас оказался более умел – ты в роли наложника или же твой слуга в роли принца!

С этими словами царь Эшиа сел на свое место и вкусил яства, а после обильного завтрака царевич Хайет вновь предложил царю разделить с ним партию в шахматы, и царь Эшиа был склонен согласиться с ним.

Кроме ни к чему не обязывающих бесед, царь Эшиа не обращал внимания на царевича Ардлета. Безусловно, тот изрядно позабавил его своей выходкой и ночной беседой, но и только. Что до красоты его, то он и правда оказался редкостно дивен, так, что даже сам царь оторопел на миг, увидев его, но такая красота – лишь песня соловья, мимолетный вздох.

Во всем царевич уступал своему брату Хайету и понимал это, оттого набегала тень на прекрасное лицо, оттого портила злоба изгиб его губ.

Царь Эшиа видел в лице царевича Хайета благородную мудрость и сдержанную красоту взрослого мужчины. В нем отсутствовала нежная женственная прелесть, свойственная Ардлету, зато в глазах его горел огонь такой силы, что он мог всё смести на своем пути.

Так и вышло, что на все время пребывания во дворце стал царевич Хайет любимым спутником и собеседником царя Эшиа.

Как-то раз пришлось явиться царю невольным свидетелем ссоры царевичей:

– Как подло и низко с твоей стороны, о лучезарный брат, красть все внимание нашего гостя! – возмущался царевич Ардлет, очаровательно нахмурив тонкие брови.

– Нет ничего подлого и низкого в том, что я стал интересен ему, брат. Возможно, ему просто не о чем беседовать с тобой, или твой вид скучен ему.

– Что? Я не ослышался, мой благородный брат?

– О нет, велеречивая змея, отнюдь нет. Многочисленные воздыхатели избаловали тебя, а стоило появиться кому-то, кого твоя красота оставила равнодушным, и ты сразу лишился душевного покоя, – со спокойной улыбкой молвил Хайет. – Развлеки себя танцами, пением или охотой и оставь нашего гостя в покое. Уверяю тебя, как только он захочет твоего общества, он немедленно даст тебе об этом знать.

Драгоценные серьги вздрогнули в ушах Ардлета, когда он вскинул голову, упрямо и обиженно. Но Хайет встретил его взгляд так же спокойно и не шелохнулся, пока его брат не опустил взгляд, не отвернулся и не покинул залу с гордо поднятой головой.

Царь Эшиа рассмеялся и вышел к царевичу Хайету.

– Сожалею, свет очей моих, что довелось мне это услышать. Прошу тебя, если это доставляет столько неудобств, только вели мне, и я стану уделять ему столько же времени, сколько уделяю тебе.

– О нет, алмаз сердца моего! – горячо возразил Хайет, взяв ладонь царя в свои ладони. – Я совершенно не желаю этого. Ведь так коротко время, отведенное нам с тобой для наших развлечений и бесед. Совсем скоро ты покинешь меня и вернешься в свою страну. Сердце мое будет томиться по тебе, ибо оно успело уже со всей силой полюбить тебя. И поэтому не желаю я тебя ни с кем делить, пусть даже и с собственным братом. Пойми и прости меня.

– Мне не в чем упрекнуть тебя, о благороднейший из царевичей, – мягко улыбнулся царь Эшиа. – Нам следует оставить этот разговор и не вспоминать больше о царевиче Ардлете. Давай отправимся к реке и проведем вечер в созерцании заката!

Царевич Ардлет, оставшийся подслушать их разговор, в полной ярости вернулся в свои покои. Никто еще не смел так унижать его, как подлый царь Эшиа! Никто на свете не смел так обращаться с ним!

Ярость его не знала предела. В отчаянии юноша швырнул в стену фарфоровую вазу, которая разлетелась на сотни мелких осколков. Ардлет наклонился собрать их, и жгучие слезы ненависти жгли его нежные щеки.

Царь Эшиа и царевич Хайет были неразлучны все то время, что было отпущено им.

И чем ближе был миг их разлуки, тем большей горечью наполнялись их сердца. Царевич души не чаял в старшем спутнике и с болью покидал его, когда ночь опускалась на дворец. А порою даже на ночь не мог расстаться с ним, и тогда они бродили по саду, проводя время в беседах или в молчании. Царь Эшиа также всей душой привязался к юноше со взглядом мужчины и желал его общества, как никогда и ничего не желал. Но песня соловья, которой они привыкли внимать на рассвете, всегда обрывается внезапно и быстро.

Так и общению их душ пришел конец, ибо дела требовали от царя Эшиа скорого возвращения в родное его государство. И простился царь Эшиа с царевичем Хайетом, не скрывая всей силы своего отчаяния.

– В скором времени обещай прибыть к моему двору! – наставлял он молодого царевича. – Моя страна богата и обильна, она придется тебе по сердцу. Там привольно и весело, там мы сможем проводить время на охоте и в наслаждениях, а вечера посвящать нашим мечтам и планам о том, как объединим мы наши страны! Не было у меня в этом мире друга, подобного тебе, мой милый Хайет. Надеюсь, что совсем скоро звезды сойдутся над нашими головами в благополучный узор, наши мудрецы найдут время благоприятным: тебе – для дальней дороги, мне же – для встречи благородного гостя, и мы снова свидимся с тобой, и сыграем в шахматы, и послушаем соловья!

– О, Эшиа, драгоценный опал ожерелья моей жизни… – благодарно молвил царевич Хайет, прижимая его ладонь к своей щеке в нежном жесте. – Знай же, что мой дом всегда откроет для тебя двери, и если ты решишь вернуться сюда по зову сердца раньше, чем дела отпустят меня к тебе, это наполнит мое сердце радостью!