Маша Моран - Постучи в мою дверь. Шепот демона

Сквозь спертый воздух пробивался ее свежий запах. Едва уловимый аромат волос и кожи. Она пахла потрясающе. И здесь, в самом эпицентре опасности, этот аромат проникал Габору глубоко в душу, превращая в наркомана и отвлекая от того, что он должен сделать.

Скудный свет из грязного квадратного окна осветил единственную комнату. Печь с заслонкой, подвешенные к потолочным балкам пучки трав, пузырьки и склянки, птичьи перья и белые кости. Но больше всего здесь было свечей. Толстые и тонкие. Высокие и низкие. Они стояли на полках, на столе, на книгах и на полу. Оплавившийся воск застыл причудливыми фигурами.

Олеся едва слышно прошептала за спиной:

– Где Бражена? Она… куда-то ушла?

Габор принюхался, пытаясь определить, откуда сильнее всего разило кровью. На дощатом полу белели вмятины от демонских когтей. Странно, что здесь почти ничего не тронуто. Никаких следов борьбы.

На столе все так же лежали стопки толстых книг, стояли ступки с вонючими смесями и свечи. Ничего не изменилось с того раза, когда он здесь был.

– Нет. Она здесь. – И, кажется, он даже знал, где именно.

Габор обернулся к Олесе и прижал ее к стене.

– Стой тут и не ходи за мной.

Ее глаза расширились от страха, когда она поймала его взгляд, и Габор быстро моргнул. Проклятье! Иногда было трудно это контролировать. Чем старше он становился, тем меньших усилий требовалось, но рядом с Олесей… Рядом с ней он терял способность сдерживаться и не мог обуздать отравленную кровь, копившуюся в нем веками.

Отстраняясь, Габор снова повторил:

– Стой. Тут.

Он отвернулся от Олеси, ощущая что-то странное: как будто даже не смотреть на нее было больно. Каждая секунда, когда он не знал, что с ней, превращалась в пытку. Такая зависимость пугала. Это не было чем-то прекрасным, о чем так любит писать поэты, рассчитывая побольше продать своих сказочек наивным девушкам. Это ощущалось… ужасно. Габор обошел стол, следуя за царапинами на скрипучем полу.

Заслонка печи оказалась приоткрыта, на каменной кладке темнел кровоподтек. Он опоздал. Опоздал и сам сделал шаг в расставленный капкан. И привел сюда Олесю.

Габор осторожно отодвинул саблей ржавую заслонку. Из покрытого золой углубления на него смотрели остекленевшие глаза Бражены. Ее голова была отгрызена. На обрывках шеи запеклась кровь. Она же покрывала седые слипшиеся космы. Рот навсегда застыл в крике. Вывалившийся язык почернел от золы. Морщины обозначились глубокими бороздами. Ее лицо походило на деревянную маску Крампуса.

Позади послышался шорох, скрипнула доска. Он резко обернулся, подгоняемый мыслью, что демон сумел застать его врасплох. Но за спиной стояла Олеся.

Габор дернулся, загораживая собой нутро печи, вот только Олеся успела разглядеть. Она побледнела и покачнулась. Проклиная себя за очередную ошибку, он бросился к ней, подхватил, прижал к себе. Олеся уперлась ладонями в его плечи. Расширившимися от ужаса глазами она смотрела то на него, то на печь.

– Она… мертва… Мертва?.. Кто ее убил?

Габор чувствовал, как она дрожит. Дрожь маленького хрупкого тела причиняла ему боль. Он отодвинул грубо сколоченный стул, смахнул с него стопку книг и усадил Олесю.

– Ты должна взять себя в руки, слышишь? Сейчас ты нужна мне сильной и спокойной. Продержись до дома…

Олеся кивнула, закусив губу, а Габора вдруг понял… Он впервые за много лет назвал крепость домом. Эта мысль ошеломила его больше, чем все происходящее.

Они оказались вдвоем, в самой чаще леса, в заброшенной хижине, а он думает о том, что только сейчас смог произнести это слово. Замок всегда его пугал. Давил. Да, он его любил – как свидетельство силы его рода, многовековой власти, богатств, надежности. Но не как дом. И только сейчас груда камней становилась важной и значимой. Причиной была Олеся. Там он мог спрятать ее ото всех бед. Там он мог ее защитить. Там он мог ее любить и владеть ею вечно. Неожиданно пришла и другая мысль: дом будет везде, где будет она.

В загадочной иномирянке было нечто, что делало его слабым, зависимым от нее. Но лучше об этом не думать. Не сейчас. Потом он изобретет какую-нибудь отговорку, наврет себе, что его покорил секс с ней, и будет спокойно жить дальше. Но сейчас нужно собраться.

Олеся повернула голову, чтобы снова взглянуть на печь, но Габор сжал ее подбородок, не давая пошевелиться.

– Не нужно туда смотреть.

– Это ведь сделали демоны? – От страха в ее голосе Габору захотелось что-нибудь сломать.

Так же она говорила, что была самой счастливой женщиной. И таким же голосом рассказывала о своей жизни в другом мире. Габор научился распознавать оттенки ее тона. Сейчас Олесе было не только страшно. Ей было больно.

– Да. – Он выпрямился и огляделся. – Наверное, она выяснила что-то важное.

– Важное? Она ведь должна была узнать, что со мной происходит? Как я оказалась здесь?! Выходит, ее убили из-за меня?!

Проклятье! Когда не нужно было, она соображала слишком быстро.

– Нет, не из-за тебя. Не смей так думать.

– Но…

– Олеся! – Габор раздраженно пнул свечи, устроившиеся на полу.

Он должен ей сказать. Хотя бы часть правды. Она наверняка рано или поздно сама все узнает. Лучше, чтобы узнала от него, а не от посторонних. Недомолвки и обман разрушили и так не очень счастливый брак его родителей. Он не хотел, чтобы то же самое произошло и у них с Олесей. Она не простит ему. А он не сможет ее отпустить. Они станут врагами, между которыми останется только ненависть. Он уже знал, как это будет. Олеся будет сопротивляться ему и отталкивать, а он, слишком погрязший в ней, не сможет держаться от нее в стороне. Там, где была их общая на двоих страсть, останется только насилие. Это будет хуже всех мук и всех пыток.

Только часть правды. Необходимая часть, которая сохранит их шаткое равновесие. Она никогда не узнает о его обмане.

Габор успокоился и взял себя в руки. Холод наконец проник в голову, очищая разум. Он наклонился, поднял с пола свечи и зажег их. Зажег почти все, которые увидел, чтобы прогнать ужас и смерть, чтобы Олеся почувствовала себя защищенной. Но золотистый свет не успокаивал. Наоборот – он высветил все тени, которые следили за ними из грязных, опутанных паутиной углов.

– Ты говорила, что в твоем мире ведьмы существуют только в сказках, что они вредят людям и… едят детей. В моем мире все не так. Люди боятся ведьм. Адрианна, например, всегда пыталась куда-нибудь спрятаться, если Бражена приходила в замок. Но ведьм и уважают. Потому что они… они кто-то вроде посредников.

Олеся куталась в его плащ, выглядя такой маленькой и беззащитной. В горле встал ком нежности. Он обязан ее защитить. Обязан.

Она вдруг начала вырисовывать пальцем узоры на пыльном столе. Нахмурив брови, неуверенно переспросила: